– Машенька!
Зов мужчины заставил девушку вынырнуть из раздумий и включиться в происходящее. Окинув быстрым взглядом помещение, где проходил банкет, она без труда нашла взглядом Анатолия. Тот стоял в окружении таких же, обрюзгших и начинающих лысеть мужчин, нервно потирая руки друг о друга.
Было видно, что он ведет переговоры с партнерами. Мужчина, зардевшись, решил позвать ее, чтобы разрядить обстановку и немного отвлечься от мрачных мыслей. Годы жизни с этим человеком выработали только одну реакцию на подобный зов – подчиниться. Поэтому девушка, быстро, насколько позволяли высокие каблуки, приблизилась к Анатолию и с готовностью натянула на лицо самую приветливую из всех имеющихся в ее арсенале выражений.
– Кто эта красавица? Толя, где ты ее нашел?
Глаза всех мужчин без исключения заблестели странным сочетанием зависти и похоти. Машу уже не смущало это. Она привыкла. Как и привыкла к ревнивому мужу Анатолию, который тут же положил руку ей на талию и притянул к себе так резко, что девушка едва не рухнула на паркет.
– Моя девочка, – бросил он так естественно, что Маша в этот раз даже не покривилась.
Она привыкла быть его девочкой пятый год уже.
– Какая же ты у меня везучая, что сумела очаровать старого банкира!
Пара дежурных фраз, несколько улыбок, полфужера вина вместе с Анатолием и его приятелями, и мужчина вдоволь нахвастался своей игрушкой. Потом привычно решил отправить ее домой. Водитель был предупрежден, и иногда Марии казалось, что все такие вещи муж оговаривает с обслугой заранее. А может быть, люди уже так же, как она сама, успели изучить привычки банкира и заранее знали, какой приказ и в какой момент будет отдан.
– Добрый вечер. – Личный водитель Марии, с почтением распахнул перед ней дверцу и, дождавшись, пока девушка разместится на заднем сиденье, спросил: – Домой?
– Домой, – подтвердила она.
Она знала, что если посмеет озвучить другой маршрут, то Богдан непременно позвонит Анатолию. А потом дома будет скандал, потому что мужчина привык контролировать каждый шаг, каждое слово и даже мелкие траты.
Подумать только, еще три года назад она вынуждена была клянчить каждую копейку с подробным отчетом о том, что именно она собирается покупать. Выпрашивание несчастных 5000 рублей на тушь выглядело тем более странным, что при всем при этом Анатолий мог спонтанно отвезти ее в дорогой ресторан или купить путевки на дорогой курорт, что стоили намного дороже. Но это были его решения, а ее.
На свои собственные решения она больше не имела права. Что уж тут говорить, она сама сделала этот выбор, сама приняла решение стать игрушкой в чужих руках. Вернее, не совсем сама. О пользе такой жизни рассказывала мама, которая считала, что только такой путь сделает Марию счастливой. Ведь тогда ей не придется прозябать в нищете, как ее матери. А еще тогда она не повторит ошибок родительницы. Маша, будучи послушной дочерью, их не повторила. Она делала свои собственные.
Едва слышный шум радио заставил привычно задремать и провалиться в самое ненавистное воспоминание о сделанном выборе и о последствиях, которые приходилось теперь расхлебывать.
В деревне все жили бедно. Кто мог, сбежал в город еще при Союзе, а кто остался – те были или пьющие, либо люди такие, которые никому и нигде больше не нужны, как отец Маши – инвалид первой группы. Куда такого на работу возьмут? Его и не брали.
И дом, и Машу, и отца на себе тащила мать, работающая дояркой в несколько смен, постаревшая раньше срока и похожая к 40 годам на старуху. Эта женщина с детства внушала Маше, что она не должна повторять ее судьбы, обязана выбраться из этой деревни, жить в роскоши и, главное, найти для этих целей богатого мужа.
Маша это все слушала и вроде бы даже на ус мотала. Но только, где этого богатого мужа возьмешь, если от них до райцентра 100 километров по ухабистой дороге, а уж про Москву и говорить нечего. На Москву и на тамошних банкиров можно было только по телевизору посмотреть.
Маша еще со школы знала, что нельзя так. Она вообще, как учителя говорили, умная была, на лету все хватала. И Васька так говорил. Все, кроме матери, говорили, что Маше учиться надо, ехать в райцентр и в институт. Хоть на инженера, хоть на программиста, хоть еще на кого. Научиться любой ценой. Не в институт, то хоть в техникум, лишь бы было образование, лишь бы был шанс выбиться.
Об идеях матери Маша при учителях не распространялась и особенно молчала о Ваське. Это был ладный, красивый парень, хоть и из такой же семьи, как Маша, но тоже умный, работящий и, главное, красивый. А еще было в нем что-то, что Маша в матери никогда не находила, какая-то поддержка что ли.
Мать просто говорила о том, что Маша должна, а Васька постоянно спрашивал о том, чего Маша хочет. Она хотела быть с ним, расписаться, пусть и без шикарной свадьбы с сотнями гостей и даже без белого платья, и, может, действительно, поехать вместе учиться в райцентр. Васька тоже хотел этого после армии, как вернется. Не вернулся. И ведь это была ее, Машина вина.
Помнится, 4 месяца прошло после того, как забрали Ваську, и не куда-нибудь, а в ВДВ. И однажды мать познакомила ее с мужчиной, который, как она тогда сказала, "в гости пришел". Объяснила, что это какой-то знакомый, но Маша уже тогда почувствовала неладное, ведь не могло быть у родителей такого знакомого в дорогой одежде, с перстнем, который стоил, наверно, как весь их дом со скотиной. На машине такой, что Маша подобные лишь в кино видела.
– Анатолий, – представился ей мужчина, протягивая руку ладонью вверх.
Ошарашенная неожиданным знакомством, Маша протянула руку и почувствовала, как запястья коснулись слюнявые губы. Если мужчина и заметил, как ее передернуло от этого прикосновения, то вида не подал, а потом предложил Маше покататься на машине. Дальше было многое. Рестораны, салоны и даже дорогие вещи, которые Анатолий привозил ей и матери в качестве презента. И ведь понимала Маша, что неспроста это все, и боялась момента, когда Анатолий возьмет свое, возможно, даже силой, на заднем сиденье своей машины, в которой постоянно катал по деревне Машу и Ваську.
– Сделай так, чтобы он на тебе женился.
Но Маша лишь кивала матери в ответ на эти слова. Однако в голове у нее и крутились совершенно иные мысли и понимание.
Пожалуй, не женится Анатолий на ней. У него таких Маш может быть в каждой деревне по пять штук. Сегодня одну на машине катает, завтра другую, а силой не берет. Ну, может, он хочет, чтобы добровольно ему отдались, чтобы Маша сама сделала первый шаг, сама предложила себя, сама выставила себя, то есть самой "падшей" женщиной, которой она себя чувствовала, принимая дорогие подарки по настоянию матери.
Может быть, если бы не было мамы, отправила бы она Анатолия куда подальше еще на второй день знакомства. Но мама была, и Маша видела, как мама меняется. Распрямилась сгорбленная спина, появился блеск в глазах, огрубевшие от многих лет работы руки стали чуть менее морщинистыми. Заботился о ней Анатолий, понимал, видимо, уже тогда, где у Маши слабое место.
А потом... потом Василий подписал контракт, решил остаться в армии.
– Я насовсем.
Маша узнав об этом, попыталась с ним связаться, найти парня, но тот словно бы не хотел с ней разговаривать. Может быть, кто-то из деревенских донес ему, что Маша с Анатолием гуляет, а может, и напридумывали того, чего не было. Хотя, чего там уже не было? К тому времени все было. Анатолий предложил, а Маша согласилась.
Плакала после этого всю ночь и чувствовала себя ужасно, но мать утешала, говорила, что за такие деньги и ту жизнь, что ей Анатолий пообещал, любая бы согласилась, любая. И вины Маши тут нет, наоборот, это шанс, и шансом пользоваться надо. Мария воспользовалась.
Жениться на ней Анатолий действительно не спешил. Тут Маша не ошиблась. Мать говорила, что он проверяет и выжидает, каким будет ее истинное лицо, и не испортит ли ее многочисленное богатство. Маша тщательно следовала совету матери, да и сама понимала, надо очаровывать Анатолия теми вещами, за которые мог вцепиться именно в деревенскую "простушку", а не изображать из себя светскую львицу. Любовь к нему, быть благодарной и признательной, не требовать многого. Последнее было особенно легко, учитывая, что жизнь с тотальным контролем была намного более сытной и роскошной, чем в детстве...
Звук открывающейся дверцы автомобиля заставил Марию вынырнуть из воспоминаний и поспешно вытереть соленые дорожки на щеках. Каждый раз они появлялись, когда она в мыслях вспоминала Василия. Его больше нет, и года не прошло после того, как он контракт подписал, как отправили его куда-то в "горячую точку". Но есть у Маши ее счастливая жизнь, впрочем, она ведь этого хотела? Да и мама.
В окнах квартиры горел свет. Только сейчас Маша поняла, что дорога от банкетного зала заняла больше времени, чем обычно.
Войдя в квартиру, девушка увидела в обувнице ботинки Анатолия. Те самые, в которых он был сегодня на торжественном мероприятии. Он уже дома. Как-то неуверенно помявшись немного в нерешительности, девушка прошла в гостиную и первое, что увидела, сидящую в одном из мягких кресел мать, которая светилась от радости, будто сбылась какая-то ее давняя мечта.
Какая именно, Маша поняла, когда на середину комнаты вышел Анатолий и опустился перед девушкой на одно колено.
– Моя девочка, ты выйдешь за меня?
В вопросе не было вопроса, не было той нежности и ласки, которую принято было демонстрировать в разговоре с любимыми. Иногда Маша думала, есть ли вообще у этого человека понимание любви, или все заменила одна лишь логика и холодный расчет.
Судя по всему, да. Ещё и потому, что за коротким "Я согласна" не последовало ни радостных вскриков, ни поцелуев, ни всего того, что принято было продемонстрировать в подобных случаях. Он лишь надел на палец Маши кольцо, а потом принялся деловито рассуждать о том, где проведут свадьбу, сколько человек позовут, где заказать Машино платье и все остальное. Сама Маша в этом разговоре участия не принимала.
Кажется, девушка заснула прямо там, в гостиной. Остаток ночи прошел беспокойно. Ей снилось что-то нехорошее, как будто совесть заставляла жалеть о выборе, который пришлось сделать. Но жалеть уже было поздно, ведь пути назад у Маши, как ни крути, не было. Если раньше Анатолий говорил ей, что не примет, если Маша уйдет, а потом решит вернуться обратно, то в последнее время мужчина все чаще сообщал, что никуда Машу не отпустит. Эти слова заставляли, если не бояться, то как минимум переживать.
Праздновать решили почему-то в деревне. Сначала, до регистрации, банкет для многочисленных односельчан и партнеров Анатолия. Одетая в белое платье, Маша машинально смотрела в зеркало, проверяя, не потек ли макияж, когда до ее плеча дотронулась мама.
– Ты счастлива?
Это прозвучало настолько неожиданно, что Маша не нашлась, что ответить, а вместо этого машинально ответила вопросом на вопрос.
– Ведь именно ты, мама, хотела для меня такой жизни?
Именно она познакомилась с Анатолием, а потом подталкивала сначала к сожительству, а затем и к браку с ним. И по идее маме надо бы радоваться, но сейчас на ней не было лица.
– Ты плакала во сне, это слышно было, – прошептала женщина, – Васю звала.
– Не надо, мама.
Маша почувствовала, как в горле комом собрались слезы. О ком угодно, только не о Васе.
– Доченька, прости меня, – внезапно разрыдалась женщина, – Маша, ты оставь это, не надо. Если не любишь его, то не надо. Господи, да что ж я наделала? Зачем я это?
Остаток фразы утонул в слезах. Маша непривычно крепко обняла мать, а потом совсем тихо зашептала ей на ухо.
– Уходи, мама. Я с ним уже живу, он мне предложение сделал. Сама знаешь.
– Знаю, доченька, знаю. И что ревнует он тебя к каждому столбу, и что руку поднять может, накричать. Да, не такого я хотела для тебя, понимаешь? Что ты при нем, как игрушка какая-то.
– Все нормально, мам. Он в последнее время стал сдерживаться. Я уйти тогда пригрозила, он и понял, видимо, что перегнул палку. И еще ты ведь знаешь, какие проблемы нам устроит, если я откажусь.
– Да, говорили мне.
– Пришло время выходить к гостям.
Маша смотрелась в зеркало. Она уже знала, что глаза опухли от слез, и хоть макияж не потек, но вид у нее явно был не жизнерадостный и далеко не счастливый.
Дальше все прошло как в тумане. Многочисленные поздравления, тосты, пожелания счастья, толстые губы Анатолия и его язык, лезущий в Машин рот каждый раз, когда кричали "Горько!". Сальные лапы на Машином теле и жирные следы от них на белом платье, как будто символ того, насколько она запачкалась, согласившись на все это.
– Я тоже хотел бы произнести тост, – сказал рослый молодой человек.
Маше сразу бросилась в глаза его форма ВДВ и знакомая выправка. Сердце мгновенно ухнуло куда-то в пятки. Неожиданно для себя девушка вскочила со своего места и тут же замерла, как вкопанная, потому что незнакомец повернулся к ней лицом, и стало понятно, что это не Василий, это кто-то другой.
– Мы с Василием служили в одном подразделении, он много рассказывал о вас, Мария, о том, что любит вас и желает вам счастья. Пусть вы не пожелали нужным сообщить о своем желании порвать с ним отношения лично, он просил, если погибнет, передать вам, что не держит на вас зла и желает вам счастья, любви и верности.
Такие простые слова, вроде бы понятные и искренние, но каждая из них больно ударяла по Маше. Девушка не сразу поняла, что дрожит всем телом, что уже сквозь какой-то туман слышит слова.
– Он погиб во время очередного боя. От пули меня заслонил, а сам я лишь хотел сдержать слово, передать вам его слова. Попал, вот, правда неудачно, судя по всему.
Среди гостей бежали шепотки, Маша видела, как косятся люди на этого парня, но почему-то ощущала, что куда большая часть презрительных и недоумевающих взглядов предназначалась ей. Ведь все в деревне знали, что Вася и Маша были вместе, и знали односельчане, что Маша от Василия тогда загуляла с банкиром.
Ноги сами понесли к выходу из ресторана. Никто не задерживал, не кричал, даже не пытался остановить, но она все равно бежала, не чувствуя ног и с такой скоростью, что только ветер свистел в ушах.
Не сразу поняла, что за ней кто-то бежит. Только обернувшись, увидела его, дембеля. Испугаться не успела, как он застенчиво, едва слышно произнес.
– Неудобно просить, но не знаете, где здесь переночевать можно?
Маша, остановилась. Дрожащей рукой вытерла слезы со щек и пригласила следовать за собой.
Потом было много всего. Плачущая мать, рассказывающая, что именно она написала в армию о произошедшем, что Маша замуж выходит. И Анатолий, швырнувший Маше в лицо ее документы и надменно процедивший, что нашел себе другую. И истерика, слезы, крики, плач и ругательства.
А еще был Данила. Так уж вышло, что парень задержался у них в деревне. Не сразу Маша поняла, что тому и некуда особо идти. Детдомовский сирота, и на службу по контракту пошел больше из-за неопределенности, чем из-за желания заработать или служить и защищать. А тут пришелся ко двору. Забор родителям Маши починил, и работу неожиданно быстро нашел здесь же, в токарном цеху. И как-то само собой получилось, что они сначала сдружились, а потом, год спустя, уже Данил стоял перед ней на коленях, предлагая руку и сердце. И это предложение Маша принимала с куда большей радостью, чем все подарки Анатолия вместе взятые.
А еще пару лет спустя она узнала, что Анатолия больше нет в живых. Болезни не выбирают. Может, кто-то и сокрушался бы, понимая, что все нажитое богатство при другой ситуации досталось бы ей. Но не Маша. Девушка считала, что Бог отвел ее, не дал стать вдовой. Ведь лучше быть живой женой любимого человека и мамой прекрасного малыша, пусть они и не самые богатые, но точно счастливые.
– Ты счастлива? – каждый раз спрашивает мать.
Маша со Славой всегда говорят "да". И мать при этих словах выпрямляет спину и улыбается так, что сразу начинает казаться намного моложе, чем есть на самом деле.
Конец.
👍Ставьте лайк и подписывайтесь ✅ на канал с увлекательными историями.