оглавление канала, часть 1-я
Валька как-то мутно посмотрела на меня, швыркнула носом, и промямлила:
- Я не помню, Полиночка… - Увидев мое недоверчивое выражение, приложила обе ладошки к груди и, вложив в голос максимум убеждения, повторила: - Ну вот, ей Богу, не помню!!! – И спросила жалобно: - Ты мне веришь?
Я хмыкнула:
- Конечно… - Валентина собралась выдохнуть от облегчения, а я проговорила с легкой усмешкой, лишая ее тем самым всяких иллюзий: - Разумеется, ты не помнишь. Неподготовленному человеку такое запомнить мудрено. Но… - Я глянула на подругу с легким прищуром, что насторожило ее неимоверно (а может, на нее так подействовало мое «но»), – …ты ДОЛЖНА вспомнить. Это очень важно. – Увидев, как личико Валюхи сморщилось, словно она собиралась пустить слезу, я жестко закончила: - Ты ОЧЕНЬ постараешься, а я тебе помогу. Для начала, ты должна расслабиться, выкинуть из головы все мысли и эмоции, а затем, закрыв глаза, начинать вспоминать, что произошло в тот раз, когда вы все вместе с Николаем и Егором отправились проверять подземелье. – Видя ее страдальческое выражение глаз, слегка прикрикнула: - Ну…?
Поняв, что я от нее не отстану, она с мученическим выражением первой христианки, выходящей на арену к голодным львам, тяжко вздохнула, и пропищала:
- Хорошо… Я попробую…
Закрыла глаза, и принялась корчить всякие рожи, морщить лоб, поджимать губы, ну и, прочее в том же роде. Этой своей мимикой, вероятно, хотела показать, как сильно она старается выполнить мои указания по поводу «расслабиться» и «выкинуть из головы». Я жестко взяла ее за плечо, наверное, даже, слишком жестко, потому что Валентина, перестав кривляться, поморщилась от боли. А я, голосом, не терпящим пререканий и любого несогласия, медленно, почти по слогам, проговорила:
- Вы, взяли фонари, и спустились в подземелье. Николай шел впереди, за ним двигался Егор. Ты замыкала шествие. И вот, возле того самого места, где мы с тобой вошли в прошлый раз, ты увидела…? Или услышала что-то? Что…?
Валентина, словно во сне проговорила каким-то не своим, почти замогильным голосом:
- Сначала, увидела… Мне показалось, что я увидела слабое свечение, пробивающееся сквозь кладку. Подумала, что это может опять привидение, которое хочет мне что-то сказать. Поэтому, звать ребят не стала. Николай и так все время подсмеивался надо мной, что я на пару с тобой могу сниматься в кино, вызывать призраков. Свечение все усиливалось, пока я не увидела контуры… - Плечо подруги под моей рукой вдруг мелко затряслось. Она постаралась шарахнуться от меня в сторону, вырвавшись от моего захвата. Но я продолжала держать ее крепко, не позволяя прервать нашу связь. Повторила с нажимом, словно выбивая показания из преступника:
- Контуры чего или кого ты увидела? Это был человек? Мужчина? Женщина? Или предмет?
Она выпалила, словно отвечая на экзамене хорошо заученную тему:
- Это был ОН… - И не дожидаясь моего вопроса, продолжила дрожащим голосом: - Это был Холодов!!! Он приблизился ко мне, и я почувствовала жуткий холод, а еще, я ощутила страх, словно бы заглянула в какую-то ужасную мрачную бездну. А он прошептал мне, почти касаясь моего лица… - Ее всю передернуло, будто от отвращения, которое она тогда почувствовала. И заговорила едва различимым шепотом, словно через силу: - Он сказал: ты можешь пройти за мной и открыть ТЕ сундуки, в которых, наверняка, хранятся немыслимые сокровища, и ты одна станешь обладательницей этих богатств… А потом, вспышка какого-то темного света, и я словно продиралась сквозь какую-то очень узкую щель между камней… И…все… Я очнулась в темном коридоре, поняв, что как-то сумела пройти проход. Но он уже закрылся и обратно я выйти не могла. Механизм не срабатывал. Я кричала, звала, надеясь, что меня кто-нибудь услышит, но все было бесполезно. А потом опять появился ОН… И я не помню дальше ничего… Ни как я шла по коридору, ни как оказалась в этом зале… Только помню его жуткий шепот, от которого у меня сводило все внутренности судорогой, будто я проглотила здоровенного шершня, который принялся меня кусать изнутри. Он мне говорил, что я должна открыть хотя бы один короб… Но я помнила, как ты мне запрещала это делать, и не хотела открывать! Тогда ОН принимался меня мучать, заставляя открыть короб. И так много, много раз… - Она вдруг тихонько и жалобно заплакала, словно потерявшийся в дремучем лесу ребенок.
И тогда я опомнилась. Господи, ЧТО я делаю?! Я мучаю свою подругу, самого дорогого и родного мне человека!! И чем я лучше того же Холодова?! Ей и так пришлось столько пережить! А я…?! Выпустив ее плечо из своей жесткой хватки, я шарахнулась от нее в сторону, словно меня ударило током. В неровном свете мечущегося пламени факела, я увидела несчастное, заплаканное лицо подруги и мое сердце защемило от жалости, и я сама чуть не разревелась следом за ней. Кинулась к Валентине, обняла уже ласково ее за плечи, и принялась наглаживать ее растрепанную головенку.
- Валюшка, родненькая, прости меня… - Всхлипывала я, все-таки, не сумев удержаться от слез. – Мы выберемся отсюда и все будет хорошо…
Мы посидели так с ней обнявшись еще некоторое время. Валюха перестала всхлипывать, и вполне нормальным голосом, в котором появилось ее всегдашнее любопытство, спросила:
- Полька… А ЧТО там произошло?
Я сначала не поняла ее вопроса и поэтому переспросила довольно глупо:
- Где ТАМ и что произошло?
Валентина вытерла ладошкой остатки сырости на своих щеках, шмыгнула носом и, почему-то шепотом проговорила:
- Мне показалось, что кто-то или что-то прямо в моей голове стал задавать вопросы. Типа того, «кто ты?» и «зачем пришла?» - Замогильным голосом, по-видимому, пытаясь изобразить голоса спрашивающих, проговорила она последнюю фразу.
- Ну а ты что ответила?
Подруга посмотрела на меня с легким недоумением.
- А что я могла ответить? Мол, я Валентина, пришла, чтобы открыть сундуки? – И опять переспросила, - Что я должна была ответить?
Я про себя усмехнулась. Зная Вальку, могла себе представить, ЧТО она могла бы ответить. Проговорила несколько задумчиво:
- Что бы ты не ответила, они все равно узнали правду… И, судя по тому, что я видела, эта самая правда им не понравилась.
Испуг совсем прошел, и Валентина, сев поудобнее с любопытством спросила:
- Полька, а ОНИ кто?
Я едва пожала плечами:
- Думаю, они – охрана, оставленная здесь сторожить это место. А потом, ты почувствовала слабость, да?
Подруга кивнула головой.
- Как ты узнала?
Я опять пожала плечами.
- Догадаться нетрудно после того, что я здесь увидела. – Помолчав несколько мгновений, я спросила: - А Холодов? Он исчез после того, как ты сюда попала? Ты его больше не чувствовала и не видела?
Валентина задумалась:
- Мне показалось, что ему было очень больно, когда…ну, эта охрана налетела. Я на какое-то мгновение почувствовала его страдание. Хотя… Разве привидению может быть больно? Но я именно так ощутила его эмоции. И еще… Знаешь, мне почему-то показалось, что ему было очень важно, чтобы я открыла эти сундуки. Сам он, по понятным причинам, этого сделать не мог, вот и воспользовался мной каким-то образом. – И потом с возросшим любопытством спросила возбужденным шепотом: - Полинка, а все-таки, ЧТО там в этих сундуках?
Я посмотрела на ее любопытную мордашку с усмешкой:
- Там знания, не предназначенные для всех. Думаю, там есть и такие, которые способны вернуть душу умершего обратно в тело. Если бы Холодову удалось заставить раскрыть сундук и прочесть их, то он вполне бы мог занять место в твоем теле, так как других тел, более или менее подходящих для жизни, в обозримом пространстве, не наблюдалось. И тобой он воспользовался потому что ты уже была однажды здесь, и, вероятно, он решил, что охрана тебя не тронет.
Глаза у Вальки испуганно расширились. Она вжалась спиной в камень, словно стараясь отодвинуться от меня подальше, и замотала головой:
- Я не хочу…! – И пояснила, скорее самой себе, чем мне, - …ну, чтобы какая-то зараза, особенно этот Холодов – да в мое тело… Как хорошо, что я не поддалась на его уговоры! - Ее всю передернуло от отвращения. Наверное, она представила во всех красках, как дух Холодова занимает ее тело. Но испуг быстро прошел, и она опять полезла ко мне с вопросами: - А вот скажи, почему в прошлый раз, ну, когда мы с тобой сюда попали, не было никаких охранников? По крайней мере, я ничего такого тогда не почувствовала.
Я усмехнулась:
- Ну, во-первых, они нам сами показали вход, и мы не взламывали защиту. Соответственно, не пробудили спящих, если так можно сказать про энергию. А во-вторых, ты была со мной. А я, как бы это попонятнее тебе объяснить… Я тут, можно сказать, своя…
Дальше я не стала ничего объяснять, сочтя, что и так много лишнего сказала. Валентину мое объяснение, вроде бы, удовлетворило на какое-то время. И, чтобы она много не думала, и не начала задавать мне еще какие-нибудь свои вопросы, строго проговорила:
- Ну все… Вставай. Пора уходить. А то мужики там, наверное, совсем с ума сошли. Я же ушла, ничего им не сказав. Ох мне и достанется…!
Но последнюю фразу я произнесла без особого испуга, скорее, насмешливо. По крайней мере, страшно мне, уж точно, не было. Я помогла Валентине подняться. На ногах она уже стояла довольно сносно. Слабость, конечно, оставалась, но этого здесь, в подземелье, я изменить пока не могла. Мне и так пришлось отдать ей слишком много своей силы, чтобы восполнить то, что у нее отняла охрана. И от этого, у меня в ушах стоял легкий звон, и голова немного кружилась. Но я надеялась, что нам, все же, удастся доплестись до выхода без того, чтобы тащить друг друга. Да и тащить-то, в таком случае, у нас бы вряд ли получилось.
Держась за руки, как детишки из детского сада на прогулке, мы поплелись с ней в сторону выхода.