— Ты совсем дурак?! — закричала на него Зина, когда Михаил дошел до той части рассказа, в которой господин Блэк, нарядившись в черного козла, бил в барабан и требовал от собственного сына, чтобы тот ударил мечом привязанного к каменному алтарю человека. — Не смей такое выдумывать! Александр помог нам, ты бы уже в приюте был, а я — бомжом, если бы не он! Ах, ты, гадкий, неблагодарный мальчишка! Закрой свой лживый рот и слушайся, гаденыш! — на последних словах Зинаида ударила Мишу по лицу, да так сильно, что он упал на ковер…
Плача, мальчик поднял на нее глаза и… Ох, какой же был там взгляд! Зинаиду аж мороз продрал по коже от него.
— Простите. Вы были мачехой моему отцу и мне никто. Но я маленький и буду слушаться. — вдруг назвал он ее тем словом, которое как стену ледяную между ними воздвигло — до сих пор Миша обращался к ней по имени. Бабушкой ее никогда не звал — Зина не хотела, потому что это, якобы, выдавало ее возраст. Но никогда прежде Миша не упоминал, что она была мачехой его отцу.
Зинаида все-таки уехала на курорт. И замечательно проводила время! Ну, старалась замечательно проводить, не думая о том, как там поживает ее несносный внучек… А потом вдруг на курорт заявилась полиция. И сказала страшное. А когда Зина открыла газеты и включила телевизор, то там тоже про это было…
Оказалось, что Александр Блэк был арестован. Оказалось, что он возглавлял некую секту, в которую входили многие состоятельные, влиятельные люди. С помощью мистических обрядов Александр обязывался обеспечить их процветание и всякий успех, защиту бизнеса. Но, как сказали власти, на деле он был лишь искусным манипулятором и даже гипнотизером. Он вытягивал у членов секты деньги и творил всякие мерзости… Не гнушаясь привлекать к этому даже детей, из которых как будто бы хотел создавать некое совершенное оружие на будущее. Теперь Александр был схвачен, его счета — заморожены, а все имущество… В общем, Зинаиде стало ясно, что своего могущественного покровителя она лишилась.
— Что с моим внуком? — спросила она, боясь услышать самое худшее.
— Блэк намеревался отравить его, — сказал один из детективов.
— Как и своего родного сына, — добавил второй детектив.
Зинаида была в шоке! А еще она боялась обвинений — ведь ее внук о чем-то подозревал, он такое рассказывал, а его игнорировала…, что из--за принятого вещества у мальчика сохранится частичная амнезия о последних несколько месяцах, в которые он бывал в поместье Блэка, а также о том, что у него на всю жизнь будут проблемы с сердцем, печенью, селезенкой… В общем, Мишка стал, как говориться, без пяти минут инвалидом.
Зинаида была в шоке! А еще она боялась обвинений — ведь ее внук о чем—то подозревал, он такое рассказывал, а его игнорировала…
И поэтому Зинаида испытала огромное облегчение, когда узнала, что Мишенька действительно забыл все! А что помнил? Ну, он говорил на тему своего пребывания в поместье только с полицией, а с ней — отказался. И вообще, он держался с ней холодно и отстранено… Но все-таки казалось, что он поправляется после случившегося.
Зинаида потеряла все. И она поняла, что пора возвращаться, покидать Францию… Ее собственные родители к этому времени умерли. И все, что у нее осталось — это их квартира в старенькой кирпичной девятиэтажке.
Зинаида просто не представляла, как теперь жить, а точнее — выживать, когда она все потеряла, к чему привыкла и когда у нее на руках внук?! К которому, с удивлением и даже некоторым отвращением к себе она признала, она все еще ничего не испытывает… Даже, жаль было пацана чисто по-человечески, но… Нет, никаких теплых родственных чувств!
Но потом вдруг обнаружилось, что у Виктора в России оставалась кое—какая родня, да и у жены его сына были родственники… И вот, они спрашивали, а не согласиться ли Зинаида кому-то из них отдать Мишеньку на воспитание?
Зинаида с радостью согласилась! Да, пусть забирают! Она и так уже сделала достаточно… И вместе с тем, как все-таки горько было осознавать — сломала жизнь ребенку. Родственникам этим, кстати, было почти ничего не известно о случившемся — Зинаида все представила так, что Мишенька не стал жертвой сектанта, что он в порядке! И сам мальчик обо всем молчал.
Шли годы… Зинаида пыталась вести нормальную жизнь. Она работала переводчиком немного, репетитором французского языка… И это было странно, но как будто сбылось проклятие Блэка — уверявшего, что покинувшие его адепты будут вечно неудачливы. Зинаида едва наскребала деньги на более-менее сносную жизнь. Личная жизнь не складывалась… И с каждым годом крепло чувство, что там, во Франции, она оставила не только свою совесть — ведь она, по сути, закрывала глаза на все происходящее, но и часть своей души и что теперь она — навечно проклята!
Летело время… По скудным весточкам Зинаида узнавала, что Миша живет… Плохо. Он был двоечником, хулиганом! Про него говорили, что он вообще умственно отсталым стал… Потом он вроде бы выкарабкался и поступил в техникум — на строителя. Потом он учебу совсем забросил. И запил…
Потом вроде как работал где-то и кем-то, уезжал из дома… Доходили и другие слухи — о том, что Михаил растет нелюдимым, агрессивным, не сходится с людьми. Зинаида пыталась гнать от себя мысли о том, что это он таким стал из—за нее! Ведь всем известно, как тяжело порой отражаются травмы детства…
Иногда, кстати, Миша писал ей письма или даже звонил — поздравлял с праздниками. И это было… До жути странно. Потому что он никогда, ни единым словом не вспоминал о том, что случилось в его детстве. А Зинаида, естественно, не стремилась ему об этом напоминать. Летело время… В какой-то момент Зинаиде сообщили нечто поразительное, мол, Михаилу посчастливилось устроиться работать заграницу! Укатил во Францию сборщиком урожая. Однако, вскоре оттуда пришла грустная весточка — Михаил едва не попал во Франции в тюрьму, потому что, кажется, чем-то насолил работодателю.
И вот… Вот теперь он вернулся. И почему-то к ней. Нет, Зинаида предполагала — после всего прошлого, вероятно, от Мишки отвернулись знакомые и родственники… И все-таки было непонятно — почему же он решил навестить ее?!
Но еще Зинаиде было трудно думать. Она последние годы плыла по течению и сейчас… Ну, как никогда чувствовала себя виноватой перед внуком и считала, что просто не имеет права отказывать ему! В самом деле… Не убудет же от нее, если погостит он маленько? А еще, может, полегчает на сердце… А ей, может, на том свете, за гостеприимство зачтется?!
И вот, Михаил сидел напротив своей бабушки за столом. Они ужинали. Молча ужинали. А до этого, за чаем, естественно, маленько поговорили… Михаил сказал, что да — оступился там, во Франции, но хочет теперь все начать сначала. Вот, думает, может, бизнес открыть свой? Отец когда-то ведь имел его и был успешным, там почему же у него должно не получится?!
— Бизнес твоего отца плохо кончился, — сказала Зинаида. Вообще, сама от себя такой резкости не ожидала, но уж что сказала! А потом она постелила внуку на диванчике и легли спать…
— Зинаида, — позвал Михаил ее где-то через час, как легли и сел на диване.
Он, кстати, лег как был в одежде.
— Ты спишь?
— Не сплю. Ты разбудил, — тихо ответила Зина. — Чего тебе?
— Мне деньги нужны, — глухо сказал Михаил. — А ты всегда бережливая была… Скажи, накопила?
Зинаида, поджав губы, отвернулась к стене. Ох, не нравился ей этот разговор! Чего, спрашивается, человеку еще надо, после того, как приютила его?!
— Нету у меня денег, — ответила она и зажмурился — может, так скорее сон придет? — И ты, спи. Внук… Погостишь три дня, как договаривались, а потом…
— Внук? — в кромешной темноте, лишь чуточку разбавляемой светом луны за окном, голос Михаила прозвучал почему-то шипением змеи. — Внук?! А есть у тебя такое право — меня внуком звать?! Эх, старая… Ничему тебя жизнь не учит!
Зинаида слышала, как Михаил, тяжело поднявшись, стал ходить по дому.
— Ты пил? — тихо спросила старушка, почуяв густой запах алкоголя. К таким вещам она всегда была чувствительна. Дома, кстати, Зинаида алкогольного ничего не держала.
— А тебе какое дело? — буркнул Михаил, который зачем-то громыхал платяным шкафом. Он действительно пил — бутылка была спрятана в его дорожной сумке и он ее опустошил тайком, когда спать ложился. Без этого в последнее время уже было трудно глаза сомкнуть!
Зинаида надеялась, что внук успокоится, она ведь честно сказала ему — нету денег! Да, немного было накоплений, так это так… На похороны себе откладывала! Вот только Михаил не хотел успокаиваться и по мере того, как Зинаида отмалчивалась о том, где же деньги хранит, он становился все злее.
— Сдохнешь скоро, старая! — цедил он сквозь зубы. — Куда ты их копишь?
В какой—то момент Зина встала с постели и подойдя к Михаилу, осторожно тронула его за плечо.
— Внучек, очнись! Нету у меня того, что ты ищешь! Да погляди ты на меня? Разве я живу, как богачка? Нету денег, вот, нету… Ты… Прости меня, внучек, — из глаз старушки катились слезы. — Крепко я тебя подвела когда-то… Но сейчас, сейчас… Ты ведь ко мне пришел, ты ко мне подался, а стало быть — родные мы с тобой люди, самый близкий я тебе человек… Так зачем же ты так? Мишенька…
— Пасть закрой, старая! — заревел Михаил, скидывая с себя руку с отвращением. — Думаешь, я все забыл?! Думаешь, не помню, как ты меня продавала, лишь бы тебе деньги давали?!
Зинаида отшатнулась и рухнула на пол. Не потому, что он пихнул, а просто — ноги вдруг подкосились. Михаил ее зашвырнул в прошлое своими словами!
— А знаешь, каково мне было? Нет? Да ты… Никогда не спрашивала меня, ни разу не спросила, что со мною было! Потому что тебе всегда плевать на меня было! Да и что от тебя ждать… — он горько и зло одновременно усмехнулся. — Я же тебе не родной… А что, теперь прощения просишь? А знаешь, знаешь… — Михаил смотрел дикими глазами, речь его с трудом можно было разобрать. — Чего со мною было… Молчишь, старая?! Нету у тебя денег, да?! Ну, ничего… Ничего! Я тебя сейчас разговорю! Как меня тогда они заставляли говорить обо всем, что хотели!
— О чем ты, внучек?
Зинаида смотрела на Михаила расширившимися от ужаса глазами… Ей вдруг очень страшно стало. И она подумала — да и ладно, пусть забирает эти копейки, что скопила! Только вот… Еще Зинаида прямо сейчас при всем желании не могла бы вспомнить, где она их хранила… Вычеркнуло из памяти, выбило! От страха, наверное, подумала она…
Михаил же тем временем, не слушая ее слабых протестов и рыданий, схватил бабушку за шиворот и поволок во двор… Он знал, что надо делать!
Над Зорьками вставало солнце. Елена нехотя открыла глаза… Раньше она любила утра, а теперь — нет! Потому что каждое утро, это новые заботы, проблемы, которые тебе надо решать, работа, опять же… Нет, в принципе, Елена никогда не жалела о том, что выбрала путь врача, но просто так устала в последнее время… Который уж год без отпуска трудилась! То есть, чисто формально в отпуск уходила, но… Времени на себя не было! Все дела и заботы поглощали.
Преодолев соблазн еще минуточек пять поваляться, Лена встала. Застели постель. Сходила почистила зубы и умылась. Отец, как всегда, завалился спать прямо на полу кухни… С недавних пор Лена перестала его на себе таскать до кровати — только спину портить и ноль благодарности потом! Сестренка — Лена заглянула к ней, спала крепко.
— Вот засоня! — вздохнула Елена. Сестра любила допоздна посидеть в Интернете и если только не надо было в школу, то вставала аж после обеда.
Вздохнув, Лена встала к плите — готовить завтрак для себя, ну и родных, конечно, нельзя было оставлять голодными. Потом стала собираться — надо было на работу!
— Здарово, Ленок, — приветствовал ее дедушка Макар — забор его владений примыкал ко двору Елены. — Что ты о нем думаешь?
— О ком? — не поняла девушка.
— Про внука Зинаиды…
— А разве у нее есть внук? — удивилась Елена.
— А то как же! — с большим удовольствием от собственной персоны, которая все первой узнала, кивнул Макар. — Вечером, значит, поздно уже к дому ее подошел… Я то, значит, с пастбища шел домой то… Моя Мурка, коза то, видишь, в самовольный ночной выпас собралась! Ну, я ее, значит, искал и домой возвращал… И гляжу, понимаешь, стоит мужик у ворот Зинаиды, ну, вылитый чисто уголовник! Я, значит, остановился и спросил… Ты кто такой?! А он мне, говорит, значит, что он ейный внук! Ну, вот такие дела…
Это стало для Елены прямо новостью-шоком! Потому что прежде Зина ни словечком не обмолвилась никогда о таком родственнике. Елена вздохнула — прежде чем на работу идти, теперь обязательно нужно было заглянуть к бабушке Зине!
— Зина!
Елена в который раз звала соседку, стоя за воротами. Нет, вообще, случалось такое, что она отмалчивалась и отсиживалась дома, не подавая, как говорится, признаков существования. Но конкретно сейчас что-то Елене не давало покоя… Поэтому, вздохнув, она попробовала толкнуть калитку… Как всегда — не заперта на крючок. Давно Зина перестала запирать двор, сказав, что во дворе все равно красть нечего.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))