Жду не дождусь, когда уже снимут фильм про любовную историю Михаила Афанасьевича Булгакова и Елены Сергеевны Шиловской... Той самой, которая провела с Булгаковым последние восемь лет его жизни, была его музой, другом и прототипом Маргариты — королевы сатанинского бала.
Что характерно, Михаил и Елена оба были друг у друга третьими, но только она - не он - получила в кругу общих знакомых полуофициальное прозвище «переходящее знамя любви».
Первые два романа Маргариты
До того, как стать Шиловской, Елена была Неёловой (в девичестве Нюрнберг).
Впервые она поменяла фамилию в 25-летнем, достаточно солидном по тем временам, возрасте (хотя, если вспомнить, что дивный прекрасный возраст ее 18 лет пришелся на Первую Мировую, а отец был еврей и податный инспектор, становится понятно, что личную жизнь устраивать ей было нелегко).
И если совсем молоденькая Леночка мечтала уехать в Москву и поступить в театр, то повзрослевшая Лена скоропалительно выскочила за командира Красной Армии и... переехала таки покорять Москву.
Правда, для этого пришлось выйти замуж второй раз: пока красный офицер Юрий Неёлов колесил просторы Родины, мимо как раз проезжал начштаба Евгений Шиловский...
В браке с ним Елена Сергеевна родила двух сыновей, освоилась в столице и расцвела в годы НЭПа, когда новая экономическая политика позволила советским женщинам красиво модно одеваться и даже краситься, подражая звездам европейского кино.
Вот так она и стала той самой манящей ведьмой с легким косоглазием, которую мы знаем по культовой фотографии:
Такой ее и увидел Михаил Афанасьевич.
Познакомились они на окололитературной вечеринке, писатель был со своей второй женой, но при виде Шиловской «любовь возникла перед ними, как убийца выскакивает из-за угла», и расстаться их заставил только товарищ маузер.
Шиловский угрожал застрелить писателя, Шиловская обещала мужу навсегда оставить любовника, и только после шаткого равновесия в семьях и очередной (по официальной версии — случайной) встречи Елена и Михаил решили остаться вместе.
Развод с Шиловским и свадьба с Булгаковым совершились с разницей в один день. А вот предыдущая жена Булгакова еще какое-то время жила в одной с молодожёнами квартире, пока Михаил Афанасьевич не снял ей отдельное жилье. С ними живет и младший из двоих детей Елены Сергеевны (старшего забрал отец, трехлетку оставил матери).
Булгаков пишет, Елена Сергеевна обеспечивает ему спокойный быт. Их семейная жизнь похожа на идиллию. Роман «Копыто инженера» медленно продвигается (от спокойного быта в нем и остался эпизод с Воландом, которому Гелла натирает колено в маленькой уютной комнате — там и должна была произойти встреча любовников).
Но в апреле 1935 года супруги Булгаковы посещают роскошный бал в американском посольстве. Огромный зал. Бассейн, окруженный охапками цветов. Клетки с петухами, которые начинают кукарекать в три часа ночи. Нескончаемые потоки шампанского. Булгаков переписывает сцену «верните моего любовника», заставив Маргариту сначала стать королевой бала.
Елена Сергеевна видит в ее чертах себя. Это ли не вершина любви?
Но, как часто бывает, за вершиной следует спад.
45-летний Булгаков узнает, что он смертельно болен. Разумеется, жена остается при нем верной сиделкой. И, по неофициальной, опять же, версии, когда боли становятся постоянными, именно ее он просит поехать к Шиловскому и одолжить у него револьвер.
А как же «яду мне, яду», - спросите вы? Но медик Булгаков прекрасно представлял себе все прелести разных видов смерти и, вероятнее всего, история с револьвером или выдуманная, или реальная - но направленная на то, чтобы проверить искренность чувств Елены Сергеевны.
Так или иначе, никакого револьвера от бывшего мужа Елена Сергеевна не привезла. Потому, что среди соболезнующих гостей появился Александр Фадеев, который тогда на литературном Олимпе Москвы держался более чем устойчиво - и (повторюсь, снова тут вступаем на топкую почву неофициальных версий): Булгаков, увидев, как посмотрел Фадеев на его жену, после этого дружеского визита сказал: «Лена, я думаю, ты поймала его взгляд. Когда я умру, можешь закрутить с ним роман».
Этот визит и этот разговор состоялись за 2 дня до смерти Булгакова.
В начале марта 1940 года Елена Сергеевна стала вдовой, а уже в июне 1941, когда элита стремительно рвалась в эвакуацию, Александр Фадеев отдал свое личное купе в эвакуационном поезде Булгаковой с ее двумя детьми.
Была ли пылкая страсть между 47-летней женщиной и 40-летним мужчиной? Кто знает.
Так или иначе, а из Москвы Елена Булгакова увозила с собой рукопись «Мастера и Маргариты», чтобы жить ради детей и ради публикации романа. В годы войны она сдружилась со сверстницами - Фаиной Раневской и Анной Ахматовой («она вообще на удивление легко сходилась с людьми», - пишут о ней в воспоминаниях)...
..эта дружба и после войны помогала ей выжить: Булгакова зарабатывала переводами, и вы наверняка читали Жюля Верна или Жорж Санд, не задумываясь о том, кто перевел с французского эти книги...
Но за неимением новых мужей дела ее по изданию «Мастера и Маргариты» шли ни шатко, ни валко.
Так миновало еще полтора десятилетия, ведьме Маргарите перевалило на 7-й десяток. Позади сплетни о ее легкости, позади НЭП, репрессии, расстрельная эпоха, ужасы войны...
А вот и роман
С начала 1960-х Елена Сергеевна особенно активно искала возможности напечатать главный роман своего гениального мужа. Время поджимало - жизнь утекала сквозь пальцы - и целью ее существования действительно стало издание «Мастера и Маргариты».
Главному литератору страны, Константину Симонову, выпала командировка на венгерский курорт.
Всеми правдами и неправдами вдова Булгакова добилась, чтобы в клади командировочного оказалась рукопись романа: с расчетом на то, что интеллигенту и интеллектуалу после всех этих вермутов,: и фрёчей захочется удовольствий умственных, и он вцепится в любой текст, лишь бы на кириллице...
Ее ход достиг цели: через неделю Симонов позвонил ей, рыдая в трубку и упрекая в том, что она хранила этот бесценный роман у себя. Что ж, в кругу подруг - у Раневской и Ахматовой - были и читки романа, но «для избранных»... потому что печатать роман о Дьяволе с сатирой (пусть уже и устаревшей) на нэпманскую Москву никто бы не решился.
Но авторитет Симонова, который к тому времени собрал 6 Сталинский премий и почивал на лаврах, позволил сдвинуть публикацию романа с мертвой точки. В журнале «Москва» работала заведующей отделом поэзии его бывшая жена - Евгения Ласкина.
Симонов обратился к ней. И уже через нее и через прочие многочисленные «связи», как это было распространено в хрущёвском СССР, удалось довести до ума неоконченную рукопись и добиться издания, хоть и сильно урезанного.
Вот так на рубеже 1966 и 1967 годов в журнале «Москва» увидел свет роман «Мастер и Маргарита».
Через три года ведьма-Маргарита-Елена умерла в почтенном возрасте 79 лет, на 30 лет пережив своего Мастера.
