Правда, вслух так не скажешь, пришлось выражаться дипломатично с ветеринарным уклоном:
-Ну, хорошо, - довольно ворчливо отозвался Соколовский, - Починили вы его нюх, а дальше что? Вперёд в его прежнюю жизнь?
-Нет, конечно. Не думаю, что ему надо контактировать с постоянными людскими раздражителями, и не факт, что он сумеет уклоняться от них. Всё-таки нрав у него оказался медвежий. А вот дальше… Может, мы к этому вернёмся, когда будет ясно, можно ли ему исправить обоняние? Если нет, то, как я понимаю, в лес его точно отправить будет нельзя.
-Разумно! Ну, гусятник, похоже, получил нового уборщика, - вздохнул Филипп.
-Нет, к сожалению, его туда нельзя – что бы ни случилось с его носом, гусиный пoмёт – это не то, что ему показано! – уверенно заявила Татьяна.
-Даже так? Хорошо, что Уртян не знал, как избежать работы по уборке!
Филипп не стал настаивать ни на гусятнике, ни на выпытывании у Тани, куда можно девать Бирюкова, потому что у него неожиданно появилась идея по его использованию, правда, он решил вернуться к ней, когда у него будет больше данных о медведе.
Таня сначала осмотрела переодевшегося Бирюкова в его людском виде, а потом сообщила Соколовскому, что нужно удостовериться…
-Не знаю, возможно ли это, но мне нужен осмотр его медвежьей формы!
-Отчаянная вы, всё-таки… и не страшно? – удивился Филипп.
-Страшно, конечно, но тут ведь как… глаза боятся, а сама всё равно лезешь в очередные зубы, - рассмеялась она, припомнив молоссов, которых упорно приводили к ней на приём.
-Вообще-то это уже неопасно, конечно, если я, Крамеш или Крылана будем при этом присутствовать, - вздохнул Соколовский, - Ладно, сейчас устроим вам осмотр.
Он велел Крамешу позвать медведя, и обратился к нему:
-Нужна твоя истинная форма.
-Эээ, нет… не надо! Я не хочу в неё больше возвращаться! – замотал головой Бирюков.
-Я разве спросил, чего ты хочешь? Неужели ты ещё не понял, что будешь делать то, что тебе велели? – ледяной тон Соколовского не оставлял никаких возможностей для манёвра.
Михаил насупился, покосился на безмятежную на вид Татьяну, пожал широченными плечами, угрюмо что-то пробурчал, а потом рухнул на пол – аж люстра задрожала.
С пола он поднялся уже медведем. По-прежнему без шерсти и очень мрачным.
Соколовский легко встал из-за стола, прошел мимо, словно случайно задев его плечо, вернулся на своё место, кивнув Татьяне:
-Действуйте. На час это не медведь, а ягнёночек. Приказывайте, он будет делать всё, что вы скажете.
Татьяна, если уж совсем честно, едва не запаниковала, подходя вплотную к медведю. Но… откровенно говоря, это было гораздо проще, чем тогда на практике заставить себя снова заняться той самой бодучей коровой, которая едва-едва не пробила её диафрагму рогом.
-Открой пасть и держи её так! – строго приказала Таня, ловко устанавливая расширитель – хорошо хоть сумела подобрать его подходящего размера, включила фонарик, а потом бесстрашно нырнула в пасть.
-Уважаю… нет, честное слово! – задумчиво пробормотал Соколовский. – Это ж какие нервы надо иметь…
-Да у меня их уже нет – все закончились! – тихо вздохнул Крамеш, - Так и хочется её оттуда выдернуть!
Начало этой книги ТУТ
Начало первой книги серии "По эту сторону" ТУТ
Начало второй книги серии "По эту сторону" ТУТ
Начало третьей книги серии "По эту сторону" ТУТ
Все остальные книги и книжные серии есть в Навигации по каналу. Ссылка ТУТ.
Короткие "односерийные" публикации можно найти в навигации по отдельным публикациям. Ссылка ТУТ
Ссылки на книги автора можно найти ТУТ
-Не надо меня ниоткуда выдёргивать! – очень довольным голосом отозвалась Татьяна, - Нашла я причину. И даже знаю, как её убрать - у него полипы в носоглотке. Это бывает. Наверняка запущенная простуда спровоцировала хронический ринит, а он, в свою очередь – появление полипов. И как правило, после их удаления, обоняние восстанавливается полностью.
-Отлично! – обрадовался Соколовский, - Только, может быть, вы уберёте уже оттуда руки? Нет, он, конечно, сейчас полностью управляем и безопасен, но со стороны выглядит…
-Жуть как выглядит! – согласился Крамеш. – А ты успеешь удалить это самое, что ему мешает узнавать запахи, пока мы не уехали?
-Конечно. Да это очень просто делается. В принципе, можно было бы и сейчас, но я хочу сначала анализы у него взять.
Таня была настолько довольна, что даже здоровенные медвежьи зубы воспринимались как нечто абсолютно нестрашное.
И именно в этот момент в дверь кабинета постучали, дверь открылась и вошел Уртян.
-Что тут происходит? – едва выговорил он, узрев дивную по силе и выразительности картину – ощипанный до замшевого состояния медведь, с осоловелыми глазами и максимально распахнутой пастью и Таня, которая чуть не с головой там.
-Не переживай! – отозвался Крамеш, - Мы тут уже все в шоке!
-Оригинальный ответ! – нет, Уртян быстро понял, что медведь под воздействием, следовательно опасен так же, как… диван, но само зрелище приводило его в трепет. – Тань, ты это… я тебя уважаю! Я б не полез туда, хоть озолоти! А кстати, что ты там потеряла?
-Его нюх, - исчерпывающе объяснила она.
-Нашла?
-Думаю, что да.
-Ваааще уважаю! А можно, ты всё-таки оттуда отойдёшь?
-Веришь? Мы тут все об этом мечтаем! С редкостным единодушием! – пробормотал Крамеш.
Когда Бирюков обнаружил себя сидящим на диване уже в людской форме, он даже не удивился, просто обрадовался, что, видимо, всё прошло без проблем и его агрессии, а узнав результаты осмотра, потрясенно уставился на Таню.
-То есть… У меня вернётся обоняние?
-Думаю, что точно станет лучше, а, возможно, вернётся полностью. Полагаю, что дня через три можно приступить к операции, ой…
Это самое «ой» относилась к возникшей на подлокотнике дивана Муринке, которая с гневным писком ринулась на Бирюкова и… цапнула того за палец.
Таня от ужаса даже вдохнуть забыла – так и замерла на месте, глядя, как опешивший Михаил уставился на норушь, повисшую на его руке.
-Эй, ты чего? Отцепись, а? Ну, пусти! Упадёшь же! – загудел он.
Нельзя сказать, что он воспринял это очень уж благодушно – всё-таки никому не приятно, когда вгрызаются в указательный палец, но сдержать полыхнувший было гнев он сумел, и даже рукой не встряхнул, чтобы скинуть это мелкое и отчаянно отважное существо.
-Хорошо, что Уртян ушел! – мимолётно подумалось Татьяне.
-Мурина, выплюнь медведя! – строго велел Соколовский.
Никакой реакции.
– Шушана! – погромче окликнул он.
-Тут я! - Шушана вынырнула из-за спинки дивана, весьма хладнокровно осмотрела Муринку, висящую на пальце Бирюкова и рычащую что-то грозное, но абсолютно невнятное, а потом развела лапками.
-Она в своём праве вообще-то! Он её напугал, чуть не обидел Таню, ранил Уртяна!
-Шушаночка, но… разве это не опасно? – осторожно уточнила Таня.
-Для норушей – нет! Помнишь, когда ты к тому, прошлогоднему медведю ездила?
-Ещё бы… забудешь такое, - согласилась Таня, не сводя глаз с норушинки, и готовясь, если что, её подхватить.
-Я же тебе тогда говорила, что у нас имеются специалисты по общению с медведями. Ну, это родовое такое… мы часто вместе сотрудничали, вот и был заключен договор – ни один медведь исконных земель ни при каких обстоятельствах не навредит норуши. Так что, если бы Уртян не подвернулся, Муринку медведь всё равно не тронул, даже если бы она ему в пасть заскочила!
-А можно её снять? – тоскливо осведомился Бирюков. – Чего она?
-Что-то мне кажется, что я минуты до отъезда считать буду – хоть на Путорана передохну!