Начало:
Предыдущая:
Агриппина сама не знала, сколько так простояла. Мысли катались в её голове, словно клубки ниток под ударами котёнка, но ни одна всё никак не могла остановиться, чтобы Агриппина имела возможность её обдумать.
С Игорем её ничего не связывало, но теперь одиночество нахлынуло на неё, вцепляясь ледяными клешнями в кисти рук. Но в тот же момент, она была уверена в том, что поступила правильно, и что Игоря больше… нет. Дикая, странная мысль, но с ней она ничего поделать не могла. Иррациональность того, что происходило вокруг, становилось всё больше и глубже, набирало обороты.
Агриппина, наконец, отмерла.
На самом деле ей хотелось забиться куда-то в угол, и снова спрятать лицо в коленях, приняв такую защитную позу, в которой её никто не потревожит. Но она понимала, что это бесполезно. Пусть холодок и продолжал пробегать по её спине, но её разум словно адаптировался к тому, что происходило вокруг.
Да, она в непростой ситуации, но ей нужно найти способ выбраться отсюда!
Дверь она вновь заперла, немного растерянно оглядываясь – вокруг было множество самых разных вещей, назначение многих из которых ей были совершенно непонятны, и человека, который ей мог бы помочь рядом теперь тоже не было. Она вздохнула и направилась на второй этаж – попробует ещё раз прочитать отцовский дневник, в попытке найти выход отсюда.
Без всякого сомнения, ритуал, который хотел провести её отец, пошёл не так именно из-за того, что она проснулась. Быть может, отец пытался вернуть свою любимую супругу, использовав для этого дочь? Конечно, думать об этом было ужасно неприятно, но ведь горе всегда мутит разум, а отец ещё и связался с силами, которым даже внятного названия нет. Агриппина чуть тряхнула головой, после чего вновь взяла в руки отцовский дневник, бросив взгляд в окно и тут же замерла, ошарашенно смотря на то, что происходило за пределами маяка.
А пейзаж там сильно изменился.
Тьма медленно светлела, наливаясь зелёным оттенком, словно теперь Агриппина смотрела через изумруд, который заменил собой стекло в окне. В клубящихся на небе тучах начали появляться просветы – и именно оттуда сочился этот странный свет. Агриппина подошла к окну ближе, жадно рассматривая совершенно иное место. Это очень мало походило на привычный для неё мир – тёмно-зелёное море бурлило вокруг, то тут, то там мелькали длинные щупальца, ну или змеи, а если вглядеться в светлеющую даль, то можно было разглядеть нечто исполинское, которое медленно передвигалось где-то вдалеке. Только один взгляд на силуэт этого исполина заставил Агриппину начать внутренне дрожать, и испытывать чувство неминуемой обречённости. Словно она теперь оказалась в ловушке, из которой невозможно было выбраться.
Женщина нашла в себе силы отпрянуть от окна, и крепко зажмуриться, прогоняя увиденный образ.
Нет, она не позволит этому месту возобладать над собой!
Если она смогла попасть сюда, значит и выход она сможет обязательно найти!
Агриппина решительно отвернулась от окна и снова открыла отцовский дневник. Надежда внутри неё тлела едва заметным угольком, но женщина продолжала цепляться за собственные остатки рассудка.
Да, она хотела вернуться домой, хотя и не представляла, что там найдёт. Жив ли отец? Не сошёл ли он окончательно с ума, когда пропала его дочь? При мыслях об отце внутри что-то неприятно шевелилось и кололо в самое сердце. Пусть он был угрюмым и себе на уме, но как он мог поступить так с собственной дочерью? Она же плоть от плоти его, а он задумал такое! Хотя, конечно, этого в дневнике не было описано. Сам ритуал там был описан весьма непонятно и сумбурно, и даже не было отражено то, что хотел в итоге получить отец. Слишком всё было запутанно и непонятно. Агриппина тяжело вздохнула, и бросила взгляд на книгу, что осталась лежать в сундучке. К горлу подкатила тошнота – нет, она не будет прикасаться к книге!
Женщина села на пол, прижимая к груди дневник отца, стараясь дышать глубоко и размеренно, и не поддаваться панике, что готова была заполонить всё её существо.
Если она попала сюда, значит и выбраться она сможет.
Но вот как это сделать?
Агриппина сама не заметила, как впала в странное состояние – словно задремала, но чётко и ясно осознавала, что происходит вокруг. Но теперь её ощущения изменились – она словно ощущала, как лучи зелёного солнца проникают сквозь каменные стены маяка и нежно касаются её кожи. Она слышала, как в море кто-то плавает, кувыркаясь на волнах, резвясь, словно маленькие рыбки, но рыбами эти существа не являлись. Женщина даже задохнулась от осознания того, кто именно резвиться в волнах – это ведь были самые настоящие мертвецы! Но теперь они были совершенно иными, забывшими своё прошлое и резвящиеся в тёмно-зелёных волнах; скользящие между исполинских щупалец, которые жадно тянулись куда-то очень далеко, туда, где разглядеть ничего не было возможности.
И маяк действительно ощущался чем-то чужеродным, тем, чего в этом мире не должно было быть. Словно гигантская игла проткнула ткань мироздания, и застряла самым своим остриём, с другой стороны, с самой изнанки. И прошила эта игла несколько миров одновременно, прежде чем застрять. Видимо то, что Агриппина каким-то образом нарушила ритуал, и создало такую ситуацию, в итоге которой они с Игорем оказались здесь.
Невозможная дикость! Как такое вообще могло быть?
Но Агриппина так же осознавала – именно через маяк она сможет выбраться обратно, в собственный мир.
Они с Игорем действительно ощущались чем-то чужеродным, тем, что здесь не должно было быть. И то, что Игорь вышел из безопасного места, поддавшись наваждению, сделало это ощущение чужеродности намного меньше. И теперь хозяин этого места действительно мог отвлечься на какие-то свои дела. Видимо именно его исполинскую фигуру ранее видела в окно Агриппина.
Женщина поняла – если она прислушается к этим инородным ощущениям, позволит этому миру проникнуть и прикоснуться к ней, она сможет найти выход, и возможность выбраться отсюда.
Главное – не покидать маяк, который сохранит её рассудок от гибельного влияния. Странно было от того, что в её голове откуда-то брались эти знания, но она была благодарна за них.
Она обязательно найдёт выход отсюда и возможность вернуться домой!
Она решительно раскрыла дневник отца, стряхнув с себя странное состояние, и вновь начала листать страницы, вчитываясь в неловкие буквы. Он так много писал об этой книге, что приобрёл, что Агриппина невольно вновь взглянула на неё. По коже пробежали мурашки, а потом она вспомнила о камине, что был внизу, и что рядом лежало несколько поленьев.
Агриппина облизнула губы, после чего поднялась на ноги.
Может быть, это будет выходом?
Продолжение
