—Господи, не отнимай у меня маму, -слышался временами слабо различимый шепот в темноте. Это Лена молилась каждую ночь за здоровье своей матери, Елизаветы. Слезы лились из глаз женщины, но она не замечала этого.
Недавно Елизавете стало плохо настолько, что она потеряла сознание и упала прямо на рабочем месте. Женщина работала бухгалтером, вышла на пенсию, но уходить с работы не хотела. Говорила, что дома ей будет скучно, а так хоть можно с людьми разными пообщаться. Елизавета работала в бухгалтерии при районо, причем имела очень солидный стаж и персональную пенсию.
Ее муж Виталий, с которым она прожила 36 лет, вел привычный образ жизни среднестатистического мужчины их города. Работал слесарем и электриком, в последнее время по выходным выпивал с друзьями в гараже и очень любил поговорить на тему взаимоотношений полов. Больше всего мужчину возмущал тот факт, что перестало почти существовать понятие главы семьи, которое относилось бы исключительно к мужчине.
—Все зло от баб, - уверенно говорил Виталий, опрокидывая в себя рюмку дешевого портвейна. От водки у него падало давление, поэтому он пил только то, что его окружение презрительно называло «бормотухой». Зато Виталий понимал толк в подобном напитке. Выглядит куда благороднее, да и не слывешь алкашом, ежели понемногу принимаешь на грудь.
—Раньше где они все были? Вот где! –мужчина сжимал кулак. – Раньше, когда муж входил в дом, все бабье вставало в знак уважения. Потому что он был и кормилец, и поилец. С его мнением считались и боялись гнева мужского. А уж если кулаком приложится, так это сама виновата, нечего было на рожон лезть. А что сейчас? Совсем бабы стыд и совесть потеряли. Требуют, чтобы у них совета спрашивали. Да чтобы я свою Лизку послушал? Никогда!
Несмотря на воинственные речи, Виталий дома становился тихим, как мышь. Потому что Елизавета, хоть и была скромного нраву, могла одним взглядом поставить зарвавшегося мужа на место. Только смотрела она не набычившись или угрожая, а полным любви взором. Виталию становилось стыдно за свои выходки и он тут же замолкал.
Их единственная дочь, Лена, вышла замуж еще студенткой старших курсов. Вопреки всеобщему сомнению, молодые люди сумели в браке перенести с достоинством все испытания и теперь наслаждались обществом друг друга. Яков, муж Лены, отличался редкой рассудительностью, и женщина чувствовала себя за ним, как за каменной стеной. Он не бросался громкими словами, а говорил или делал только по факту, за что его уважали все, кто знал.
Супруги приготовились отмечать праздничный вечер в честь того, что Яша получил повышение, но звонок Виталия перечеркнул все планы.
—Яшка, у нас несчастье, – сбивчиво говорил тесть. По его голосу было понятно, что он то ли выпил, то ли находится в состоянии сильного душевного волнения. –Лизонька в больницу попала. Говорят, потеряла сознание на работе, меня к ней не пускают. Где Ленка? Пусть приедет за мамой присмотреть, мне нужно еще какому-то профессору звонить.
Ничего толком не поняв из его слов, Яков попросил Виталия дать адрес больницы и номер палаты, где лежала Елизавета. Только после этого он позвонил супруге.
—Привет, милый. Что у нас с празднованием? –весело спросила Лена. Услышав ответ мужа, залилась слезами. – Конечно, сейчас же выезжаю. Твоя мама сможет приехать?
—Она уже в пути, я ей сразу же позвонил, -ответил муж и повесил трубку. Вот уж откуда не ждали беды, подумал он. Его теща отличалась хорошим здоровьем, тщательно соблюдала режим питания из-за гастрита. Только кто знал, что банальный гастрит скрывает за собой кое-что пострашнее?
В больнице Елену не сразу впустили в отделение интенсивной терапии.
—Ей сейчас делают капельницы, недавно взяли биоматериал на анализы, - сообщила женщине дежурная медсестра. – Вам пока нельзя ее тревожить.
Уходя, Елена долгим неотрывным взглядом следила за матерью. Она была по-прежнему без сознания, ее тонкие бледные губы были сомкнуты.
—Только не умирай, мамочка. –прошептала Лена, выходя из отделения. Вскоре к ней присоединился Яков.
—С детьми осталась мама, мелкого уже накормили и уложили спать, -доложил он. – Что с матерью?
—Не говорят. Сказали только, что взяли анализы, на расшифовку потребуется время. в крайнем случае, утром будет известно, -кусая губы, ответила Лена. Она чувствовала себя совершенно измотанной, но старалась держаться бодро.
Сердце Лены словно чувствовало новую беду. Она вспомнила, как накануне мама печально говорила, что Виталий снова пришел подвыпимши.
—Что-то у нашего папы праздники зачастили, -со вздохом сказала Елизавета. – Как бы не сорвался.
—Мам, ты о чем говоришь? Разве папа пьет? –для Лены слова матери стали откровением. –Ну, раньше я видела, бывало такое. Но сейчас?
Мать перевела разговор на другую тему. Лена вскоре забыла об этом разговоре и вспомнила только тогда, когда увидела у себя дома порядком опьяневшего отца.
—Папа, ты что творишь? – возмутилась женщина. –Как ты мог в таком виде приехать к нам? Что скажут твои внуки, если увидят в таком состоянии?
—Они поймут, что у меня горе, -с надрывом ответил Виталий и ударил себя кулаком по груди. – Вот оно где. Жрет меня изнутри. Моя Лиза не может очнуться, а эти уроды-врачи не могут ей диагноз поставить. А ты, -он с обидой посмотрел на дочь, - даже не можешь по-человечески выразить мне сочувствие.
—Пап, прекрати, -чуть не взорвалась Лена. –Речь идет и о моей маме, если ты не забыл, кем мне приходится твоя жена. Давай не будем устраивать соревнование, кто больше и убедительнее горюет.
—Ладно, твоя взяла, - на Виталия нахлынули отцовские чувства, и он полез обнимать дочь. – Какая ты у меня взрослая и умная…Такой подарок от Лизы…
—Иди спать, -Елена провела отца в комнату, где уже был разложен диван и расстелено чистое постельное белье. – Нам всем надо отдохнуть как следует. Завтра с утра поеду к маме.
Врач лишь в одиннадцать утра получил результаты анализов. Когда он огласил диагноз, у Лены чуть не началась истерика.
—Может, это ошибка? Вдруг что-то перепутали, и это результаты не моей мамы? –с надеждой спросила она. Врач покачал головой.
—Я был бы рад, если бы так и было. Боюсь, ошибка исключена. У вашей мамы рак желудка на последней стадии. Причем неоперабельный.
Лене показалось, что почерневшие стены и потолок этого здания сейчас рухнут на нее и раздавят. Она вылетела на улицу и дала волю слезам. Яков старался быть рядом все это время, чтобы поддержать любимую жену.
—Ей осталось жить не больше года, и то, если протянет столько, - рыдала Елена на плече мужа. – Как мне быть, Яша? Я так боюсь…Не представляю, что это – жизнь без нее…
Мужчина старался отвлечь Лену от ее мрачных мыслей, но все было напрасно. Лена плакала не переставая почти неделю, боялась заходить к матери, а та недоумевала, почему дочь не находит время для нее.
—Лена, так больше не может продолжаться, - рассердился Яков на жену. – Ты все твердишь, что не готова к худшему, но почему ведешь себя так, как будто уже похоронила свою маму? Она очень скучает по тебе, а мне приходится каждый раз врать ей в глаза. Возьми себя в руки и зайди к ней.
Лена с трудом сдержала слезы, когда вошла в палату Елизаветы. Она видела, что дочь старается что-то скрыть от нее, но не хотела давить. Вместо этого лишь спросила:
—А где наш папа? Куда он запропастился?
Лене пришлось прилагать все силы, чтобы не взвыть в голос. Она уже который день не видела отца трезвым. Видимо, Виталий тоже успел мысленно похоронить жену и предавался жалости к себе за то, что остался один в этом жестоком мире.
При каждом визите Лена заставала отца в невменяемом состоянии. Бывали моменты, когда он не узнавал ее и требовал покинуть его квартиру, потому что должна прийти его чудесная жена, любимее и ближе которой у него нет в целом свете.
Виталий почти перестал есть и весь его дневной рацион составляла пара литровых бутылок портвейна и баночка соленой кильки. Он начал курить, и вскоре вся квартира пропахла рыбой и табаком. Временами в это амбре вмешивались нотки чего-то кислого после того, как мужчине довелось несколько раз перебрать с выпивкой.
Лена, стараясь никому не говорить, молча и в одиночку приводила родительскую квартиру в порядок. Однажды не выдержала и обратилась за помощью к бабушке Зине –матери Виталия.
-Бабуль, поговори с папой. Он как узнал, что маме осталось мало, совсем с ума сошел. Пьет каждый день, просыхать не успевает. А я как белка в колесе кручусь, чтобы успеть к маме в больницу и папе что-нибудь приготовить, прибрать за ним. Он же квартиру в помойку превратил, -пожаловалась Елена.
Бабушка Зина не заставила себя дважды просить и приехала на следующий день. Едва она вошла, учуяла запах вина и несвежей рыбы, смешанный с запахом немытого тела и грязного белья. Старушка зажала руками нос и быстрым шагом направилась в гостиную, где на диване в обнимку с бутылкой наполовину выпитого вина лежал Виталий. Он уже успел накачаться до беспамятства и не сразу узнал родную мать. А когда узнал, попробовал замести следы происшествия и чуть не упал с дивана.
—Как тебе не стыдно? –обрушилась на него Зина. – Лиза, значит, в больнице, рак пытается вылечить, а ты завел моду лакать до потери ума? Не позорь себя и нас с отцом, сейчас же убирай весь этот ужас. Лиза про тебя спрашивает, а мне и сказать нечего. Как я ей скажу, что мой сын нажрался, как свинья, и никого не узнает? Ты почему столько пьешь? Болезнь жены обмываешь, гад?
Виталий растерянно смотрел на кричащую мать. Последние ее слова показались мужчине особенно обидными.
—Мать, ты совсем того, что ли? –пробурчал он. – Как можно обмывать чью-то болезнь? Ты считаешь меня за алкаша? Стыдишься? Да я это дело завтра уже брошу…
Но бросить он не смог так быстро, как обещал. Слишком уж увлекся ролью горюющего вдовца при живой еще жене. Когда Елизавете огласили ее «приговор», женщина лишь вздохнула и тихо спросила:
—Сколько мне еще осталось? Когда меня выпишут?
Врач поразился ее мужеству. Елизавета пожала плечами:
—Значит, на роду мне так написано. Слава богу, что дочь взрослая, пристроена в жизни. Внуков увидела. Не о чем мне жалеть.
Виталий с тех пор, как жену выписали, почти не уходил из гаража, где принимал соболезнования от собутыльников.
—Моя Лизка вон какая баба была! –он поднимал вверх грязный большой палец и сидел на перевернутом бетонном блоке, слегка покачиваясь. Никто ему не рисковал напоминать, что Лиза еще жива и дышит, ходит по земле.
—Я ради нее двадцать пять лет не пил, - ударился в воспоминания мужчина. – Ленке тогда двенадцать было, когда я завязал. Решил, что не хочу терять семью, и отказался. Проучил зеленого змия, вот так-то. А он снова меня нашел…
продолжение здесь
Комментировать можно в телеграмм, а также прочесть другие рассказы вконтакте.
Благодарю за лайки, репосты и подписку на канал. 💖