ИЗВИЛИСТАЯ ТРОПИНКА К СЧАСТЬЮ .
С самого рождения, а вернее, с самого зачатия, в моей жизни все шло наперекосяк, и это не фантазия обиженного ребенка, а самая настоящая правда.
Я родилась на месяц раньше срока, лежала в боксе, думали не выживу. Но я выжила!
Мой жестокосердечный отец стал давить на маму, чтобы она оставила меня в больнице.
— Все равно ведь умрет! - говорил он. - А ты мне сына родишь! На хрена мне тут бабий батальон!
Но она проявила такую силу воли, что даже папа дрогнул и поджал хвост.
Мама мечтала назвать меня Ева - Жизнь! Но, все это время, пока я боролась за жизнь, она твердила:
— Доченька моя! Ты победишь!
И, как только я пошла на поправку, назвала меня Виктория - Победа!
Когда мне было восемь лет, папа разбился на машине с другом. С ними в автомобиле были еще две женщины, как потом я слышала от соседок, их любовницы. Папа и его друг погибли, а эти женщины отделались синяками и легкими переломами.
Мы стали жить с мамой вдвоем. Мама бралась за любые дополнительные заработки, только бы я ни в чем не нуждалась. Она записала меня на танцы, гимнастику, языки, игру на баяне, и я с удовольствием всем этим занималась. У меня словно крылья были за спиной, и все давалось мне легко. Некоторые вещи я даже освоила самостоятельно, например, гитару, а рисовала я от природы хорошо, и проводила за этим занятием все свободное время.
Мы только начали приходить в себя, но не тут-то было! Вдруг, ни с того, ни с сего, нам стала отравлять жизнь бабушка по линии отца, умудряясь доставать нас письмами и чуть ли не ежедневными телефонными звонками даже за тысячу километров. Она невзлюбила маму с первых дней, а теперь считала, что в смерти папы виновата только она, и стала методично нас гнобить.
Пока был жив папа, мы о них с дедушкой и слыхом не слыхали, а тут такие родственники объявились.
Правда, дедушка Матвей был полной противоположностью бабушки Лены, нас с мамой он любил искренне, жалел и (втайне от нее!), помогал даже материально. Но он боялся свою властную супругу, так же, как мы когда-то боялись папу, и не мог любовь к нам проявлять открыто.
Конечно, это был не такой стресс, какой мы испытывали с папой, но над нами опять нависли грозовые тучи.
В школе тоже было не все гладко. Я была активисткой по натуре, бралась за все дела, особенно за самые сложные, потому что любила преодолевать трудности. Училась на пятерки, с удовольствием участвовала не только в предметных олимпиадах, но и в творческих конкурсах, пела за школу, танцевала за школу, бегала за школу. И меня сразу невзлюбили все одноклассницы, некоторые даже не скрывали своего негативного отношения ко мне, откровенно мне вредили, старались подставить. В школе подруг у меня не было, девчонки уже пробовали курить, прогуливать уроки, целоваться с мальчиками, а я сидела на спортивных диетах, ездила на танцевальные конкурсы, вечерами занималась на баяне или в сотый раз перечитывала своего любимого
«Маленького принца».
Но я не страдала от одиночества, моей лучшей подругой была мама.
А потом мама заболела. У нее диагностировали рак. Началось долгое изнурительное лечение. В это время вдруг умерла бабушка Лена, и дедушка взял нас с мамой на лето к себе.
Мне было восемнадцать, и никогда раньше я не была у дедушки.
Он был лесничим и жил в большом доме на краю леса. Я была в восторге, впервые окунувшись в дикую первозданную красоту природы. Невозможно передать словами всю гамму чувств, которую я испытывала ежедневно, даже ежечасно. Несмотря на болезнь мамы, мне хотелось кричать от переполнявшей меня какой-то животной радости. Я представляла себе деревню скучным и унылым местом, но скоро поняла, что это не так.
Здесь, в самой глухомани, вдали от цивилизации, жизнь была настолько разнообразной и интересной, что я не успевала удивляться всему новому, что открывалось мне чуть ли не с каждым шагом. Мама тоже здесь оживилась, посвежела, ее глаза блестели восторгом, улыбка не сходила с губ, и у нас появилась надежда на ее полное выздоровление. Но, мне казалось, что больше нас с мамой радовался дедушка.
Он летал, как на крыльях, суетился вокруг нас, не зная, куда нас посадить и чем угостить, словно у него гостила королевская семья.
Это было самый счастливый период моего детства!
В такой эйфории прошла неделя, а потом, катаясь на велосипеде по узким лесным тропинкам, я встретила группу ребят тоже на велосипедах. Их было четверо, и они были очень похожи между собой, я догадалась, что они братья.
— Это что еще за явление на нашей территории? - крикнул младший из них, адресуя вопрос мне.
Я, молча, развернулась и рванула от них, они бросились за мной следом, но догнать меня было им не под силу, я была очень шустрой и натренированной.
Они скоро прекратили погоню, остановились, и я слышала вдогонку только их смех и свист.
Вечером, за ужином, я, конечно же, гордясь собою, рассказала об этой встрече маме и дедушке. Дедушка почему-то даже не улыбнулся, а, наоборот, нахмурился и сказал:
— Ох, Вика! Ты лучше держись от них подальше! Даже не разговаривай с ними!
Мы с мамой переглянулись, и улыбка потухла на наших губах.
Но дедушка больше не произнес ни слова, встал из-за стола, поцеловал нас в лоб, пожелал спокойной ночи и ушел спать.
И с этого дня моя беззаботная жизнь закончилась. Эти парни стали постоянно попадаться на моем пути, словно подкарауливали меня, а завидя, бросались за мной, как гончие за зайцем. Я, конечно, так же легко, как и первый раз, удирала от них, но теперь мне ничуть нельзя было расслабляться, приходилось быть постоянно начеку, и эта опаска мешала мне быть счастливой.
А однажды июньский ливень застал меня во время моей велосипедной прогулки, я переждала его под столетним дубом на краю оврага, но возвращаться домой мне пришлось уже пешком.
Тропинка была скользкой, грязь налипала на кроссовки и колеса велосипеда, но я, стиснув зубы, стойко выносила все эти неудобства и продолжала ехать вперед.
На развилке остановилась передохнуть и вдруг увидела одного из братьев, который так же, как и я, тащился с велосипедом по тропинке со стороны озера. Он тоже увидел меня, но не засмеялся, не засвистел, а молча остановился и уставился на меня.
— Что? Тоже под дождь попала? - спросил серьезно с легким акцентом.
— Как видишь! - пожала плечами.
Он посмотрел на небо и сказал:
— Сейчас опять вольет!
Я тоже подняла голову, прямо над нами висела огромная темная туча, и тут же частые капли посыпались нам на лицо. Потом все сильнее и сильнее, и не успели мы охнуть, как снова полил дождь.
— Давай сюда! - крикнул он и поспешил к старой корявой сосне, которая стояла у тропинки, шатром раскинув ветви.
Я побежала следом. Но от дождя не было возможности укрыться и там.
— Бросай велосицед! - скомандовал он. - Бежим!
Мы оставили свои велосипеды под сосной, а сами побежали в глубь леса. Я не знала, куда мы бежим, просто бежала за ним следом и все.
Он оглянулся, подождал меня несколько секунд, схватил за руку и стремительно потащил за собой, я только успевала перескакивать через низкие кустики чистотела и чертополоха. Хотя в таком быстром беге не было необходимости, мы уже были промокшие насквозь.
— Тут есть старая землянка! - пояснил он на бегу. - Видно, от солдатских учений осталась! Мы в ней спрячемся!
— От чего?
— Что - от чего?
— Спрячемся от чего?
— От дождя! - отвечал он.
— Да мы уже и так насквозь мокрые! - засмеялась я.
Мы, не сбавляя скорости, спрыгнули вниз с косогора и юркнули в темный проем землянки.
— Замерзла? - спросил он, когда мы немного отдышались.
— Чуть-чуть! - ответила я и поспешила добавить. - Но это ничего, я люблю мерзнуть!
— Согреть могу только вот так! - и он стал сквозь мокрую блузку быстрыми движениями растирать мне руки, плечи и спину.
И мне, действительно, скоро стало жарко.
— Давай и я тебя согрею! - я тоже принялась растирать ему спину.
Дождь закончился также неожиданно, как и начался. Мы выбрались из своего укрытия и поплелись к тому месту, где оставили свои грязные велосипеды.
Все это время мы молчали, чувствовали какую-то неловкость, потому что до этой встречи мы негласно считались врагами, а теперь, когда непогода связала нас общей проблемой.
Когда мы взяли велосипеды и направились каждый в свою сторону, наши пути расходились на развилке, он неожиданно оглянулся на меня и крикнул:
— Я - Аким!
— А я - Виктория! - ответила я.
Мы улыбнулись друг другу и разошлись.
Дома, услышав рассказ о моих приключениях дедушка сменился с лица.
— Я же тебя предупреждал, Вика! - вздохнул он и тяжело опустился на стул.
Потом обхватил голову руками и простонал:
— Ну, почему опять он! Почему он! А теперь еще и его отпрыски!
Нам показалось, что дедушка сейчас заплачет, мы с мамой в испуге молча переглянулись и поняли, что у дедушки есть какая-то тайна, но нам оставалось только терпеливо ждать, когда дедушка, наконец, решится нас в нее посвятить.
А вечером, когда мы уютно расположились в креслах около камина, а за окном опять лил дождь, дедушка рассказал нам историю своей жизни.
...В юности у него был лучший друг
Сергей, с которым они были просто не разлей вода: в школе сидели за одной партой, потом учились вместе в лесотехническом институте, вместе вернулись в родные края молодыми специалистами.
Работать устроились в лесничество, и, обуреваемые юношеским максимализмом, каждый взялся за строительство собственного дома. И через год с небольшим не просто дома, а прямо терема, красовались в заповедной тишине леса. У Тихомирова на опушке у Казакова озера, а у моего дедушки, Соловьева, на другом краю леса за рекой у Макового затона.
Между ними на два километра тянулся сосновый лес, но для друзей это не было преградой, почти каждый вечер они проводили вместе, то у Сергея за чаем и баней, то у Матвея за шашлыками и пивом. И казалось, этой идиллии не будет конца, но как часто это бывает, вмешалась судьба в образе прекрасной девушки...
Дедушка полюбил юную чеченку Дарину, которая осталась сиротой после гибели родителей, и приехала жить в соседнюю деревню к тете, она ответила ему взаимностью, они уже мечтали пожениться, как неожиданно Сергей увел у друга невесту, как говорят, из-под венца, и многолетней мужской дружбе пришел конец.
Матвей не справился с этим ударом и не простил друга даже до конца жизни. Лесная дорога, которая была дорогой дружбы и соединяла их дома, теперь стала дорогой вражды, а лес между ними словно стал ареной нешуточных столкновений двух непримиримых хищников, делящих добычу.
Сергей прожил с Дариной короткую, но очень счастливую жизнь, она рано умерла, сгорела от рака, оставив Сергею одну единственную дочку Элину, в которой он души не чаял. А у Матвея жизнь не сложилась, он никогда никого не полюбил больше. Встречался с девушками от скуки, да еще и потому что они висли на нем гроздьями, и вот одна из них, моя бабушка Лена, практически сама на себе его женила, родила ему сына Александра, но прожили они жизнь, словно соседи, без любви.
А теперь вот те четверо парней и были внуками Сергея, а я - внучка Матвея. Видимо, зная, что наши семьи - вечные враги, они ради развлечения, объявили на меня охоту и гоняли меня по всему лесу.
— Если хоть один из них приблизится к тебе, - сказал дедушка твердо. - Я его застрелю!
В голосе дедушки была такая злость, что я поверила, так и будет.
Но вспомнив карие непроницаемые глаза Акима, смотревшие на меня, совсем не так, как смотрят на врага, у меня в груди стало жарко, и сердце жалобно заскулило.
Дедушка стал настаивать, чтобы я больше одна не гоняла на велосипеде по всему лесу, а каталась только по территории вокруг нашего дома, но я умудрялась нарушать его правила, и уезжала все дальше и дальше, исследуя все ранее незнакомые мне места.
Когда встречала в лесу парней, попрежнему удирала от них, но почему-то уже не так боялась их, как раньше, потому что среди них был Аким, и я была уверена, что со мной ничего не случится шлохого, пока он рядом.
Мы пересекались с ним взглядами, но никто из нас ничем не выдавал, что мы знакомы. И его братья даже не догадывались об этом. Я, скорее, тоже просто играла с ними в догонялки, и кстати, всегда выигрывала, еще ни разу никто из них не догнал меня.
А однажды, удирая от них, я сама себя загнала в тупик, повернула не к береговой дорожке, выводящей на поле, а на самую кручу глубокого оврага, по дну которого протекал широкий бурлящий ручей.
Я остановилась на самом краю, который грозил вот-вот сползти вниз, и из-под колеса моего велосипеда посыпались мелкие камешки. И тут я услышала позади шуршание колес, я оглянулась - это был Аким.
— Стой! Не шевелись! - взволнованно, но тихо, почти шепотом, сказал он.
Я резко крутнулась на месте, и отпрыгнула вместе с велосипедом от опасной кручи в сторону Акима.
Он схватился рукой за мой руль и облегченно выдохнул.
— Да, что ж ты творишь! - выругался он, но снова тихо-тихо.
Я так поняла, чтобы не услышал кто из братьев.
— Давай, дуй вот по этой заросшей тропке, она выведет тебя к озеру! Быстро!
За кустами послышались приближающиеся голоса его братьев, и я рванула в заросли, по тропинке, которая едва-едва виднелась среди травы и мелкого, но густого, кустарника.
Я неслась, как угорелая, не чувствуя колючих веток, которые стегали меня по рукам, ногам и цеплялись за развевающиеся от езды волосы, а когда выехала на проторенную лесную дорогу, обнаружила, что я вся изодранная и поцарапанная, как кошка. Но несмотря на это, я ликовала: «Он опять помог мне.» Я вспоминала его теплый нежный взгляд, и мой сердечко трепетало, как крылья мотылька над свечкой.
Конечно, на этот раз я ничего не рассказала ни дедушке, ни маме, приложила все усилия, но сделала вид, что ничего не произошло.
Такое было со мной впервые, никогда раньше у меня не было никаких тайн от мамы, а теперь появилась. И эта тайна и волновала меня, и пугала одновременно.
В своих мечтах я, то взлетала на седьмое небо от счастья, то падала на острые камни реальности.
Мама, наверное, сердцем почувствовала перемены в моей душе, подолгу всматривалась в мое лицо и загадочно улыбалась, от чего я смущалась и опускала глаза, а потом, когда поздно вечером я пришла к ней в спальню, чтобы поцеловать ее перед сном, она обняла меня, уложила рядом и спросила, целуя в висок.
— Ну, может, расскажешь маме, что у тебя нового?
Я подняла на нее блестящие от счастья глаза:
— Мамочка, я кажется...
— Неужели влюбилась? - тихо засмеялась мама и прижала меня к себе.
— Ой! Я не знаю! Но он такой...
— Он - это кто?
Я грустно вздохнула и лишь сильнее прижалась к родному маминому плечу.
⁃ О! Вика! Это плохо... - мама снова поцеловала меня и погладила по волосам.
⁃ Ты думаешь, что дедушка его в самом деле застрелит? - зашептала я испуганно.
⁃ Нет,
⁃ улыбнулась мама, - так я не думаю! Но все же... все же... как это все сложно!
Я привстала на локте и с мольбой посмотрела на маму.
- И что теперь?
Мама не отвечала и не смотрела мне в глаза, только грустно перебирала исхудавшими пальчиками мои кудряшки.
⁃ Почему мы все несчастны? - спросила я.
⁃ Кто? - спросила мама.
⁃ Ты, дедушка, я... Мы что такие плохие, что недостойны счастья?
⁃ Ты будешь счастлива! - жарко сказала мама. - Ты обязательно будешь счастлива! Я скоро улечу на небо, и стану твоим ангелом-хранителем, и выпрошу у Бога счастья для тебя! Ты только верь! По-жалуйста, верь!
На следующий день маме стало хуже, но она старалась не подавать вида, говорила, что это из-за резкой смены погоды. Я тоже ста-ралась не подавать вида, но по-нимала, что это уже начало конца и не отходила от маминой посте-ли. А через два дня дедушка сказал, что он должен свозить маму в больницу в областной центр, чтобы ей назначили обезболивающие, без которых она уже не могла обходиться.
- Тебе придется остаться тут за хозяйку! - дедушка старался говорить бодро, чтобы не испугать меня, но я совсем не боялась. - Это всего дня на два, не больше!
Мы там долго не задержимся!
Он наставлял меня, учил, что и как я должна делать, везде оставил на-поминалки, а я только ходила за ним следом и твердила:
- Дедушка, не волнуйся, я все знаю! Я все сделаю, как надо!
И мне совсем не страшно будет одной!
Они уехали рано утром, на заре.
Сначала я еще держалась, занимала себя домашними делами, уборкой, готовкой, а потом накатила такая тоска, что я не знала куда деться. День был пасмурный, по небу плыли дождливые тучи, но я не могла сидеть дома, и отправилась прогуляться по лесу, на всякий случай надев теплый свитер.
Моя голова была занята мыслями о маме, я наивно мечтала о том, что вот сейчас ей в больнице сделают волшебный укол, и мама вернется домой веселая и совершенно здоровая, и мы, наконец-то, все будем счастливы: я, мама и дедушка!
В моем воспаленном мозгу мелькали картинки нашей счастливой дальнейшей жизни, и я, погруженная в свои мысли, не смотрела по сторонам и совершенно не замечала, куда я шла.
Очнулась я, когда передо мной открылось красивое Лесное озеро, словно голубое блюдце, обрамленное остролистным камышом.
По его глянцевой глади белоснежными брошками были рассыпаны кувшинки, и я невольно залюбовалась этим зрелищем.
Осторожные шаги за моей спиной заставили меня оглянуться.
Это был Аким. Мое сердечко задрожало...
Вместо «здрасте» мы просто улыбнулись друг другу. Он распахнул свою летнюю куртку из тонкой кожи и показал теплый вязаный свитер под ней.
— Сегодня мы оба утеплились. Да? - сказал он.
Я кивнула в ответ.
— Значит, можем гулять до утра?
— Можем, - согласилась я, но тут же спохватилась. — Ой, нет! Не можем!
Он вопросительно поднял брови.
— Мы не можем, - повторила я уже спокойно. - И ты это знаешь.
— Глупости! - не соглашался он. - Идем! Я знаю одно место, тебе точно понравится!
Он протянул свою руку, умоляюще посмотрел мне в глаза, и я, чуть помедлив, вложила в его руку свою ладошку.
Мы прогуляли с ним до самого вечера, он показал мне все заповедные места нашего леса, о которых я еще не знала, рассказал столько смешных и трогательных историй, связанных с этими местами, шутил и дурачился, пытался запугать меня страшными легендами о леших и кикиморах, которые здесь хозяйничают.
Мне было так легко и спокойно с ним, что я на это время забыла обо всех своих семейных бедах, и не хотела с ним расставаться. Но я не решалась сказать Акиму, что мамы и дедушки нет дома, поэтому, как только солнце начало опускаться за верхушки деревьев, я сказала:
— Мне пора!
— Как? Мы же хотели погулять до утра? - шутя надул он губы.
— Я не могу! - говорила я, а сердце мое буянило у меня в груди, сопротивляясь моим словам.
— А завтра? - не отставал он.
Я растерянно пожала плечами. Мне хотелось напомнить ему, что мы не можем, но он опередил меня:
— Отлично! Значит, завтра в 5 вечера я буду ждать около Лесного озера!
Мы расстались на той самой развилке у старой сосны, договорились разойтись в разные стороны, не оглядываясь.
Вернувшись домой, я словно опустилась с небес на землю, и всю ночь проплакала. Наутро проснулась бледная, опухшая, разбитая.
После беспокойной, бессонной ночи, я пришла к выводу, что в наших отношениях с Акимом, которые были еще на стадии зародыша, надо немедленно ставить точку, чтобы всем было хорошо, и решила, что сегодня никуда не пойду.
Но с приближением вечера, мне становилось так муторно на душе, что хотелось не просто плакать, а прямо, рыдать и биться в истерике, но я собирала всю свою волю в кулак, и кусая губы до крови, терпела. Я никуда не пошла, забилась в угол дивана, закуталась в плед, и сидела, как мышка, не включая телевизора и даже не зажигая света. Гнетущую тишину нарушало лишь мерное тиканье старинных ходиков, висевших на стене над камином. Спустилась ночь: темная, пасмурная, унылая.
«Даже природа против нас», - подумала я, и в этот момент услышала тихий, но настойчивый стук в калитку. Я подняла голову и прислушалась: да, действительно, кто-то стучит.
«Мама с дедушкой вернулись!» - я обрадовалась, вскочила, скинула плед и побежала открывать. Стремительно пролетев через двор, я распахнула калитку и застыла на месте - передо мной стоял Аким.
— Ты сошел с ума! - с ужасом проговорила я, приходя в себя. - Ты не должен сюда приходить! Если бы дедушка был дома, он бы, не задумываясь, тебя застрелил!!!
— Значит, дедушки дома нет? - спокойно улыбнулся он.
— Ты зря улыбаешься! - кипятилась я. - Он реально это сделает!
Он, словно меня не слышал:
— Не пригласишь в дом? На чай? - спросил он и посмотрел такими влюбленными глазами, что меня бросило в дрожь.
Эту ночь мы провели вместе, забыв обо всех и обо всем. Кроме нас, никого не существовало в этом мире. Нам было так хорошо, что все остальное для нас просто не имело смысла.
В перерывах между поцелуями Аким строил планы о нашем будущем, но в моей голове прочно засела мысль, что мы не можем быть вместе, что дедушка, не дрогнув, его застрелит, когда узнает о нас, я закрывала глаза и видела это, как наяву.
Я была убеждена, что все беды и неудачи переходили ко мне по наследству, а эту ночь любви я просто украла у своей судьбы. И была рада этому, и не считала это грехом, а с жадностью и наслаждением пила счастье, как жаждущий пьет живительную влагу.
Целую неделю мы тайно встречались с Акимом, хотя он все время рвался «сесть за стол переговоров» с нашими
дедушками, чтобы прошлое оставить в прошлом, и поставить, наконец, жирную точку в этой бессмысленной вражде, но я знала, что мой дедушка никогда не пойдет ни на какой компромисс, он был слишком прямолинейным, и жирную точку мог поставить только одним или двумя выстрелами. Но Аким хотел уладить все дела до своего отъезда, по его словам, он не мог уехать и оставить меня в таком подвешенном состоянии. Я, как могла, уговаривала его еще немного повременить с «важными» разговорами, ссылаясь на здоровье мамы, которая тихо угасала.
Однажды, возвращаясь со свидания, я около дальней лесной сторожки наткнулась на дедушку.
— Вика? - удивился он. - Ты чего здесь?
— Просто... - залепетала я. - Катаюсь...
Он нахмурился и сверлил меня глазами так, что мне казалось, он читает меня, как открытую книгу.
Я готова была провалиться сквозь землю, потому что не умела врать, и сказать правду тоже не могла.
— Быстро домой! Там мама одна! - сурово сказал он, а у меня внутри все похолодело. Никогда раныше он не разговаривал со мной в таком тоне.
Я понеслась домой со скоростью ветра. Дедушка упрекнул меня, что я в такой момент оставила маму одну, и мне было ужасно стыдно.
Я ехала и ругала себя, а мой щеки горели адским огнем.
Дома я бросилась к маме, обняла ее и зарыдала.
— Мамочка! Прости!
— Ну, ну, ну! — мама гладила мои волосы и улыбалась.
А потом, когда я успокоилась, мы лежали с ней в обнимку, и я рассказывала ей о нем, а она прижимала меня к себе и целовала воспаленными губами.
— Бедная моя девочка, - шептала она. - Все будет хорошо! Все обязательно будет хорошо!
Я думала, что когда вернется дедушка, то устроит мне допрос и взбучку, но он молчал. Правда, ходил мрачнее тучи, и почти не смотрел на меня, даже избегал со мной встречи, и я понимала, почему. Я теперь была не просто непослушной девочкой, в его понимании я была - предателем.
«Он уже не любит меня, - с ужасом думала я, — он ненавидит меня также, как их».
А через неделю умерла мама...
Ее смерть я пережила, как в тумане, ничего не помню, ни о ком, и ни о чем не могла думать, ела, спала, убиралась в доме на авто-мате, как робот. Дедушка целыми днями пропадал «по своим делам», а я, словно не жила, а существовала. Но мне было все равно.
— Сегодня месяц, как не стало Ксении, - сухо сказал дедушка однажды утром, и я словно очнулась от тяжелого сна, перевела взгляд на календарь, который висел на стене.
— Уже одиннадцатое сентября? - удивилась я и подумала: «Мне давно надо быть в институте».
Мы съездили на кладбище, скромно помянули маму, купив по дороге оттуда сливочный пломбир, мама очень любила это мороженое.
А вечером мне стало так плохо, что меня стошнило.
— Мороженое, - сказала я, - оно что, было просрочено?
Но дедушка так посмотрел на меня, словно собирался убить, и меня молнией пронзила догадка.
Я без сил опустилась на стул в кухне, а он, как ошпаренный, вылетел из дома, на ходу так хлопнув дверью, что с комода упала маленькая иконка.
— Ну, все! - я равнодушно смотрела на эту иконку. - Он меня точно застрелит!
Я закрыла глаза и вспомнила Акима, его милую, волнующую улыбку, и слезы градом покатились по моим щекам.
«Ну, и пусть! Это даже хорошо! - подумала я. - Пусть лучше меня, чем его! Это я - лишний человек на этой земле, а он пусть живет!»
Я заперлась в своей комнате и стала наспех собирать свою дорожную сумку.
«Только самое необходимое, - судорожно думала я, - только самое нужное!»
К счастью, дедушка не приходил долго, я успела приготовиться к побегу и даже немного успокоиться. Я слышала, как он пришел за полночь, а на заре я неслышно вышла из его дома и, не оглядываясь, пошагала прочь от этого места. Только на вокзале, я обнаружила, что забыла свой телефон на столе в своей комнате.
Это была единственная ниточка, которая связывала меня с Акимом, и она оборвалась...
Я вернулась в наш с мамой дом, и в первую же ночь она приснилась мне.
«Все будет хорошо! - говорила она с грустной улыбкой. - Верь мне, моя девочка! Все будет хорошо!»
Она приходила ко мне во сне каждую ночь, и я разговаривала с ней, делилась всеми своими переживаниями, как с живой, но не решалась сказать, что во мне уже пульсировала новая жизнь, потому что сама в это не совсем верила.
Однажды мама пришла ко мне очень взволнованной, сон был сумбурный, обрывистый, непонятный. Она словно о чем-то предупреждала, а я ее не слышала, не понимала. Я проснулась в три часа ночи в холодном поту с отчаянно бьющимся сердцем, пытаясь вспомнить хотя бы одно слово из сна.
— Мамочка! - взмолилась я вслух. - Ну, скажи мне, пожалуйста, что тебя так взволновало?
И вдруг услышала: «Телефон!»
— Телефон? - спросила я темноту.
Но в ответ - тишина.
— Что - телефон? - я пыталась догадаться, что бы это значило.
Ничего не приходило в голову, но не знаю, почему сразу вспомнился Аким.
— Я должна ему позвонить? - опять спросила я вслух, и сама себе ответила, - да! Но у меня нет телефона!И купить мне его не на что! И номера его я не помню!
От безысходности я заплакала, уткнувшись в подушку.
А утром, по дороге в институт, я увидела на тротуаре лежал телефон. Дорогой телефон. Видно, кто-то потерял.
Я схватила его трясущимися руками, как утопающий хватается за последнюю соломинку.
— Боже! Я не помню его номера! - меня охватила паника, я разозлилась сама на себя: «Ну, же! Вспоминай!»
Я выдохнула, успокоилась и закрыла глаза.
— Боже, помоги! - шептала я.
Перед моими глазами, как на табло, вдруг появились цифры.
Они появились всего на секунду, но я запомнила их на всю жизнь, и тут же набрала номер.
— Алло? - услышала спокойный и такой родной голос Акима.
— Аким! — я чуть не заплакала. - Аким!
— Вика! Моя Вика! - и взволнованно, и удивленно отозвался он.
Я сбивчиво, путано, глотая слезы, стала объяснять, что со мной произошло и где я сейчас нахожусь, а он непонимающе что-то бормотал в ответ.
— Я выезжаю! Я сегодня же выезжаю к тебе! - наконец, четко сказал он и отключился.
Я в этот же день разыскала владельца телефона и вернула ему пропажу.
А через сутки уже встречала своего любимого на вокзале и думала, что мое сердце разорвется на части от счастья и радости. Но то, что он рассказал, повергло меня в шок.
Дедушка, обнаружил мой забытый телефон и прочитал всю нашу с Акимом переписку. А потом написал ему сообщение: «Очень соскучилась! Приезжай! Жду!»
Аким, естественно подумал, чтО это от меня. Он попытался позвонить, но в ответ приходили смс, что связь плохая, можем только писать друг другу. И в каждом сообщение, якобы я, слезно просила его приехать. И он уже собрался ехать ко мне, как во сне ему приснилась молодая красивая женщина и пыталась что-то сказать, как будто о чем-то предупредить, но он ничего не понял. А утром позвонила я, и он окончательно был сбит с толку.
— Господи! Аким, мне страшно! - прижалась я к нему.
— Все позади, милая. Все хорошо! - успокаивал он меня, целуя. — Да, я думаю, что на самом деле, он не смог бы этого сделать, только попугал бы, да и все! А потом мы поговорили бы по душам, и выпили мировую!
Но через два дня мне сообщили, что мой дедушка застрелился.
Накануне он приходил к Сергею, своему бывшему другу и сопернику, дедушке Акима, и пытался застрелить его, но что-то пошло не так. Тогда он ушел в лес, в ту самую дальнюю сторожку, и застрелился.
— А ты говорил, что он бы не смог! - с ужасом сказала я Акиму. - Он бы смог!
— Наверное, да! - с горечью ответил он. - Но, спасибо твоей маме, она нас спасла!
Несмотря ни на что, мне было очень жаль дедушку, и я заплакала, уткнувшись в плечо любимого.
Тогда он еще не знал самой прекрасной новости, но было не время ее сообщать.
Когда он привез меня знакомить со своими родителями и братьями, для которых наша любовь оказалась тоже сюрпризом, за столом я отказалась даже от легкого вина.
Все подозрительно посмотрели на меня и заулыбались, но больше всех удивился Аким. Он с нескрываемым восторгом обнял меня и шепнул на ушко:
— У нас будет малыш?
— Да! - шепнула я в ответ.
— Если будет дочка, то будет Ксения! В честь нашего ангела-хранителя, твоей мамы!
А я подумала: «Господи! Как же я его люблю! И теперь, вопреки всему, я буду наконец-то счастлива!»
# жизненная история# мистика# #рассказ# история о любви# болезнь# смерть# дедушка# вражда# семья#
Читайте так же и другие мои мистические истории.