-Про несчастливое я понимаю, а наоборот – это вы про Уртяна? – уточнил Соколовский.
-Да, конечно.
-А если бы у вас не получилось или вы не успели бы? – Филиппу действительно было интересно услышать ответ.
-У меня нет в наличии «если бы», - отозвалась Таня. – Есть только то, что уже случилось.
Соколовский усмехнулся:
-Да… вы правы, конечно. Вообще-то у всех есть только, что уже есть, только не все это понимают и принимают. И что вы бы посоветовали? Только учтите, на мой взгляд, жить среди людей, так как он это делал раньше, ему уже нельзя – может сорваться, и будет трагедия.
Михаил судорожно вздохнул, опустив взгляд на свои руки, перепачканные в запекшейся бурой крoви того типа, которого он так ужасно… оттолкнул.
Таня тоже про это думала – ещё бы! Забудешь тут рык за спиной, уже не говоря про всё остальное, но стоящий за диваном человек… ну, в смысле тот, кто выглядел как человек, был настолько несчастен и измучен, что поневоле пришлось загнать воспоминания подальше, попинать мыслительный процесс, и уточнить:
-А почему у вас обоняние не работает? Травма, аллергия, воспаление? Что было изначально?
Соколовский покосился на закатившего глаза Крамеша, а потом усмехнулся:
-Всё-таки настоящий врач – это диагноз! К счастью…
Михаил ожидал чего угодно, только не этого. Он-то был уверен, что его сейчаc кaзнить будут, а получается, что… лечить?
-Что ты молчишь? – строго прищурился Соколовский, - Отвечай, пока она спрашивает!
-Это… я простудой болел… мама уже родила младшего брата, а я уже пестуном был, ну… помогал ей. У нас же как? Пока совсем маленький, мама заботится, а когда пестун – сам заботишься.
Михаил не очень понимал, как объяснить, что тогда, в своём подростковом возрасте, он был уже предоставлен самому себе, и мать абсолютно не интересовало, болен он или здоров, главное, чтобы с малышом помогал.
Таня слово «пестун» знала. К счастью, о жизни медведей в дикой природе представление имела, и невольно посмотрела на Бирюкова с сочувствием.
-Не лечили? – предположила она.
Тот мотнул головой, а потом заторопился с объяснениями:
-Она нормальная мать… ну, как медведица, конечно. У нас же с медвежатами-мальчиками не очень возятся. Так принято. Я сам должен был поправиться, но не очень получилось, а потом обоняние ухудшилось почти совсем. Я тогда уже из дома ушел, как и положено. И решил, что… что раз я не могу жить как медведь, значит, буду жить как человек. У меня почти получалось! Только вот сегодня…
Начало этой книги ТУТ
Начало первой книги серии "По эту сторону" ТУТ
Начало второй книги серии "По эту сторону" ТУТ
Начало третьей книги серии "По эту сторону" ТУТ
Все остальные книги и книжные серии есть в Навигации по каналу. Ссылка ТУТ.
Короткие "односерийные" публикации можно найти в навигации по отдельным публикациям. Ссылка ТУТ
Ссылки на книги автора можно найти ТУТ
Он тяжело сглотнул, посмотрел на Соколовского и спросил:
-Тот… тот, кого я ранил, он как?
-Практически умер, - любезно просветил его Филипп. – Но вам обоим повезло… Ему – что он остался жив, и тебе с тем же. Если бы не это, я бы с тобой и разговаривать не стал бы!
Он хмуро пожал плечами, явно сожалея, что ему приходится всем этим заниматься:
-Неужели же ты не мог сообразить, что твоя природа никуда не делась? Что ты не можешь жить с кем-то, заводить семью по примеру людской? Да тут люди-то часто не в состоянии уживаться, а ты медведицу у себя в квартире поселил! Странно, что вы друга друга не сожрали!
-Я пытался сдерживаться. У меня почти получилось! – понуро отозвался Бирюков. – Хотя, сейчас я понимаю, что ничего и не могло выйти – у меня никогда ничего не получалось.
-Так, я не собираюсь тратить своё время на выслушивание всего этого! Ты бы ещё страдал из-за того, что летать не умеешь! – Филипп совершенно не был склонен к излишним, на его взгляд, размазываниям эмоций по окружающей среде. – Ты поступаешь в ведение Татьяны, и я разрешаю ей производить любые эксперименты, какие она сочтёт нужным! Крамеш… пока ты не уехал – присутствуешь при любом контакте! Если что – не церемонишься!
-Понял! А… а когда нам надо будет уезжать?
-Крылану попрошу, - Соколовский усмехнулся такой заботе.
Бирюков растеряно покосился на Татьяну.
-Чего ты на неё уставился? – тут же взъелся на медведя Крамеш.
-Ээээ и куда мне cейчас?
-Сначала переодеться, - мягко напомнила ему Татьяна. – Вы же с вещами приехали…
-А! Да! Точно! – он настолько уверился в том, что жизнь закончена, что возможность встречи с родными чемоданами его от души порадовала.
Татьяна тактично отвернулась, а Соколовский приказал:
-Крамеш, проводи.
-Эээ, а этих… гусей, или кто это у вас… там нет? – опасливо уточнил Михаил из-за дивана.
-Что? Впечатлился депиляцией? – Крамеш в принципе медведям не доверял.
-Ну, и это тоже… но они же ещё и электричеством шарахают!
-Неужели ещё заряд остался? – любознательно удивилась Татьяна, преданно глядя на Филиппа. – Ну, надо же, какие… энергоэкономные!
Она не сводила глаз с начальства, но Соколовский явственно и убедительно играл роль сфинкса, и только после ухода Крамеша и медведя сказал:
-Всё, можете отвлечься от созерцания моей скромной особы - медвежий стриптиз нас покинул! А что это за новости с гусями?
Нет, правда, трудно вот так запросто объяснить явление: «а у нас гуси молниями выстреливают».