Наступил ответственный день. Наверное, самый ответственный в нашей жизни: мы с Соней решили пожениться и собрались на ужин к ее прадеду за благословением. Родителей своих она никогда не знала. Мать умерла при родах, а отец, по словам прадеда, испугался тяжелых забот о новорожденной дочери и сделал ноги. Поговаривают, что переехал другой город. Соню никогда особо не тяготило отсутствие родителей. Ведь Семен Петрович из кожи вон лез, чтобы правнучка росла в любящей и заботливой семье, был ей и мамой,
и папой, и прочими дедами с бабами. Как у него получалось — ума не приложу, у меня бы, наверное, так невышло, хотя кто знает.. Волновались мы жутко. По словам Сони, дед ее — самый настоящий божий одуванчик слова грубого не скажет, всегда рад гостям, накормит и напоит до отвала, еще и с собой даст, что недоели, чтобы помнили только хорошее, и в дорогу пожелает всяких благ. Оно и понятно, Сонька сама такая ‚ же, он ее воспитал, как не каждому удается — передал по наследству
заботу и доброту. Но останется ли |он таким же добрым, когда узнает, что в его дом явился едва оперившийся молодчик, чтобы забрать
единственное его сокровище?
Тут я боялся даже строить предположения.
Был готов к любому развитию сюжета.
Почему волновалась Соня, я так и не понял, Объяснить она не смогла ‚ или не захотела. Промямлила что-то неразборчивое и пожала плечами. Настаивать я не стал, решил, что все прояснится этим вечером.
Будь что будет. Моя любимая, как всегда, блеснула кулинарным талантом. Свинина : получилась — пальчики оближешь, я едва сдержался, чтобы не подобрать крошки языком. Дед рассказывал веселые истории из своей жизни, живо интересо- вался моей биографией, но глубоко в бледно-серых глазах затаился огонек подозрения и страха. Я не знаток чужих душ и людей, читать не умею да и не вижу причин — сам бесхитростный и с хи- трецами иметь дело не намерен. Но тут сдержанная теплота, улыбка не могли скрыть от меня, что дед только и ждет, когда я заявлю свои права на его правнучку. По спине царапали мурашки каждый раз, когда Семен Петрович смотрел мне прямо в глаза.
- Соня убрала со стола. В тишине налила всем чаю. И я понял, что пора делать первый шаг.
— Мы решили пожениться! — хором выпалили мы с Соней и засмеялись, потому что не сговаривались заранее. По плану сообщить новость должен был будущий глава новой семьи, то есть я.
Только вот Семен Петрович нас не поддержал. Молча встал и похромал к окну. Мы с моей любимой затаили дыхание. А потом он ответил, не поворачиваясь:
— Нет.
— Нет? — переспросила Соня.
— Дед, но почему? Слава тебе не понравился? Да мне все девчонки завидуют Он же самый лучший!
— Я сказал - нет,
— Семен Петрович, мы можем поговорить наедине? — спросил я, твердо решив, что без согласия прадеда не покину этот дом.
— Зачем? — старик резко обернулся- Я против. Категорически против.
— А я бы хотел узнать причину. Возможно, мне удастся вас переубедить. Если я что-то не то сегодня сделал, то все потому...
— Потому что он перенервничал,
— вступилась за меня Соня. — Ты не можешь вот так говорить «нет»! . Сейчас двадцать первый век, и...
— Соня, не надо, — остановил ее я. Еще несколько слов — и она могла сказать то, чего я больше всего боялся. Что готова пойти наперекор желанию родного человека и выйти замуж за того, за кого пожелает. Но я был не готов разрушать Сонину семью, еще даже не став ее официальным женихом.
— Мужчины должны разобраться сами, — пояснил я. Моя понятливая Соня быстро кивнула и сбежала из гостиной. Дед опять отвернулся к окну, сцепив руки за спиной словно давал мне ответ до того, как я очередной раз спрошу, почему он категорически против нашей свадьбы. Но я не тот, кто отступает
— Семен Петрович, давайте на чистоту, — я постарался говорить уверенно и спокойно.
— У меня серьрьезные намерения. Я, как никогда, уверен, что Соня — та, кто мне нужен, и будет нужна всегда.
Она— олицетворение всего, о чем только может мечтать мужчина. И я не отступлю. Ваше благословение.
- Хорошо, парень, давай начистоту, — пробурчал дед. Я не ожидал, что старик сдастся так быстро.
— Ты видел эти фотографии? ‚ Я кивнул и посмотрел на изображения женщин в рамках на стене. Первое фото не отличалось качеством, скорее походило на ретростилизацию последней из четырех фотографий, ено на всех снимках я узнавал лицо моей любимой. Еще за ужином хотел спросить, ‚чья была гениальная идея так по разному запечатлеть Соню.
— Это мои Сонюшки... Жена, дочка внучка и последняя — моя ненаглядная правнучка.
— Начиная с прабабушки, жены Семена Петровича, всех женщин в семье звали Софией? Странная, на мой взгляд традиция. Привычнее было, что первого сына называли в честь какого-то знаменитого предка. Наверное, надеялись, что он повторит его великие подвиги. Но чтобы дочерей... И они не толь носили одно имя,но и похожи были ч так, словно не разные люди, а одна и та же женщина запечатлена на фото.
— Я знаю, что мама Сони умерла при родах...
— Да. Как и ее мама, и бабушка, и . прабабушка.
Вот эта новость меня ошарашила Да чего уж скрывать — напугала! Я в свехестественное не верил никогда. Мне дай пощупать, понюхать, тогда поверю. А до тех пор — ни за что! Пока не доказано, что оно есть, его нет.
Называйте меня материалистом или еще каким ругательством, но так уж устроен мой мозг но такие совпадения, как в Сониной семье, любого поставят в тупик. Нет! Я современный человек, пусть совпадений и проклятий боятся другие. А я сделаю все, чтобы моя семья жила долго и счастливо всем смертям назло! Соня вообще исключение из правил, чем и поразила когда-то в самое сердце.
Три женщины из четырех мертвы. Моя Сонька в этой череде совпадений смотрелась так, словно уже, согласилась умереть при родах. Но я же во все это не верю и никогда не поверю!
— Потому что я сделаю все, чтобы этого не случилось! — не заметил, как озвучил мысли вслух.
— Это случится, и тут ничего не понишешь.
— Но почему?! Старик не ответил на вопрос.
— Обещай мне одно: что у вас не будет детей.
— Детей? Как человек в здравом уме и твердой памяти может просить, чтобы у его чада не было детей?
—Я не понимаю...Как я могу? Только вчера мы с Соней решали когда хотим второго. Как мне прийти и сказать, что даже первого не будет? Я хочу детей, я очень хочу. А ‚ Соня так спит и видит.
— Таково мое условие. — Я должен знать почему. У всего есть причина. Вы мне кажетесь здравым человеком, но условие ваше далеко не здраво...
— Дерзкий ты парень, однако..
— Простите, я не хотел.
— Может, оно и к лучшему. Мое время здесь заканчивается. Мало мне осталось. Таблетки жую еже часно, за мной уже идет безглазая с косой. Уйду я с ней, а правнучка останется. И некому будет за ней приглядеть, наставить и посоветовать.Боюсь, на тебя одна надежда. Нельзя ей рожать, никак, нельзя... ‚
— Она не говорила про болезнь. Не верю, что соврала.
— Она тебе и не врала. Не знает,она, что я натворил, дуралей..
— Старик подошел к фотографиям, провел узловатыми пальцами по стеклу, за которым мило улыбалась его жена.
— Как же я любил ‚ мою Сонюшку! Жизни без нее не мог представить. Как и ты, наверное, сейчас. Слов не хватит, чтобы описать ту радость когда она забеременела. У нас будет,то что свчжет нас до самой смерти, — теплый комочек жизни только наш и больше ничей.
Семен Петрович перевел дух,потер намокшие глаза. Он помнил все, словно в прошлом месяце. -Врачи придумали какой-то заумный диагноз,ребенку. Кого выбираете, папаша?
Стоит ли рисковать? Будут еще дети, куда денетесь. вылечитесь и родите. Да чтоб они провалились Сонюшка никого не хотела слушать, все твердила, что знает, как лучше. Сердце ее знает. Дитя внутри уже шевелится, слышит и чувствует, как ей выбирать-то? Избавлялась от бремени она долго и с муками. Я сидел в коридоре и молил Того, кто над нами: не дай ей уйти, не дай, ведь ты же так справедлив! Мы жили честно и . праведно, не лишай меня всего...
Потом вышла медсестричка, сказала, надо держаться, врач принял решение делать кесарево. Скоро все кончится. И сказала она это так... И тут я понял, что не увижу ‚ больше мою Сонюшку. Она давно выбрала, кому жить. Мне не сказала , боялась, что заставлю избавится ... И Я стал молиться, хоть в Бога-то и не верю. Если хоть кому. То там наверху не все равно, пусть он сделает так, чтобы дитя выжило . И приняло в себя душу моей Сонюшки, чтобы жила она вечно в детях своих... Безмозглый дурак! Я и не знал, что воздастся мне по желаниям моим...
Дочку назвал в честь жены — Соней. Растил, отдавая все, что мог и даже больше. Хотел, чтобы хорошо училась, делала добро и видела в других только добро. Потому и любили ее все вокруг. Учителя не уставали нахваливать и прочить ей, славное будущее, родители одноклассников ставили своим бестолочам в пример. Будучи на четвертом курсе института, дочь позникомилась с военным моряком, высоким, статным красавцем. Охмурил он её в два счета, а через полгодя свальбу сыграли.
Отец и оглянуться не успел, а дочка уже ждет прибавления в семейство. Чего еще надо одинокому мужичку — самое время с внуками возится.
Сопящий сверток из роддома Семен Петрович забирал один, потому что моряк-отец отправился , в очередное плавание по военным,делам да так и не вернулся. Толь через год прислал открытку с . Г Сахалина — просил прощения, что не давал о себе знать со дня смерти Сонюшки. Больше о нем они ничего не слышали. Да и не хотели. Жили дед с внучкой и не тужили. Соседи принялись распускать слухи. На скамейках бабки судачили, казалось, только о том, что старик растит еще одну смертницу. Пришлось поменять квартиру и переехать в город побольше. Там и люди поравнодушнее к чужим бедам, да и работа получше подвернулась. Пока еще были силы и позволял. возраст, Семен Петрович хотел успеть и на квартиру накопить, и в банке что-нибудь на черный день припрятать — капитализм в стране › в набирал обороты. Умный мужик всегда найдет, где и, как честно заработать. Внучка ходила в школу с углубленным изучением языков и точных наук. Вновь, как и о ее матери, учителя неустанно твердили деду, что такой талант зарывать в землю никак нельзя. . Надо сделать все возможное, что: бы девушка поступила в универ. Взятку давать не пришлось, Соня блестяще сдала вступительные, не смотря на попытки ее завалить. : Через два года на руках Семена Петровича заходилась плачем правнучка Сонюшка, а ее отец был в бегах от правосудия, потому что «мало украл».
На протяжении всего рассказа деда я, кажегся, не дышал. В горле ‚ словно застряло что-то колючее. Сглотнуть удалось далеко не с первой попытки.
— Понимаешь теперь, почему у вас не должно быть детей? Яткивнул.
— Но верить все равно не хочу..
- А ты уж сделай милость, поверь. Она последняя моя кровинушка. Хватит смертей.. Старик отвернулся к фотографиям и принялся что-то им шептать. Нетрудно было понять, что вечер откровений закончился, теперь все зависело от меня. Отказываться от Сони я не собирался. Но как поступить дальше? Пойти к любимой и передать рассказ прадеда? Хватит ли у нее сил поверить и простить за то, что тот - так долго молчал? Хватит ли сил задушить огромное желание иметь детей и прожить со мной вдвоем до самого конца?
Ее маленькое трепетное сердечко выдержит? Или лучше похоронить тайну семейного проклятия? Но тогда я постоянно буду видеть страдания жены при каждом взгляде на чужих детей. Может быть, лучше знать, что она никогда несможет их иметь, чем всю жизнь ломать голову, что в ней или во мне что то не так, потому что зачать не выходит? Потащит ведь к врачам, а они разведут руками — вы здоровы.. Начинала трещать голова. - » Все-таки сколько нажил себе проблем человек разумный, обретя ‚ этот проклятый разум! Я решил подождать до завтра. Поехать домой и подумать, все взвесить. При. нимать решение с кондачка — не - всегда правильно: Быстро только кошки рожают. От этой мысли голова еще сильнее пошла кругом. Я попрошался с Семеном Петровичем и вышел в коридор. Соня
ждала на кухне, прибежала мигом, бледная и кажется, даже заплаканная.
— Ну что? Ты его уговорил? Объяснил? Он не будет против? — она так старалась поймать мой взгляд, - а я не мог посмотреть ей в глаза.
— Мне вещи собирать, или.
- Успокойся. Никакие вещи собирать не надо.
— Тогда почему ты такой?
— Какой? : — Не знаю. Будто видел привидение. Или что похуже.
— Может быть. - я привлек Соню к себе, прислушался к ее теплому ‚ дыханию и далекому стуку сердца. ‚ Она жива. И будет жива, пока жив я. И даже когда меня не станет, она будет жить.. По дороге домой я запретил себе , чем-либо думать, просто крутил баранку и следил за движением. Нельзя было сейчас углубляться в мысли и пропускать красный глаз светофора.
Мне казалось, что, если вот сейчас я сдохну в аварии, а ее прадед уйдет в мир иной, Сонька останется наедине с этим миром, встретит другого, которому уже будет некому рассказать о проклятии ее семьи, и влюбится. И потом она даст жизнь дочери взамен своей.
Не хотел я этим вечером пить, но ноги сами привели меня в магазин. Бутылка ирляндского вискаря показалась отличной идеей. Но и наутро у меня не было решения, А как вообще можно его принять? Я чувствовал себя на месте старика, будто это я в коридоре больницы знаю, что жену больше не увижу и понимаю, что иначе и быть не могло. Мужчины — сторонние наблюдатели, которых на короткий миг призывает к себе женщина, а потом мы им становимся не нужны. Они отлично справляются с такой невероятной задачей, как из почти что пустоты создать внутри себя сложный организм, способный в будущем стать, например, Эйнштейном. И если ей захочется еще детей, то только тогда о нас вспоминают, Поэтому принимать за них решение - иметь или не иметь: детей — мы не вправе. .
И втот миг я решил Соне все рассказать. Пусть все знает, вместе мы найдем выход. Так будет честнее... А потом она позвонила и стала осторожно расспрашивать о вчерашнем вечере. И я, как и все бы мужики на моем месте, струсил, не заметил, как наврал с три короба предложил ей выбрать день свадьбы . Я надеялся, что когда-нибудь она меня простит. А не простит, так мне и надо... Не мог я позволить разбить ее доброе сердечко. - Не сейчас... Потом я позвонил Семену Петровичу и клятвенно пообещал, что детей у нас не будет. Он в ответ тяжело вздохнул и положил трубку. Это и было его благословение. Свадьба прошла скромно, гости — только самые близкие люди чьи пожелания и подарки шли действительно от чистого сердца Мы с Соней решили, что лучше не, поскупиться на меловый месяц и провести его в вдвоем вдали о суеты на Мальдивах там мы пообешали друг другу, что в старости обязательно переберемся в эту сказку доживать последние дни. А внуки будут проводить У нас каникулы. И правнуки тоже! крикнула Соня. Хорошо, что она не увидела мою кривую улыбку, а глаза прятались ‚ за темными очками. Может, сейчас ,самое время признаться? Она так счастлива здесь, может, это смягчит удар?.. Вряд ли. Надо было сказать до свадьбы. Теперь уже не имело значения, сегодня она узнает или через пятьдесят лет. Я все равно стану врагом номер один, так пусть,же счастье ее продлится как можно дольше.
Возвращение домой далось тяжело. После ослепительного солнца, чистого синего неба и бирюзового океана родина показалась самым серым и грязным местом на свете. Но воспоминания о медовом месяце сильнее слякоти за окном, а фотографии на стенах никогда не , позволят забыть о райском уголке на экваторе. Соне так понравилось, как теперь преобразилась моя берлога благодаря маленьким ‚ окошечкам на Мальдивы, что она принялась наводить порядок в: . каждом углу. На помойку отправилась моя старая мебель. Старые замызганные ‚ временем цвета сменились яркими красками. Моя жена свила самое настоящее гнездо, и мы были : счастливы.
- „ Несколько месяцев спустя она позвонила мне из больницы, не помню, как я туда добирался, о чем думал всю дорогу. Все стерлось из памяти, когда меня встретила ее счастливая улыбка.
- Все хорошо, Славик! Ничего страшного, —оправдывалась Сонечка. — Врачи хотят еще немного меня здесь подержать...
Понимаешь, они боятся... В общем, нелегко будет осгавшиеся месяцы...
Какие остаишиеся?
Оказывается, срок уже приличный, а я и не подозревала, сказали, что-то с гормонами, надо делать еще анализы... До родов придется,лежать, я растолстею...
Уж лучше бы она по телефону сказала, потому что мое лицо ее не на шутку напугало.
— Ты не рад... Я думала, ты будешь . рад...и Соня расплакалась.
— Нет! — я так сильно ее обнял, что она попросила пощады. — Если бы ты знала, как я рад...
Медицина продвинулась далеко ‚ вперед по сравнению с временами . Сониной матери. Любые деньги, любые врачи, любые клиники.. по уши влезу в долги, кредиты, что угодно, но за ее состоянием будут . круглосуточно следить, чтобы вовремя среагировать, остановить, зашить и вырезать. А потом уже будем вылезать из долговой ямы, пусть хоть до конца света будем там сидеть.
.Я подвел Семена Петровича, но мою жену— никогда!
— Слава, ну что такое? Я деду позвонила — он трубку бросил. Что с вами всеми? Разве же я первая?
‚ - Мы просто боимся за тебя. Вспомни мать, бабку и прабабку. И что? Я уверена, что троицы для Вселенной достаточно, я лишняя, — засмеялась Соня.
— Я вообще исключение из правил, ты же сам говорил!
— Как же я мог забыть?! — попытался улыбнуться я.
Разговаривать со мной прадед отказался. Он, конечно, прав: я обещал и всеми силами старался сдержать слово.
Презервативы были повсюду в квартире и во всех карманах одежды и сумок.
Я точно знал, что защищал жену каждый раз, когда мы теряли рассудок друг от друга. Мне стоило сделать что-то с собой. Я не раз думал об этом, но, уверен этого она бы мне не простила. Даже обман ничто по сравнению с надру-. гательством над своим естеством.
Шли месяцы, Соня лежала на очередном сохранении, счет в банке таял. Я продал машину, о чем нисколько не жалел. Главное, что врачи хоть и твердили о риске, но шанс удачного исхода был велик. Семен Петрович наконец смилостивился и уже позволял мне звонить и рассказывать о самочувствии его правнучки, хотя они каждый день связывались по телефону, он все боялся, что врачи что-то скрывают от Сони, а мне все докладывают. В один из дней, когда в больнице мы с Соней ожидали часа икс», дед позвонил и рассказал, что видел во сне свою Сонюшку, жену. Давно она ему не снилась, а тут так ярко, в красках, вся в белом теплом свечении... Она была все так: же прекрасна и держала на руках их дочурку, напевала ей колыбельную и все звала Семена Петровича полюбоваться, как трогательно младшая Сонюшка посапывает. И так сильно ему захотелось быть с ними, что даже сердце защемило. Я отругал его, что, вместо того чтобы проглотить таблетку, звонит. мне. Он пообещал принять лекарство и положил трубку. . Через час меня позвали в родильное отделение. Да так срочно, что я не успел предупредить деда.
- У нас родилась девочка Яна, и Соня осталась жива! Только потом узнали, что после звонка мне в день рождения своей праправнучки Семен Петрович спустил в унитаз все лекарства в доме и уселся смотреть семейный альбом... . Я помчался к деду с радостной новостью и нашел старика в кресле. Он казался притихшим и умиротворенным, словно просто заснул, вспоминая о прошлом. Это покажется странным, но я ему чуточку завидовал, потому что не я спас ‚ Соню, а он — своей кончиной разорвав страшный круг смертей.
Читайте так же и другие мистические истории.