- Маша, ты же понимаешь, что я не буду продавать свою квартиру.
- Папа, а знаешь, я уже подросла, и такой уж боли от потери мамы и твоего предательства у меня нет. Так что я думаю, вам пора съехать из квартиры, а мне туда заселиться. Ты в свою, как раз и стены будут другими, а я к себе.
- Ты отца из дома гонишь? У тебя брат и сестра растут, между прочим. Ты их на улицу выгонишь?
- Нет, в хорошую 4-хкомнатную квартиру отца. Кстати, ты же меня выставил из моей собственной квартиры, так как Нелли было тяжело быть рядом со мной. Вот и выметайтесь, папа. Срока вам – месяц на все про все.
Она отключилась. Было как-то противно и пусто внутри. Эх, папа, папа, кто же знал. Скорее всего догадывалась о таком бабушка, которая позаботилась о внучке, оставив ей чудесную трехкомнатную квартиру. Как знала, что отец так поступит.
- Хорошо, что все они прописаны в квартире отца, а не тут.
Она выжидающе посмотрела на телефон. И он, словно зная, что она ждет, замерцал экраном.
- Алло.
- Ты обязана отдать отцу квартиру, - категорично заявила мачеха.
Маша поморщилась:
- кому обязана?
- Отцу, он тебя вырастил.
- И?
- Завтра же оформи дарственную.
- Больше ничего не надо? Звезду с неба? Солнце на блюдечке?
- Я сделаю так, что он тебя вычеркнет из своей жизни, и ты останешься совсем одна.
- Он меня вычеркнул 10 лет назад. И я не одна, к твоему огорчению. Нет, квартиру я не буду дарить. Повторяю – вам месяц на выселение.
Маша отключила телефон, подумала и заблокировала номера.
- Отдохну немного от них, а то начнут сейчас играть в позвони, уговори, пригрози и так далее.
Маша помнила, в каком состоянии была после того, как ушла на небеса бабушка, а через полгода и мама. Она только сдала экзамены, поступила на бюджет в свой институт культуры, танцевала. И тут такое. Она бы осталась одна в этом горе, но Кирилл был рядом, всегда рядом. А потом , ровно через месяц в квартире и появилась Нелли: яркая. Красивая, немного вульгарная. Она заняла комнату мамы, сделав ее семейной спальной. Их семьи – Нелли и отца. А разбитой горем Маше не нашлось места в этом доме. Отец попросил ее где-то пожить, Нелли нервничает, а они планируют ребенка, и ей нельзя.
Как раз Кириллу подарили квартиру, и он одну комнату отдал Маше. Там и сейчас ее комната: ее вещи, ее шкаф, ее компьютер. Все для нее. Он никому не позволяет даже заходить в комнату, только раз в неделю приходящей уборщице. А так… Маша иногда там живет, но сейчас редко.
Пять лет уже она живет отдельно, в этой квартире знакомых.
Она встряхнула головой.
- Хватит, пора взрослеть. Обнаглели, что характерно. Пусть идут к папе в квартиру, а я сделаю ремонт и буду жить у себя.
Она быстро уснула, все же устала, да еще нервы. А к обеду была в офисе:
- Здравствуйте, условия такие: репетиции будут проходить в этом городе, до столицы недалеко, так что вполне модно добраться за час-два. Выступления – график, будет предоставляться на два месяца. В перерывах между репетициями и гастролями – вы вольны заниматься своими делами. Одно условие – полное молчание обо всем: о гастролях, вступлениях. Вообще обо всем.
- Оплата?
- Вот суммы – за гастроли такая, на период репетиций оплата другая.
Маша посмотрела. Сумма впечатляла.
- Можно я все же прочитаю контракт, а то там бывает очень мелкий шрифт.
Ничего мелкого не было, контракт был достаточно строгим, но ясным и понятным. Условия его Машу вполне устраивали, и она подписала его.
Оформление заняло какое-то время, освободилась она как раз к обеду, и позвонила:
- Кирилл, ты еще не поел? Я освободилась.
- Не поел, но с радостью поем, топай на наше место. Я закажу.
- Мне калорийную солянку. Самую калорийную и со сметаной.
- Что празднуем?
- Контракт, и мою смелость.
- Уже интересно, жду.
Маша примчалась, рассказал условия контракта, и Кирилл облегченно вздохнул:
- Ты чего?
- Я думал ты насовсем уедешь.
- Вот еще, тут мой дом, тут мое всё. И еще, я вчера сказал отцу и Нелли, чтобы через месяц они освободили мою квартиру.
- Ого, а с чего это ты так осмелела.
- Они предложили мне продать мою квартиру, так как Нелли не нравится там жить.
- Пусть идут в отцовскую, по месту регистрации.
- Я так и сказала, два месяц.
- Машка, они в край обнаглевшие, не уедут.
- Мы же придумаем, как их выселить?
- Обязательно.