Начало:
Предыдущая:
Книгу она брала очень аккуратно, найдя какие-то тряпки, и замотав пальцы в несколько слоёв ткани. Но даже сквозь такие меры защиты, она чувствовала, насколько эта книга отвратительна! Сложно это было описать словами, но внутри сразу образовалась какая-то гадливость, да и тошнота вновь подкатила к горлу, но Агриппина сдержала себя, и отнесла книгу вниз. Брезгливо бросив её на стол, рядом с камином, она задумалась.
Правильно ли она сделает, если сожжёт книгу? Принесёт ли это нужный результат?
На книгу ей смотреть совсем не хотелось. Знать бы наперёд, к чему её приведёт принятое решение, и как ей действовать!
Но Агриппине казалось, что даже не прикасаясь к книге – что-то с ней самой происходило, словно книга это как-то всё равно влияла на её разум. Может, следовало её открыть? Вдруг именно в этой книге написан, как ей вернуться назад?
Агриппина вздрогнула от этих навязчивых мыслей, которые словно змеи вползали в её голову. Женщина решительно мотнула головой и поднялась на ноги, и чтобы мысли вновь не стали одолевать её, она зажгла камин. Дров было мало, но ей и не нужно было отапливать маяк – ей было главное избавиться от книги! Она точно не вынесет её присутствия!
Огонь в камине разгорался нехотя, но Агриппина не отступала от своего решения, упрямо раздувая слабое пламя. И спустя некоторое время её усилия увенчались успехом! Огонь затрещал в камине, разбрасывая искры. Женщина так же аккуратно взяла книгу, используя тряпку, и швырнула её в огонь. Пламя мигом притухло, а потом впилась в переплёт с новыми усилиями, словно встретило своего заклятого врага. А как только пламя смогло добраться до страниц, то вспыхнуло с такой силой, что Агриппине пришлось отшатнуться от камина, чтобы не обжечься.
Пламя взревело так, что заложило уши, рыжие языки переплетались с зелёными, которые плясали по книге. Бумага скукоживалась, словно сопротивляясь огненному напору, но на ней уже начинали появляться тёмные пятна.
Агриппина вздрогнула, когда в дверь начали громко колотить и что-то нечленораздельно орать. Она узнала голос бледного незнакомца, который орал матом, обещая на её голову все возможные кары, если она не оставит книгу в покое. Ужас заполонил женщину, и он испуганно отшатнулась уже от двери, чувствуя, как по спине потёк ледяной пот. В дверь продолжали громогласно стучать, пламя ревело, а ещё прибавился шум морских волн, которые с громким шумом начали накатывать волны, разбиваясь об скалы в тщетной попытке добраться до маяка.
Агриппина не собиралась смотреть в окно – ей было достаточно того, что она видела и слышала внутри маяка!
Видимо сожжение этой книги как-то вредило местным… обителям? Как иначе можно было объяснить такую реакцию?
Шум становился совсем невыносимым, да ещё и сам маяк начал мелко подрагивать, словно по нему ударял кто-то большой, но совсем слабо.
Женщина, испытывая сильный страх, забилась под стол, зажимая уши ладонями и зажмуриваясь, на всякий случай. Ей казалось, что маяк сейчас обрушится на неё всей своей массой, и она уже никогда не выберется из-под его обломков. А в окнах маяка мелькало что-то исполинское и серое, то, чего она видеть не хотела, но каким-то образом видела, даже очень крепко зажмурив глаза. В итоге она вновь уткнулась в собственные колени лицом и, даже будучи неверующей, отчаянно молила о помощи хоть кого-нибудь.
Книга сгорала медленно, сопротивляясь огню, который страница за страницей пожирал её, но огонь всё равно делал своё дело. Агриппина не знала, что такого было в этой книге, раз началась такая реакция, но знать и не хотела, только отчаянно желала, чтобы это всё побыстрее прекратилось. Быть может сжечь книгу и не было лучшим решением, но и что она могла сделать ещё?
А шум вокруг продолжался и нарастал, превращаясь в форменную какофонию, которую невозможно было слышать! Маяк дрожал всё сильнее. Вещи падали с привычных мест, а Агриппина сжималась в комок, как только можно было, зажимая уши руками и отчаянно молясь неизвестно кому. Больше в её голове не было совершенно никаких мыслей, и она не видела, как книга корчиться в огне, будто живое существо, отчаянно не желая расставаться с жизнью.
Но так или иначе – огонь был сильнее, и вскоре настал черёд последней страницы. Сгорала она медленнее всех, и если бы Агриппина могла расслышать что-то, то она бы услышала тонкий, гневный крик, что издавала книга. Без всякого сомнения, она являлась живым существом, порождением чужеродного мира, призванной опутывать разумы людей и вовлекать их в сумерки чужого влияния. Но теперь её последняя страница сгорала, прерывая тонкую, эфемерную связь с иным миром, лишая её создателя толики сил, что приводило в его в неистовство.
Секрет создания книги так и останется нераскрытым, но, без всякого сомнения, она была сильным, и живым, артефактом, чья погибель вызывала муки её хозяина.
Казалось, весь мир дрожал от напряжения, а потом всё стихло, так резко, словно кто-то выключил звук, вместе с тем, как догорела последняя страница книги.
Агриппине показалось, что она оглохла, и она ещё долго сидела в своём убежище, подрагивая от пережитого кошмара. Она не сразу сообразила, что все её чувства стали прежними. Наконец осознав это, она робко открыла глаза. Вокруг царил форменный бардак, но всё было действительно тихо и… привычно. Никаких странный чувств и ощущения, что она может видеть больше, чем должна быть; никаких странных звуков или грохота. Ничего.
Агриппина осторожно вылезла из-под стола, оглядываясь, а потом отважилась выглянуть в окно.
Снаружи умиротворённо шумело море, и ничего неправильного видно не было.
Женщина несколько минут просто стояла, осознавая, а просто расплакалась, от радости, что она смогла выбраться из того ужасного места! В камине медленно остывала зола и виднелся обгоревший корешок, но женщина не стала обращать на это внимания. Она с осторожностью открыла дверь, чувствуя, как сердце заходится в волнении где-то в груди.
Привычный, уныло-скальный пейзаж был самым радостным для неё зрелищем!
Она дома, дома! И нет вокруг больше ничего странного, а только привычные, для неё, вещи!
Агриппина не сразу обратила внимание на то, что маяк каменный, а не деревянный. А поняв это – озадачено прикусила губу, вспоминая, что Игорь говорил, что жил в таком маяке. Видимо из-за того, что она тогда попала к нему на маяк, то она и вернулась на маяк Игоря. Но это всё равно было лучше, чем остаться в том проклятом месте!
Женщина глубоко вздохнула, после чего медленно выдохнула.
Сейчас это не казалось чем-то страшным. Ведь не факт, что их миры так уж сильно и отличались.
Засучив рукава, она принялась за уборку, одновременно думая, что ей делать дальше. Ведь наверняка Игорю сюда привозят припасы, а значит ей нужно придумать что-то, чтобы охранить от возможных проблем. Но это действительно были мелочи!
Всё произошедшее ей казалось каким-то диким сном, и только, но непривычные вещи и каменный маяк говорили ей совершенно о другом. Уборка успокаивала женщину, и направляла её мысли в спокойное русло.
Она не знала, что в будущем отправится на большую землю, где все будут считать её жертвой кораблекрушения, и сделают новые документы, и что ей придётся привыкать к совершенно новой жизни. Что кошмары станут постоянными её гостями, и в них бледнолицый незнакомец будет что-то зло кричать ей, гневно топча собственный цилиндр ногами. Она даже сможет выйти замуж, но детей у неё так и не появится. И что вечным спутником ей будет странное, сосущее чувство где-то в глубине её души, но она никогда не поймёт его причину. Только когда ей будет сниться море в пронзительных лучах зелёного солнца, ей будет немного легчать.
Но будущего своего Агриппина пока не знала, усиленно оттирая пол от следов какой-то слизи.
Она осталась как раз там, где стоял бледный незнакомец в старомодном цилиндре.
КОНЕЦ
