В лагерь они поднимались цепочкой, друг за другом. Люся шла первой, и именно ей досталось наткнуться на Димочку, который свернулся в кустах как ёжик-переросток. От неожиданности Люся вскрикнула.
— Это я, я…., — зашептал Димочка, поправляя очки.
А потом хотел удержать Люсю холодными влажными руками:
— Не надо туда ходить….
— Пусть там эти хулиганы творят, что хотят? — спросил Марк, — Оставим остальных им на растерзание?
В его голосе, кроме насмешки, чувствовалось еще и легкое презрение. Алька боялась за Андрея. А если там сейчас драка. Мало ли, что принесли с собой местные ребята. Может у них, кроме обрезов еще и ножи есть? Алька, наоборот торопилась вернуться, чтобы убедиться – ничего страшного не произошло.
И действительно, непоправимого не случилось. Оказалось, что все студенты собрались и «держат оборону» в большой камеральной палатке, а Галина Петровна и Наталья Ивановна – обе не выспавшиеся и замученные – ходят по лагерю – одна со скалкой (и где только взяла ее), другая с какой-то веткой. Женщины поочередно заглядывали в палатки, не осталось ли там кого из местных.
Алька и Марк увидели, как приподнялся полог у белой палатки, стоявшей с краю, оттуда выкатилась какая-то тень, и рванула к лесу. Марк бросился в погоню.
— Я вот их сейчас, — повторяла Галина Петровна, помахивая скалкой, — Испугались девочки? Всё, всё уже кончилось. Ложитесь спать, скоро рассвет….
Марк шел обратно. Алька побежала навстречу.
— Тебя не тронули?
— Меня? Да там одни малолетки. Я одного встряхнул хорошенько и сказал – если еще раз придут, мы им просто бошки поотрываем. Нашлись, отряд Рэмбо….
Лагерь стих только на исходе ночи. Возбужденные ребята обменивались впечатлениями. Хорошо было студентам, после экстремальной ночи Галина Петровна решила поднять их позже.
— Иначе эти охла--моны станут клевать носами на раскопе и пропустят все находки.
Алька как ни устала, так и не смогла сомкнуть глаз. Едва только ночной сумрак стал рассеиваться, и дежурные, оплакивая свою горькую долю, выползли, чтобы развести костер и готовить завтрак, Алька снова спустилась на берег залива. Теперь ее уже не пугала дорога – она ясно различала каждую ветку и каждый куст, не запнулась бы и о корягу под ногами.
Под тренировочным костюмом у нее был синий купальник. Алька разделась, и не задержавшись вошла в воду. Она не передергивалась, привыкая к холоду, не мялась – подпрыгнула слегка, бросаясь в невысокие волны – и поплыла, пересекая залив наискосок, чтобы одним глазом видеть – далеко ли остался берег.
Река смыла с нее усталость. Наплаваться бы тут вдоволь, но, наверное, ребята сейчас начнут собираться. Хотя, на месте Натальи Ивановна Алька задержалась бы лагере или вообще отменила бы сегодня выход на маршрут. Близилась гроза, из-за леса поднимались свинцовые тучи и уже погромыхивало.
Выйдя на берег, Алька сделала то, чего сама не ожидала от себя. Она вспомнила то, чему ее учили в балетной студии, и – может быть, согреваясь, а может, пробуя – не забыло ли ее тело этих поющих движений – пробежалась на носках, развела плавно руки… Арабеск, а потом она закружилась – и остановилась резко, почувствовав, что на нее кто-то смотрит.
Если бы это был Андрей! Но щеки ее облило кипятком – это опять оказался Марк. Следит он за ней, что ли?
— Ваши там уже чай пьют, — сказал он, — Выступать готовятся. Не знают, где ты…
Он видел, как она танцевала – как же неловко это было!
Песок осыпался под ногами, Марк помог Альке взобраться наверх. И тут ударил ливень. Крупные капли забарабанили по лицу, по плечам. Они бросились в лагерь, но, когда добежали, одежду можно было уже выжимать.
В лагере Галина Петровна уговаривала Наталью Ивановну:
— Ну, куда вы рветесь… Оставайтесь еще на один день. Я бы не повела ребят в такую погоду.
— Ничего-ничего, — говорила Наталья, — Я еще от дедушки слышала: «Коли дождь с утра – надевай шапку и езжай со двора, а вот если дождь с обеду, то никуда не еду». Сейчас гроза пройдет, и нам наоборот, будет хорошо идти- не так жарко.
Галина Петровна только головой покачала.
Завтрак был скудный. Каша еще не сварилась. Пришлось обойтись чаем и бутербродами с яблочным джемом.
— А к вечеру нас ждут на лесном кордоне, - ободряла ребят Наталья Ивановна, — Правда, сегодня придется попотеть, дорога будет подниматься в горы.
Конечно, у тех, кто побывал на Кавказе, здешние горы не вызвали бы энтузиазма. Невысокие, покрытые густым лесом, они тянулись, не отличаясь одна от другой, и вообще были «тоскливы и однообразны как песня бурлака» - припомнили Люся слова классика.
Попрощались с дежурными, с Галиной Петровной, студенты спали, и никто, кроме Макса, не вышел их провожать.
Алька с огорчением рассматривала свой нательный крестик. Колечко, сквозь которое была продета цепочка, сломалось.
— Андрей…
— Сунь куда-нибудь в рюкзак, — сказал он.
Алька замерла в растерянности. Она такая росомаха, крестик наверняка потеряется. И тогда она робко подошла к Марку.
— Можно тебя попросить…
— Что угодно…
Он был такой большой по сравнению с ней. Алька едва доставала головой ему до плеча.
— Мы же в конечном счете вернемся сюда, к вашему лагерю. Сохрани…., — и она положила крестик ему на ладонь.
— Легкой вам дороги, — пожелал он, но взгляд его был отчего то не весел,— Ну а если…
— Будешь на него смотреть, и, если с нами что-нибудь случится – вдруг он как сказке – потемнеет и кро--вь с него закапает….
Алька говорила легким, шутливым тоном. Но она и правда в глубине души жалела, что они не остались в лагере археологов. В своей группе она чувствовала себя все более одинокой, и Андрей почти не обращал на нее внимания.
Рюкзаки сегодня пришлось нести самим, и с непривычки даже пустячный подъем мог показаться трудным.
— Наталья Ивановна, а как там лесник живет? — чуть ли не с ужасом поинтересовался Димочка, когда они углубились в лес — Это же уже даже не глушь, это хуже…
— Нормально живет. У него там свое хозяйство, нет нужды каждый день за хлебом в магазин бегать.
— А если он заболеет? Вы же говорите, телефонная связь тут не везде ловит.
— Зато есть рация, это надежная штука. Продукты ему привозят: летом – на машине, зимой – на снегоходе. Свой огород, пасека – милое дело.
— НатальВанна, — часа через два подал голос вечный молчальник Карномазов, — А может, туда нужно было не по тропке идти, а по той дороге, что к леснику джип ездит? А то мне кажется, что тропинка эта становится все уже и уже… Нам далеко топать?
— Тридцать километров.
— Ём-ое, - на этот раз в голосе Мишки не чувствовалось привычной иронии, — Может, не стоило Иришку с лошадями отпускать? Заблудились бы все вместе. С голодухи хоть бы было, кого харчить…
— Так, - Наталья Ивановна остановилась и повернулась к ребятам, — Сколько мы уже идем? У кого есть часы? Что-то вы у меня миленькие, раскисли в самом начале…
— Мы же не учитывали ночную игру в «Зарницу» с привлечением местных жителей….
— У меня часы встали, — сказал Андрей.
Только у него и у Карномазова были наручные часы. У последнего безотказные, командирские. Но теперь Карномазов тряс рукой, и демонстрировал, что стрелки не движутся.
Остальные, чтобы знать время, обходились сотовыми телефонами.
— У меня десять утра, — сказала Люся, — И сигнала уже нет.
Наталья Ивановна глянула на свой мобильник, и лицо ее переменилось. Не так, чтобы очень, но все же заметно.
— У меня полдень. Но этого не может быть – я по солнцу сужу.
Миша Федоров начал демонстративно оглядываться.
— Ты чего? — спросил Димочка.
— Шишигу ищу, это наверняка её штучки. Кружит нас, понимаешь…
— НаталВанна, это что? - В голосе у Димочки у первого засквозила растерянность.
Альке бы очень не хотелось услышать, что они заблудились и придется возвращаться, чтобы отмахивать тридцать километров по другой дороге. Но тропа впереди и вправду становилась слишком узкой. Еще шагов двадцать, и не поймешь – то ли есть она, то ли нет ее.
— НатальВанна, вы точно раньше этим путем ходили? — уточнил Миша.
— Да, — сказала руководительница, но все почувствовали – она прилагает силы, чтобы говорить уверенно, — Вон там, впереди, полянка, где много земляники. Мы там лагерем становились…Идемте, товарищи…
Очень странно прозвучало из ее уст это революционное обращение , но видно, Наталья Ивановна хотела подбодрить и ребят и, в какой-то мере, себя.
Они снова пошли цепочкой, друг за другом, и Алька предпочитала не смотреть под ноги, чтобы не видеть – есть там тропа или нет, отыскалась ли нужная дорога или Наталья Ивановна ведет их наугад, руководствуясь интуицией.
Они поднимались вверх
— Смотрите, там просвет, — в голосе Люси чувствовалась радость, — Вон, справа….
Этого не могло быть. Просеке полагалось обозначиться впереди, но действительно – деревья редели справа, и там было много солнца…
— Миша, сходи, посмотри, — велела Наталья Ивановна.
Миша вернулся с потрясенным лицом. Развел руками.
— Там березки, — сказал он.
— Какие березки?!
— Те самые….Мимо которых мы вчера проезжали. О которых вы сказали, что это, мол, нехорошее место.
Все переглянулись. Каким образом это место могло так закружить их, что они вернулись – и далеко вернулись, почти в самое начало маршрута, никто не понимал.
— Что ж, — сказал Андрей, — Значит, следом за этим лесом будет село. Давайте уж сегодня переночуем там. А завтра попросим кого-нибудь нас проводить. Наверняка, местные знают дорогу.
Димочка с энтузиазмом его поддержал. Он надеялся, что в селе есть баня, и еще можно будет попроситься к кому-нибудь переночевать, и выспаться на кровати, а не в спальнике на жесткой траве.
Как-то так получилось, что Люся и Алька стали держаться поближе друг к другу, и вот теперь Люся схватила Альку за руку.
— Ты видишь?
— Что?! — испугалась та.
Глаза у Люси на миг стали круглыми, как у ребенка, которому показали страшную картину. Люся затрясла головой, потом сказала с облегчением.
— Всё…Нет уже ничего, наверное, я просто перегрелась.
— А что было?
— Помнишь, нам Наталья Ивановна рассказывала про миражи? Про белого коня? Только там был черный конь… Я видела черного коня…
— Так село же рядом. Может, это никакой не мираж? Просто лошадь пасется, обычное дело…
— Нет, — сказала Люся, — Это не просто лошадь. Он на меня смотрел, будто он…И не лошадь, и не человек, а кто-то еще сильнее. Дух….
Димочка как по заказу оказался рядом и пощупал Люсе лоб.
— Точно, перегрелась…Чего тут гадать? Идемте в деревню. И молока там купим, и на ночевку попросимся.
…В селе они потратили немало времени, чтобы набрести на жилой дом. Зато тут уже все было для Димочки как по заказу. Старушка, которой было лет восемьдесят, не меньше, но казалась она еще вполне крепкой, угостила нежданных гостей вареной картошкой, налила молока, и разрешила ребятам переночевать у нее – кому-то хватило мест в комнате, кто-то расположился в летней кухне, кто-то – просто под навесом.
Люся и Алька улеглись на скрипучей старой кровати. Укрываться не хотелось, в избе было душно, звенели комары. Алька устала так, что казалось ей – она уснет в то же мгновение, как голова ее коснется подушки.
Но Люся, лежа на животе, и подперев кулаком подбородок, рассуждала.
— Не нравится мне это…. Никогда я не видела такой яркой картины. Прямо стереокино три дэ. И конь этот черный…
— Вороной.
— Хорошо, вороной. Дорогу нам заступил, точно не хотел дальше пускать.
Продолжение следует
#история #рассказ #культура