Райка росла сиротой, чуть ли не в чулане у родной тётки и была из тех девушек, при первом взгляде на которых у парней не возникает никаких эмоций, разве что пробегает мысль: "Простушка, ни фигуры, ни лица, с такой только в лес, за дровами"... Девушка действительно, выглядела полноватой, чересчур высокой для сельских мест, с круглым лицом и узкими глазами с белесыми ресницами.
На событиях, будь то сбор свеклы, либо прополка картошки, кавалеры пускали все свои силы на покорение красавиц, пытаясь охмурить улыбчивых прелестниц. Но отчего то, вдруг, меняли своё мнение уже через пару часов трудового общения,переключив внимание на "серенькую" Райку...
-Представляешь, как увидел её, даже не приметил, показалась простенькой и не интересной. Сам не понял, как спустя час только Райку одну замечал и дивился, как сокровище такое пропустил...
Это говорил Степан, теперь уже муж Раисы, что без раздумий оставил свою первую невесту, плачущую навзрыд, Катьку, одну из первых прелестниц на селе. Позабыв о её густых светлых волосах, окрыленный подготовкой к свадьбе с Раисой, сидел в тени яблони, в страхе сжимал пухлую ладонь новой возлюбленной.
-Коли не эта картошка благословенная, не повстречал бы тебя никогда, душенька моя...
Бабы судачили, мол, неспроста лучший тракторист от дурнушки голову потерял, как пить дать - колдует по вечерам, да и тихая такая, глядит молча, будто задумала чего дурное. В любовь нежданную не верили, все казалось неправдой, что не мог он так скоро позабыть про Катюшку свою звонкую.
А Раиса любить умела, как ни крути... После свадьбы с огромной радостью перебралась из своей тёмной каморки в село к мужу и не обращая внимания на косые взгляды соседок, принялась дом свой обустраивать. Уж как она хорошо за мужем смотрела, как бережно к нему относилась, живо болтушки свои рты позакрывали.
Как ни глянь на Степана, всегда с иголочки одет, чистенький, такой опрятный стал после женитьбы, даже вихры не послушные стали мягко на один бок ложиться. Рубаха - кипенно белая, калоши блестят как ясное солнышко, даром, что на тракторе работает целыми днями...
Как обед настанет, Раиса буханку свежего, хрустящего хлеба сложит в корзину, туда же сливок густых, яиц пяток, картофеля отварного, щедро маслом политого, да одёжку на смену и, бросив все дела, торопится к Стёпушке, в поле.
Как кино настоящее смотрели мужики на товарища своего, и что греха таить, завидовали украдкой - до того необыденной картина казалась... Раиса, словно кошка ласковая, нежно обнимала при встрече мужа, в макушку целовала, рукой со лба пот вытирала ему, нежно так, любовно. Пока он со вкусом жевал обед заботливо приготовленный, смотрела на него, словно на божество, от умиления слезинки утирая.
Как уходить соберётся, снова прильнет к Стёпке, голову на плечо приложит, к губам прижмется своей щекой (невиданное дело, такие нежности на людях показывать!) и велит переодеться в свежее, помогая ему скинуть пыльную рубаху...
Довольный, принимался за работу снова мужик, на своих товарищей поглядывая горделиво, мол, сам такой хороший и жена досталась ему золотая...
Одно омрачало жизнь влюблённых - год жили, другой а деток им небеса не отправляли. У других ровесников уже вторые, третьи ребятки появлялись, а у них - хоть бы хны! Уж как страдала Рая, сердце сжималось от боли на чужих детишек глядючи, да и Стёпка, знамо дело, хотел познать это счастье... Но и тут Раиса рук не опустила, пуще прежнего за мужем догляд устроила - сон его берегла, разносолы разные для него училась делать, хоть как то мысли грустные отвлекать, а по вечерам к матери его ходила по хозяйству помогать, женские дела делать.
Но, видно, перестаралась Раиса, своими хлопотами разбаловала мужика...
Спустя пять лет брака, спутался Степан со своей прежней любовью, Катькой, уже замужней. Не остановило их, что у ней уже сынишка бегал трехлетний и муж любящий до беспамятства, через все переступили, чуть ли не в открытую друг к дружке бегали.
Добегались до того, что Катька беременной оказалась, да так, что к мужу не припишешь дитя - тот уезжал далеко, на несколько месяцев к брату, помогал дом строить, до этого пора страдная была, не до нежностей... Вернулся мужик, а тут такой подарочек от Катеньки любимой...
Простил он изменщицу, Стёпке пару раз по уху влепил, да и пошла у них жизнь прежняя. Раиса, как полагается, обо всем узнала только выглянув в окно на крики мужнины, когда муж Кати дубасил Стёпку прямо во дворе, выкрикивая всю историю душещипательную от начала до конца...
Тут же ноги её подкосились, заплакала горько, и так просидела в слезах до самого вечера, на речи виноватые мужа, внимания никакого не обращая. Он уж и так и эдак и на колени перед ней, не знает как подход найти, сам на слезы перешёл...
-Бес попутал, Раинька, сам не понимаю, как пошёл на такое... Видно, нечистая с пути сбила. Без тебя не смогу жить, душа моя...
Слегка успокоившись, посмотрела на мужа и в глазах будто что-то загорелось, вскочила, прямо так, в платье простом, лицом неумытым, побежала из дому. Степан плечи опустил, вздохнул, проклиная себя за слабость мимолетную...
"К матери убежала, меня бросила, горемычного. Ну и поделом, мне дураку!"
Ходил, ходил по дому, не зная чем себя занять, все из рук валилось, мысли убегали от дикой тоски грядущего одиночества. Только схватился было за бутылку, на запас, для гостей приготовленную, как в дом вошла Рая, плюхнулась на скамью и рукам развела.
-Не дали... Прогнали меня и обругали, а ведь я как лучше хотела... Зачем он им? Степушка, сходи сам, уговори Катьку!
Опешил Степан, не знает что и думать - чего несёт его душенька? Уж не умом ли тронулась от переживаний? "
Оказалось все просто-надумала Рая у Катьки ребёнка ещё нерожденного выпросить, думала мысль хорошую придумала, радостная побежала и давай в ворота бывшей соперницы стучать.
-Катерина, богом молю, отдай дитя это, как на свет явится, вырастим как родного, ещё больше любить станем. Для мужа твоего все равно чужой он всегда будет, а Стёпка отец родной все же! У вас ещё много родится, а этот у нас один будет, как цветок вырастим....
Катерина с грустью поглядела на мужа сердитого, голову опустила, не зная что сказать, все ещё опасаясь, что он обиду держит, согласится сейчас с Райкой, отнимет у неё ребёночка... Но мужик грозно вышел на крыльцо, махнул Райке, вроде как прогоняет.
-Уходи, Раиса, не доводи до греха! Это тебе не кутенок, чтобы туда-сюда его таскать...
После этого случая Степан готов был Рае пяточки целовать, за то что простила его, словом больше ни разу не попрекнула на эту тему, обещал к врачу свозить хорошему, в город, как только попутка найдётся. Рая уже поверила, что чудо может свершится, что все же суждено счастью быть, но не сдержал Стёпка обещания. Позвал его сосед в баню, только натопленную, да видно не доделал дело как следует, закрыл баню раньше времени, а Степан под руку попался, по пути с работы шёл.
-Здравствуй, Степан, как поживаешь?
-Ну здравствуй, сосед! С божьей помощью, то тут, то там, пойдёт... Иду вот с поля, грязный весь, а баня только в субботу.
-Дак моя ж сегодня топлена как раз! Только вот закрыл. Иди, ополоснись, попарься, воды не жалей. Там всем хватит.
Угорел Степан в бане соседской, даже не пытался спасти себя, как сидел с веником в руках на скамье, к полку прислонившись, так и остался, только головой к стене упёрся. Видно не понял даже толком какая с ним беда приключилась...
Раиса сначала и плакать не могла, в пустоту неделями глядела, не находила сил и стакана передвинуть от горя неподъемного. Кое-кто нашелся и позлословить охотник, мол, печётся баба о том, что одинокая осталась, безмужняя, мечты о детях и подавно придётся позабыть...
-Это Степке кара небесная пришла, за то что обидел её шибко, прокляла его в душе, вот и исход...
-Кому нужна теперь будет бедняга? Не особо молода, глазу зацепить негде, так ещё и изъян имеется, не сможет сына родить...
Ровно год прошёл, как снег на голову новость для деревенских - Раиса замуж снова вышла, за вдовца городского. Да не простого, а за интеллигента настоящего, из сферы искусства - пальцы тонкие, очки на носу серьёзные и речи умные вёл, что полдеревни открыв рот слушали.
Приехал он к сестре погостить, дочери пятилетней деревню показать, воздухом подышать и с интересом наблюдал издалека за местными. Сестра, видя интерес мужчины, в шутку на Райку указала, мол, гляди, баба одинокая, хорошая, а он сам не понял как решился на шаг серьёзный. Заприметив сельчанку задумчивую, с загадочной грустью в глазах - загорелся, чуть ли не через пару встреч случайных, мимолетных, позвал Раису в город, там и расписались скоренько...
Всю свою любовь нерастраченную, скопившуюся за всю жизнь бездетную, обрушила она на девочку маленькую, а мужа второго, в благодарность за желанное счастье, готова была сама на руках носить.
Влюблённый мужчина долго ещё писал из города сестре своей письма с благодарностью, что позвала его в деревню, встречу ему с такой доброй и светлой женой сообразила.
"Уж до чего ласковая Раиса, нежная и приятная, дом в чистоте и готовит шибко вкусно, ребёнок залюблен, а я словно царь в своём дворце живу..."
Все в семье новой было хорошо, складно, на зависть другим! Чудно было Рае наблюдать, как Боря слегка подшофе с работы возвращался и как артист в любви жене своей признавался, хоть в тетрадь записывай и в книгу отправляй! Ей, простой сельской труженице, всё не верилось, что слова прекрасные он именно про неё говорит...
-Роза ты моя нежная, бутон благоухающий! Майская роса на траве-мураве, дымка предрассветная... Надежду на счастье подарила и душу забрала на века!
Пока Раиса, краснея от смущения, расплывалась в счастливой улыбке, позабыв про былые неурядицы, Борис доставал из серванта красивый бокал, наливал себе вина и говорил, говорил о свой любви, пока не засыпал на крепком плече любимой.
Знала бы она, чем это все обернётся, тут же отняла бы у мужа бутыль без сомнения, вылила бы всё без жалости, да поколотила все запасы без жалости... А ежели бы умела время вспять перевести, то и Борьку бы как следует проучила и жили бы они до сих пор дружной и крепкой семьей...
Не заметила она, в какой момент Борис без вина уже жить не мог. Не буянил, не дрался как деревенские - до поросячьего визга не напивался, все было чинно, культурно, отчего же переживать? Вроде вот - только же нормальный, хороший мужик был, а тут - раз и в алкоголика запойного за пару лет превратился.
Принялась выхаживать Рая мужа, по больницам возить, лечить от недуга. Не бросать же родного человека в беде, столько лет счастливых он ей подарил, столько радости принёс, может даже и к жизни вернул!
Пытался он на путь истинный встать, честно, старался, но спустя время снова срывался, в омут с головой кидался, пропивал, все что под руку попадалось. Пару раз, бывало, последние деньги из дома тащил, которые Раиса тяжким трудом добывала(имея только восемь классов образования). Дочь, уж насколько любима была, ничем не обделенная, устала вдруг от жизни такой. Одним днем ногой топнула, ультиматум поставила, считая себя в праве это сделать, в свои пятнадцать лет.
-Тёть Рай, ты либо отдавай его в диспансер, либо я к маминому брату перееду жить, в Москву. Все нервы уже измотал, надоело!
-Ну как же так, дочка, папку родного? Его там обижать будут, пичкать ерундой, голова у него совсем отключится! Погоди немного, вот накопим, летом за город съездим, все наладится у нас!
-Ой, знаю я, как наладится... Пропьет он твои накопления, и не волнует его, что мне учиться надо, питаться хорошо. На себя посмотри, тёть Рай! Халат себе купить не можешь... Давай квартиру продадим, купим поменьше, хоть поживём нормально!
-Боря свое здоровье оставил на квартиру эту, хотел тебе её оставить... В центре, большая...
Уехала девочка, хлопнув дверью, даже не сожалея о разлуке. Не попрощалась толком, добрых слов не нашла. Вот что значит неродная кровь! Так сокрушалась Рая, переживала, что не случилось с ней такого счастья. Как же она мечтала матерью для неё стать, баловала, трудом никаким её нагружала, самые лучшие игрушки и вещи с Борей покупала...
Когда Борис умер от приступа сердечного, тут же приехал дядя его дочери, живенько велел Раисе возвращаться в деревню свою, квартиру освободить... Без обиды и злости собрала свои вещички и напоследок решила попытаться с больницы забрать крестик Борькин, на память... Понимала в душе, что вряд ли будет еще чего значимое в её жизни, в неполных сорок лет...
Крестик не смогла забрать - то ли потеряли медсестры, то ли себе забрали, Бог им судья... Не успела даже возмутиться толком, заметила на скамье, у самой больницы, сидит мужик незнакомый, лет пятидесяти и на свои ладони смотрит, так отчаянно, будто всю свою жизнь пытается там разглядеть, увидеть надежду или смысл какой...
Разговорились, до самого вечера делились своими судьбами, даже имени друг друга не узнав. Раиса, словно ждала момента, кому можно душу свою открыть, болью поделиться, а Толик искренне слушал, и на лице его отражалась неподдельная мука, будто он сам все это испытывал, а не Рая.
Выслушал женщину, кивнул в поддержку и рассказал, что помотала его тоже судьба как следует... Переболел он туберкулезом, вроде отпустила эта хворь, так теперь другая болячка, ещё хуже и жить ему осталось год максимум и то, при должном уходе и образе жизни щадящем...
-Вот такие пироги, красивая...
Обманул... Четыре года ещё прожил Толя.
Не смогла Рая оставить его одного, в деревню к себе забрала, как за ребёнком смотрела. Толя тоже в долгу не оставался - дом в порядок приводил тихонько, новую печь в доме поставил из старых кирпичей, а вечерами народ деревенский по доброму, веселили - шли по улице за ручку, словно школьники влюбленные. Она для него баню собственными руками поставила из шпал железнодорожных, а Толя ей цветы полевые с утра раннего собирал, чай заваривал, с работы ждал ужином горячим, порядком.
Рая тайком делилась с соседками близкими, мол сколько мужей по молодости было, а любовь настоящую только с Толей познала, поняла всем сердцем и душой вдруг чувство это сладкое, чистое...
Впервые, на похоронах плакала навзрыд, не в силах на ноги подняться, понимая, что небеса и так ей отсрочку хорошую дали, позволили за четыре года целую жизнь прожить, полную и прекрасную...
Она плакала целый месяц, и соседки за ней присматривали, чтобы она не навредила себе. Ведь не каждому человеку выпадает столько страданий. Но однажды, спустя примерно месяц, ранним утром она выбежала на крыльцо босиком и, глядя на небо, звонко рассмеялась, как колокольчик. Этот смех испугал сонную старушку-соседку, которая ночевала рядом с ней, заставил креститься как в последний раз...
-Грехи наши тяжкие, умом тронулась, бабонька, не сдюжила столько горя на плечах... Пойду позову кого, детонька, не озоруй, смотри!
-Бабушка Таня, не сошла я с ума, не бойся... Благословение на меня нашло, баб Таня!
Молодая женщина обняла пожилую, всё так же смеясь и напевая песенку, затем выглянула в окно, закрыла глаза от наслаждения и шумно вдохнула свежий воздух.
-Не зря весь этот путь я прошла, баб Тань, не зря! Ребёночка мне оставил Тольенька, не смог просто так меня оставить, любил меня крепко и до сих пор следит за мной, радуется, что вышла его задумка...
Растила Мишку Раиса как царевича, всё ему позволяла, не бранила, хвалила за любую мелочь, обещая достать ему все жизненные блага, любым путём, не позволяя никому голоса на сына её поднимать, а уж замахиваться, как на местную ребятню и подавно. Односельчане ругали женщину, обещая, что мальчишка вырастет баловнем и головорезом, что покажет еще матушке почём фунт лиха при таком воспитании...
Мишка же рос совершенно домашним ребёнком, на удивление добрым и отзывчивым - с малых лет около мамки всё ходил, помогал по-своему, корову встречал, доил, полы мог запросто помыть, воды натаскать. Учился на одни пятёрки, с интересом большим, чем сильно радовал свою мать, к наукам не склонную. С товарищами особо не таскался по улицам, не желая маму одну оставлять, тосковать и переживать за него, вызывая благодарные вздохи старушек.
-Видно бог сжалился над Раисой, сына послал хорошего, не век же человеку мучаться и страдать...
Когда Мишке лет семнадцать стукнуло, стали уже посмеиваться некоторые, что за юбку держится пацан слишком, словно девчонка сопливая, мол на такого жениха не позарится ни одна нормальная девушка. Кому охота с таким мужем жить, который матери в рот заглядывает целыми днями?
Но до свадьбы в деревне не дошло, разом всё продала Раиса, сына забрала и уехала в город, чтобы Мишку в институт пристроить. И тут её пытались отговорить от глупости, пророчили им бедность и лишения в городе, мол, кому нужны нищие и неотёсанные людишки, у них там и своих умников хватает... Затем махнули рукой, нисколько не сомневаясь, что вернутся они в деревню родную, поджав хвост.
-Ну ежели что, приезжайте, не думая, найдем мы вам тут хибарку, мож кто и пустит на постой, не дадим пропасть односельчанам...
Соседки потом часто представляли, сплетничали с печалью, как пожилая женщина и её совсем молодой сынок, совершенно не приспособленный к самостоятельной и городской жизни бродят в обносках по улицам, побираются...
***
Женщина, лет семидесяти пяти, может чуть больше, в шубе хорошей, в кольцах, такая элегантная прошла в кассу. Кассир Наталья и внимания не обратила конечно, мало ли богатеек по банкам ходит. Заглянула в расходник и обомлела! Раиса Алексеева, по мужу второму была, а в паспорте - село Благодатка, её родные края...Совсем еще молодая Наташка была, после универа с мамкой жила, когда с Райку провожали всей деревней, хорошо помнит односельчанку...
Всё хорошо оказалось у Раисы. Мишка её отучился, дальше по этой части пошёл, в свои тридцать лет - уже ректор университета, важный человек, умный очень. Квартира есть, машина, женился совсем недавно, буквально на днях отцом стал...
-Я же поэтому проценты о вклада снимаю, хочу невестке серьги в подарок купить, за то что порадовала меня внучкой, а то думала уже не дождусь этого счастья...
Дорогие мои читатели, у меня новая работа и новые истории от коллег) А Внизу прикрепила прошлогоднюю)