Алёна сидела на кухне и смотрела на огромную полную луну, висящую между домами. Странно. Сколько лет она прожила в городе, но такой не видела ни разу. А впрочем, когда ей было смотреть. Сначала Вика родилась. Потом Алёна училась. Сперва, как и мечтала, на педиатра, потом в ординатуре на акушера-гинеколога. Восемь лет, как один день.
Всё потому, что помнила, как болезненно дочь появлялась на свет, как грубо обращался с ней и новорождённой малышкой персонал районной больницы.
- Ишь, совести совсем нет! - Слышала она в спину. - И кто их растит таких? Только и умеют, что конечности раздвигать. Мамки-одиночки.
Замолчали только тогда, когда в больницу за ней приехал Кирилл. Самая языкастая акушерка даже улыбнулась на прощание, крепко сжимая в руке пакет, который он привёз.
Алёна и раньше мечтала стать врачом, только вот определиться не могла, каким именно. А в тот момент поняла. Поняла, что хочет, чтобы мир встречал нового человечка не агрессией и злобой, а совсем иначе. Очень хочет.
Они с Кириллом поженились быстро и тихо, без гостей и белого платья. Просто поставили свои подписи и получили свидетельство о браке. И Вику записали как Антипову Викторию Кирилловну. Они бы раньше расписались, но не успели немного. Алёну по скорой на сохранение увезли. Там, в больнице ей и восемнадцать исполнилось.
Свекровь отнеслась с пониманием. Помогала невестке с малышкой, пока Алёна училась. И Алёна была ей очень благодарна. Даже любила, потому что свою маму почти не помнила.Женщина умерла рано, и вырастила девочку бабушка, Антонина Ивановна. Вырастила в ласке, в любви, но мамы Алёне так всю жизнь и недоставало.
А свекровь Алёнкину, видать, наградил кто-то там свыше за такое понимание женским счастьем. Потому что, когда Вике пришла пора в школу идти, мать Кирилла встретила человека небедного и необыкновенно широкой души. Он и увёз её с собой почти на край света. И всё у них сложилось хорошо. Алёна за неё рада была. Но, как потом оказалось, на свекрови держалось всё их хрупкое семейное благополучие. Как только мать уехала, Кирилл заговорил о разводе.
Вика переживала. Росла девочка папиной дочкой. Только и слышно было: папа сказал, а вот папа... Но Кирилл, как ушёл из семьи, больше к дочери ни разу не приехал. Алименты платил исправно, подарки присылал на праздники, но приезжать отказался категорически.
"Надо по живому резать, а не кусками рвать. Так заживёт быстрее". - Сказал Алёне. - "Ты врач. Должна это знать".
Сегодня Вика закатила истерику. Казалось бы, большая уже, тринадцать лет. А всё потому, что Алёна сказала, надо к бабушке в деревню переезжать.
Антонина Ивановна заболела, слегла. Алёна поначалу хотела перевезти её к себе. Квартира хоть и принадлежала Кириллу, но бывшую жену с Викой он оттуда не гнал, и против приезда Алёниной бабушки не возражал тоже. Вот только далеко очень жили друг от друга. В хорошие времена Антонина Ивановна приезжала к ним в гости лишь дважды, да один раз они сами ездили к ней.
- Не дёргайте вы её с насиженного места. - Посоветовал врач из района, когда Алёна, оставив дочь на попечение подруги, примчалась по его звонку. - Старого человека с родной земли увезти - значит, дни его сократить. Слаба она очень. Неизвестно, сколько ещё протянет. Приезжайте сами, коль бросать не хотите. А без работы у нас не останетесь. Врачи сюда не слишком охотно едут. Ещё нарасхват будете.
- Ничего, доучиться осталось пару месяцев. - Сообщила Алёна нахохлившейся Вике. - Потом каникулы. А там, как Бог даст.
- Она ум.рёт?
- Не она, а бабушка Тоня. Я другое имела в виду, но когда-то все люди ум.рут, Вика. Только вот ждать кон.чины человека - дело нехорошее. Особенно, если это родной, любимый человек.
- Это тебе она, бабушка Тоня, родная и любимая. А я её даже не помню толком. Мама, оставь меня с папой. Поезжай сама!
- Я-то оставлю, а вот папа вряд ли согласится.
- Я его уговорю!
Три дня Кирилл не отвечал на звонки Вики, а когда она, отчаявшись, написала ему сообщение, ответил коротко: "Не д.ури, поезжай с мамой".
- Я вас ненавижу! - Кричала на Алёну Вика. - И видеть не хочу! Ни тебя! Ни его! Не поеду никуда!
- Поедешь. - Невозмутимо прекратила её истерику Алёна. - Иди собирай вещи.
Она знала: дочь успокоится. Вика была девочкой резкой, иногда грубоватой, но не злой. Подросток. Они в этом возрасте порою сами себе не рады.
* * * * *
Уже в поезде, а ехать пришлось ни много ни мало двое суток, Вика постепенно начала забывать свою недавнюю категоричность. Ну и ладно. До каникул осталось совсем немного, а потом дворовые друзья опять разъедутся кто куда, маму, как всегда, не отпустят с работы, а Вика будет сидеть дома всё лето. Хоть какое-то приключение с учётом того, что папа в последнее время совсем не хочет её видеть.
А когда Вика увидела похудевшую, ставшую вдруг хрупкой и маленькой, как девочка, бабушку Тоню, внутри у неё что-то дрогнуло от жалости, и она, присев у кровати, взяла её холодные пальцы в свои руки.
- Здравствуй, бабуля!
- Здравствуй, птичка моя. Свиделись.
Алёна отвернулась, пряча слёзы. Когда-то бабушка и её так называла: птичка моя. Говорила:
- Ты, Алёнушка не печалься. Человек в печали чахнет. Вон птицы ни минуты на месте не сидят, всё порхают, чирикают. А ведь успевают при этом и гнездо строить, и пищу добывать, и деток своих растить. И поют, заливаются. Порой человеку у божьих тва.рей поучиться надо.
И Алёна слушала. Росла весёлой и приветливой. Всегда в окружении друзей-подружек. А как подрастать ребята стали, начали к их двору мальчишки бегать один за другим. Алёнка всем улыбалась, со всеми дружила, но встречалась только с Макаром. Не шебутной был парнишка, тихий. Книги читал, думал о чём-то своём, глядя на облака. Да и учился, пожалуй, лучше всех в классе. Они с Алёной оба мечтали врачами стать.
- Если в институт сразу не поступим,- говорил Макар, - можно в техникум попробовать. Или работать пойдём в больницу. А потом снова.
- Ты, Макар, учись давай. - Наставляла его мать. - А не около Алёнки крутись. Она - сирота. У них льготы имеются. А ты не поступишь, так сразу в армию. Узнаешь тогда.
- А даже если и так. - Возражал сын. - Отслужу, вернусь. Алёнка меня ждать будет. А я потом всё равно поступлю.
- Будет ли. - Ворчала мать. - Её вон даже бабка родная птичкой зовёт. Прыгает, хвостом крутит.
- А что же ей теперь, на людей волком смотреть? - Удивлялся сын. - У Алёнки с самого детства характер такой. Я за все годы и не припомню, чтобы она всерьёз ссорилась с кем-то.
- Так разве это хорошо? Глупый ты у меня, Макар. - Вздыхала женщина. - Если не ссорится, значит, угождать всем пытается, а такое ни к чему хорошему не приводит.
- Ты, мать, чего на девку напраслину возводишь? - Сердился отец парня. - Если без конфликтов жить умеет, то и дома сварливой не будет. Не слушай, сынок. Если женщина миром да лаской вопрос уладить умеет, значит, в семье лад будет.
- Посмотрите на него, психолог какой деревенский у нас выискался! Что, хочешь сказать, мы с тобой худо живём? Сварливая, значит, жена тебе досталась?
- Неважно, какая, главное, что любимая. - Отшучивался отец и подмигивал Макару. Вот видишь, мол, как оно бывает. Макар смеялся и обнимал их обоих.
И на выпускном Алёна с Макаром стояли рядом.
- Завтра прямо с утра в город поедем и подадим заявление в ЗАГС. - Шептал он.
- Вот правду твоя мама говорит: глупый. Кто у нас его возьмёт? Нам восемнадцати нет.
- Соврём что-нибудь.
- Соврал один такой...
А потом Алёну увидел Кирилл. Приезжал к родственникам друга в гости. Взрослый, отслуживший армию и почти закончивший свой вуз, заметил в толпе одноклассников девчонку, которая не могла не нравится. С неделю приглядывался, приценивался и всё же подошёл.
- Привет! Чья такая?
- А ты, можно подумать, знаешь здесь всех.
- Не знаю, так узнаю. Вот тебя бы очень хотелось.
- Ох и шустрый. Не выйдет. У меня жених есть. Так что извини.
Он догнал, удержал за руку.
- Куда бежишь? Выбора себе не оставляешь. Ты повнимательнее посмотри. Вдруг больше понравлюсь.
- Не понравишься. - Весело покачала головой девушка. - В нашем роду женщины только один раз влюбляются. Так бабушка говорит.
Она попыталась вырвать руку, но Кирилл держал крепко.
- А ну пусти её!
Макар. И откуда только взялся. Брови насуплены, волосы растрепались, а глаза так и мечут молнии.
- А вот и женишок нарисовался...
- Не тронь, говорю!
- А то что? Может, она сама со мной пойдёт.
- Макар, не слушай его. - Алёна оглянулась на друзей Кирилла. - А вы что стоите? Скажите своему другу.
- Кира, идём. - Лениво протянул один из ребят. - Оставь ты этот молодняк в покое.
- Идём, идём. Только девочка с нами! А ты гуляй!
И он неожиданно сильно оттолкнул Макара. Завязалась драка. Алёна бросилась разнимать парней, но один из друзей заезжего молодца, смеясь, удержал её.
- Пусть сами. Не лезь.
Но она вырвалась, бросилась к вытирающему кр.овь с лица Макару.
- Больно, да?
- Терпимо.
Алёна гневно повернулась в сторону обидчика.
- Если вы сейчас же не уйдёте, то я к участковому побегу. Пусть он с вами разбирается!
-Ладно, Кир. - Приятель Кирилла, Егор, с которым он, собственно, и приехал, взял драчуна за плечи. - Алён, ты прости, что так.
- Вот он прощения пусть просит. - Девушка ткнула пальцем в Кирилла. - А вы тоже хороши. Стоите и смотрите.
- Так они честно дрались, что такого?
- Ничего. Совсем уже. Идём, Макар.
Они отошли.
- Давай к нам. - Предложила Алёна. - Я ранки обработаю и рубашку застираю.
- Не надо. Не будем твою бабушку пугать. Ты дома что сказала?
- Сказала, что с тобой и с Галкой на танцы, а потом гулять. Поздно буду, чтоб не ждала, спать ложилась.
- Вот видишь. И пусть спит. Мы ко мне пойдём. Родители к сыну папиного друга на свадьбу уехали. Меня звали, да я отказался. Так что дома, кроме нас, никого не будет.
Алёна быстро холодной колодезной водой замыла бурые пятна.
- Горячей нельзя. Свернётся, не отстираешь потом.
- Знаю. Забыла, мы же будущие врачи с тобой?
- Что за врач, которого самого лечить надо? Иди сюда, раны обрабатывать будем.
Она прикоснулась пальцами к его лицу. Макар вздрогнул всем телом.
- Больно? - Испугалась Алёна.
- Пальцы у тебя холодные. - Макар нежно поднёс её тонкие запястья к своим губам. Принялся целовать торопливо и горячо. В открытое окно вырвались голоса ночных невидимых птиц.
Когда небо немного посерело, Алёна встрепенулась.
- Я пойду, Макар. А то бабушка рано встаёт. Увидит, что меня нет, такое будет. Что же мы наделали с тобой!
- Ничего не наделали. Мы ведь всё равно поженимся. - Он с тревогой посмотрел на девушку. - Ты ведь не передумала? Идём, провожу.
- Не передумала. А вот провожать не надо. Увидит кто, сплетен не оберёшься.
- Да кто увидит? В такое время все ещё точно спят.
- Все ли. Не надо, Макар. Вечером приходи.
Она осторожно выскользнула за калитку. Деревня спала. Даже петухов ещё не было слышно. Внутри у Алёны билось что-то горячее и волнующее. Так сладко было думать о том, что вместе с Макаром они проживут долгую и счастливую жизнь.
Чтобы не привлекать ничьего внимания, она решила пойти подальше от дворов вдоль реки. От воды поднимался пар, словно она была горячей. Алёна скинула босоножки и пальцами коснулась воды.
- Какая тёплая! - Вырвалось невольно. Почему же они никогда не ходили купаться в такое время. Надо обязательно сказать Макару. Ей вдруг безудержно захотелось окунуться, и, не в силах противостоять какому-то озорному детскому желанию, она торопливо сбросила лёгкий сарафан и шагнула в реку. Тёплая, как парное молоко, вода ласково заскользила по коже. Алёна плыла, наслаждаясь этим волшебным мгновением, и хотела, чтобы оно никогда не заканчивалось.
Потом, опомнившись, повернула к берегу, торопливо принялась натягивать одежду на мокрое тело.
- Не торопись!
Кирилл, пьяный и чужой, шагнул к ней из утренней туманной дымки.
- Красивая... - Он дёрнул сарафан. Лёгкая ткань затрещала. Почувствовав чужие руки на коже, Алёна рванулась и вскрикнула.
- Тихо! - Угрожающе прошипел он, зажимая ей рот пахнущей чем-то мерзко-съестным ладонью.
Она вырывалась, обдирая кожу о холодный утренний песок, о попадающиеся в нём мелкие камни и обточенные речной водой коричневые палки, но он был сильнее. Даже пьяный намного сильнее, чем она. После отшвырнул её, плачущую и растерзанную, покачнувшись, встал.
- Сразу говорил, пойдём. Но у тебя же жених! Теперь иди. Иди к нему. Свободна.
Алёна плохо помнила, как дошла до дома, как тихонечко подвывая, опустилась на крыльцо. Тихо скрипнула дверь. Бабушка, побледнев и держась за сердце, опустилась рядом.
- Макар?
Она лихорадочно замотала головой, исступлённо и почти беззвучно повторяя:
- Нет! Нет! Не Макар! Не Макар!
И вдруг выдохнула, готовая закричать, зарыдать во весь голос. Но бабушка спрятала её голову у себя на груди.
- Тихо, тихо, родная. В дом идём. Как же так, птичка моя.
И уже там, в комнате, прорыдавшись, она всё рассказала бабушке.
- Макар поймёт. - Тихо сказала Антонина Ивановна. - Надо всё рассказать. А бандита этого к ответу привлечь. К участковому вместе пойдём.
- Нет, бабушка, нет. - Алёна вскочила. - Никуда не пойдём. И Макар не должен ничего знать. Если он или хоть кто-нибудь узнает о том, что случилось, я пове.шусь, слышишь?!
- Тихо, птичка, тихо. Не скажу, не скажу, успокойся за ради господа бога. Никому не скажу. И с Макаром будете жить. Деток нарожаете.
Алёна вдруг встала с совершенно сухими глазами.
- Бабушка, я больше никогда в жизни не подойду к Макару. Я не смогу, понимаешь. Я всё время буду знать, что случилось. Не смогу в глаза ему смотреть.
- Как же, Алёнушка?
- Я учиться уеду, бабушка. А он... Пусть лучше думает, что я разлюбила его. Пусть ненавидит за это. Но не за то, что случилось...
Продолжение следует... часть 2
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)