оглавление канала, часть 1-я
Дождавшись, когда зеленоватое пламя вспыхнет, и от свечи потянется ароматный дымок, вдохнула его всей грудью, ощущая, как очищается мое сознание, проясняется ум и уходит усталость. Послышался скрежет камня. Я резко обернулась, и… выдохнула с облегчением. Это сработал механизм, закрывающий проход. Еще раз вдохнув ароматный дымок, источаемый свечами, направилась в дальний край зала, где рядом с одним из дубовых коробов, калачиком свернувшись на полу, лежала Валентина. Выглядела она… Черные провалы глазниц обведены синими кругами, скорбная глубокая складка залегла возле потрескавшихся губ. Растрепанная коса, уставшей змеей лежала, свернутая кольцом на пыльном полу. Дыхание Валентины было поверхностным и каким-то прерывистым. Эх, Валька, Валька… Но досадливые мысли оставила на потом. Сначала, ее нужно было вытащить отсюда, а уж потом разбираться как она умудрилась проломить защитный барьер входа и оказаться здесь. А еще, не мешало бы понять, ЗАЧЕМ? Ведь, я теперь уже очень хорошо знала, что просто так не бывает ничего, все случайное не случайно. Но, это тоже, все потом.
Я присела на корточки рядом с подругой и осторожно погладила ее по щеке, прошептав:
- Валюша… Валентина… Очнись… Нужно уходить…
Подруга не реагировала на мои деликатные попытки пробудить ее. Тогда, я взяла ее за плечо и немного потрясла, проговорив чуть громче:
- Валентина, проснись, слышишь? Вставай! Нужно срочно убираться отсюда!!!
Я чувствовала, как ставшие невидимыми при моем появлении защитные энергии все еще продолжали, незримые, вытягивать из нее силы. И ничего поделать с этим я, увы, не могла. Для них она по-прежнему оставалась чужаком, прорвавшимся сквозь защиту на запретную территорию. Я попыталась приподнять ее за плечи, облокотив спиной о дубовый ларь, рядом с которым она лежала, придавая ее телу сидячее положение. Мне это удалось не с первой попытки. Валькино обмякшее тело все время норовило завалиться набок, словно она была не человек, а какая-то безвольная кукла, собранная из мешков, набитых соломой. Кое-как пристроив ее, придерживая одной рукой за безвольное плечо, другой рукой отцепила фляжку с пояса и зубами открутила пробку. Конечно, это была обычная вода, а не какой-нибудь целительный отвар или, например, коньяк, но я очень надеялась, что даже маленький глоток приведет ее в чувство. Иначе… В общем, я, правильно оценивая свои силы, хорошо понимала, что на руках я ее далеко не утащу.
Первый глоток прошел, если так было можно выразиться, мимо. А я начала злиться. Черт возьми!!! Воды и так с гулькин нос!!! А нам еще предстоял обратный путь. Я, немало не печалясь, что это моя любимая подруга, хлестанула ее ладонью по щеке так, что у нее мотнулась голова, словно она и впрямь, была куклой. Валентина отчетливо застонала. А я, воспользовавшись моментом, опять попыталась ей влить в рот хоть немного воды. На этот раз у меня, точнее, у нее, все получилось. Судорожно сглотнув, словно это была не вода, а пробка от этой самой фляжки, из которой я ее поила, она закашлялась, и, не открывая глаз, забормотала невнятное:
- Не надо… Пожалуйста…я же не хотела… Он же сам, сам… Я бы никогда… без приглашения… - И она вдруг тоненько, жалобно, словно маленькая девочка, захныкала.
Почему-то, от этого ее хныканья, у меня внутри все похолодело. Словно в тело моей подруги вселился кто-то совсем чужой, посторонний и… страшный. Сцепив зубы, чтобы не заорать во все горло, я опять тряханула ее за плечи, еле-еле сдерживаясь от каких-нибудь глупых, опрометчивых действий. Как например, взять, да и убежать, куда подальше, чтобы не видеть и не слышать ничего, или, к примеру, не запричитать в голос от жалости к подруге.
- Валюха, Валя…!!! Это я, Полина!!! Открой глаза, пожалуйста!!! – А потом, неожиданно для себя, рявкнула: - Открой глаза, зараза такая!!! А то плюну и уйду!! И тогда, оставайся тут одна!!!
То ли моя угроза подействовала на Валентину, то ли сердитый тембр голоса вернул ее к сознанию, но она почти сразу открыла глаза, и уставилась на меня с каким-то ужасом, будто это была не я, а какой-нибудь трехголовый змей. Это длилось всего несколько мгновений. Взгляд стал проясняться, сознание быстро возвращалось к ней, и она, осипшим голосом, недовольно пробурчала:
- Полинка? А ты здесь чего…? Орешь-то чего?
От подобного нахальства я, даже, на мгновение потеряла дар речи. Нет, ну вы посмотрите на нее только!!! Типа, она-то тут по делу, значит, а я чего незванна, нежданна, приперлась?! И я рыкнула:
- Чего, чего?!! Грибы собираю, вот чего!!!
Валюха хлопнула на меня глазами.
- Какие еще грибы…???
Я закатила глаза под лоб и почти простонала:
- Поганки, блин!!! Давай, вставай, и будем отсюда выбираться!!! – Видя, как Валентина пытается оглядываться по сторонам, словно выискивая кого-то, прибавив громкости в голос, добавила: - Да, поживее ты, звезда!! Не то останешься здесь одна, пока в мумию не превратишься!!!
Валька испуганно сморгнула, и, не скрывая своего ужаса, спросила, почему-то, шепотом:
- Почему - в мумию???
Я только выдохнула тяжело, и, больше не говоря ни слова, стала помогать ей подняться. Но процесс этот занял у нас чуть больше времени, чем я предполагала. Ноги подругу почти совсем не держали. Ее всю трясло от слабости. Постояв несколько минут в нерешительности, я взвалила ее сзади себе на плечи, так, что ее руки свешивались у меня впереди, и поволокла Вальку к выходу. Она постанывала и всхлипывала у меня за спиной, то ли от слабости, то ли еще от чего, пыталась дрожащим голоском задавать мне какие-то вопросы. Но я, разумеется, не отвечала. Было не до того. Если ее не вытащить в ближайшее время из этого зала, то кончится для нее это может очень плачевно. Чего доброго, она и вправду может превратиться в мумию.
С горем пополам, мы черепашьим ходом добрались с ней до выхода из зала. Не выпуская ее руки из своего захвата, согнувшись в три погибели, я со всей силы надавила на знакомый мне рычажок на полу за каменным возвышением. Двери со скрипом отошли в сторону, и мы, буквально, вывалились с ней в коридор. Каменная плита, подчиняясь незримому механизму, тут же встала на место. И только тогда я вспомнила, что позабыла загасить свечу. Некоторое время соображала, что делать. Затем, усадив Валентину у стены, собралась вернуться обратно, но подруга вцепилась в меня мертвой хваткой (откуда только силы взяла), и прошептала умоляющим голоском:
- Полька, не оставляй меня здесь больше одну… - Видимо, одной подобной слезливой просьбы она посчитала недостаточно, чтобы повлиять на меня, потому что, шепотом, напустив в свои зеленые глазищи жалостного выражения, брошенного хозяевами под проливным холодным дождем щенка, прошептала дрожащими губами: - Я боюсь…
Колебалась я не более минуты. Что может случиться, когда свеча догорит совсем? Кажется, ничего. Канделябры, на которых крепились свечи были металлическими, мощными, на полу кругом камень, а сундуки с печатями филина на крышках, стояли достаточно далеко, в противоположной стороне зала. Но, главным было не это. Я, почему-то, не хотела показывать Валентине, КАК открывается эта дверь снаружи. Кто знает, что может прийти подруге в голову еще. Конечно, сейчас она была напугана, можно сказать, до смерти. Но я знала Вальку, как облупленную. Страх у нее проходит так же быстро, как и летняя гроза. Налетела, прогремела, выплеснулась дождичком, и опять улетела дальше.
Была у меня и еще одна идея. Можно было попытаться выйти через другой вход, через тот, что вел в подземный коридор усадьбы. Этот путь был, конечно, короче. Но я очень хорошо помнила, как среагировала на меня взломанная Валентиной защита в прошлый раз. А вдруг, в обратном направлении будет то же самое? И мы просто потеряем время и силы, и тогда окажемся в западне. Да, к тому же, выход, через который я прошла сюда сейчас, надлежало замаскировать снаружи как следует, чтобы никто не смог до него добраться.
Я опустилась рядом с Валентиной, и опять достала фляжку. Протянула ей, и проговорила тихо:
- Валька, мне тебя до выхода не дотащить. Так что, дорогая подруга, отдыхай, набирайся сил и пойдем потихоньку. А я тебе помогу…
Валюха, обрадованная тем, что я не ушла, закивала головой.
- Я сейчас, водички только глотну…
Но я хорошо понимала, что после того, что она пережила, одной «водички» будет явно недостаточно. Вот сейчас бы очень пригодилась та самая свечка. Я покосилась на подругу. Она маленькими глотками пила воду из фляжки, поглядывая настороженно на меня поверх нее, словно пытаясь прочитать мои мысли. Ладно… Попробуем обойтись без свечи. Валентина, наконец, утолила свою жажду, и смотрела выжидательно на меня. Я молча взяла ее руки в свои, и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Она, угадав каким-то появившимся у нее внезапно чутьем, что я собираюсь делать, дернулась, пытаясь вырвать свои пальцы из моих рук, глухо проговорив:
- Не надо, Полинка… Тебе силы нужнее…
Я открыла глаза и рыкнула тихо:
- Не дергайся… Я не доволоку тебя до выхода. И тогда здесь уже будет не одна, а две мумии. Кстати, чтобы ты не питала никаких иллюзий, и не ждала, что нас спасут, сразу скажу: никто этого входа не знает и фиг кто найдет. Поэтому, перспектива с мумиями не такая уж нереальная, если ты не будешь меня слушаться. Так что, сиди и не мявкай.
Опять закрыв глаза, я попыталась очистить свой разум ото всех эмоций. Почувствовала, как сильно и размеренно бьется мое сердце, увидела внутренним взором, словно огненные ручейки, токи собственной крови по венам. Представила себе, что это и есть настоящий огонь, стала посылать эти огненные потоки вниз, сквозь свои пальцы в тело подруги, пытаясь его согреть. Почувствовала, как вздрогнула Валентина ощутив тепло моей энергии. Но я крепко держала ее, не позволяя ее пальцам освободиться из моего захвата.
Не знаю, сколько мы так просидели, но я почувствовала холодок в груди и поняла, что если отдам еще хоть немного, сама не смогу идти, и только тогда разорвала нашу связь. Открыла глаза и тяжело выдохнула. В свете пламени факела, так и стоявшего там, куда я его воткнула перед тем, как открыть дверь, увидела, как лицо подруги утратило свою синюшность. Особого румянца на щеках было незаметно, но в глазах уже был блеск живой энергии. Откинулась спиной на прохладный камень, и проговорила уставшим голосом:
- Ну все… Теперь немного отдохнем – и в путь. А пока, поведай-ка ты мне, дорогая, как ты умудрилась открыть вход и оказаться здесь.