— Дуняша? — удивлённо переспросила Ксения, разглядывая стоявшую перед дверью молодую девицу в короткой юбке, на высоких каблуках, в майке и стриженную под ноль.
— Да, — весело подтвердила Дуняша. — По поводу вашего мужа. Хочу поговорить о нашем с вами будущем. По-хорошему. Как женщина с женщиной. Многое нужно обсудить.
— Ах, Дуняша! — радостно воскликнула Ксения, быстро сообразив, кто перед ней стоит. — Ну, конечно, Дуняша. А я сразу-то и не поняла. Муж так много рассказывал о вас. Проходите.
— А вас Ксенией зовут, да? — спросила Дуняша, входя в квартиру.
— Ксенией.
— Мне тоже муж говорил.
— Муж?
— Виталик.
— А, ну да. Виталик. Я как-то сразу и не сообразила. Муж.
— Ничего, что я уже сейчас его так называю?
— Ничего.
— Девчонки смеются, а я считаю, что для того, чтобы считать мужем своего любимого мужчину, вовсе и не обязательно иметь штамп в паспорте. Вы согласны?
— Согласна. Можете не снимать туфли.
— Я и не собиралась, — ответила Дуняша, восторженно оглядывая огромную прихожую. — Большая прихожая.
— Пятьдесят метров, — уточнила Ксения.
— Обалдеть. У нас с мамой двухкомнатная квартира 52 метра. А у вас одна только прихожая — пятьдесят. Нет, я, конечно, знала, что мне повезло с Виталиком, но не думала, что настолько. Только вы не подумайте, что я его за это полюбила.
— Я и не думаю.
— Я, когда его впервые увидела, он мне вообще не понравился. До поступления в университет мне нравились другие. Помоложе.
— Понимаю.
— Но уже через полгода я поняла, что заведующий кафедрой — это очень серьёзно.
— Понимаю.
— А куда проходить?
— А куда хотите, Дуняша. Где вам будет удобнее разговаривать?
— На кухне.
— По коридору прямо, затем направо, четвёртая дверь слева.
— У вас большая квартира.
— Большая.
— Дорогая, наверное, — с восхищением произнесла Дуняша, не спеша идя по коридору и нежно трогая стены рукой. — Сколько стоит?
— Не покупная квартирка-то, — ответила Ксения. — Наследство бабушкино.
— А бабушка чья? Ваша или Виталика?
— Виталика, разумеется. Пройдите в эту комнату, я вам кое-что покажу.
— Давай на «ты»? — предложила Дуняша.
— Давай, — согласилась Ксения.
Они зашли в кабинет Виталика.
— Вот она, — сказала Ксения, показывая на висящий на стене большой по размеру портрет бабушки Виталика. — 1956 год. Холст. Масло.
— Умное лицо, — серьёзно глядя на портрет бабушки Виталика, сказала Дуняша. — Строгая, наверное, была?
— Строгая, — подтвердила Ксения. — Бабушка Виталика долгое время успешно возглавляла один научный исследовательский институт, и за это правительство подарило ей эту квартиру. А когда её не стало, сюда переехали мы с Виталиком и наши дети.
— А ваши дети сейчас где?
— Старший сын живёт и работает в Новосибирске. У него там жена и дети.
— В Москву возвращаться не собирается?
— А зачем?
— И то верно.
— А младшая дочка год назад выскочила замуж за какого-то инженера и уехала к нему в Питер. Возвращаться не собирается.
— За простого инженера?
— В том-то и дело.
— Ох уж эти дочери.
— И не говори. Идём на кухню, Дуняша.
— Идём.
Они зашли на кухню. Дуняша зажмурилась от восторга.
— Чай, кофе? — спросила Ксения.
— Мне — кофе. И покрепче. И ещё сделай пару бутербродов.
— С колбасой или ветчиной?
— С колбасой и ветчиной.
— Ещё сыр есть.
— И с сыром.
— Сырники хочешь?
— Смотря с чем?
— Есть сгущённое молоко, есть варенье клубничное.
— Уговорила. Давай и сырники.
Ксения занялась приготовлением кофе и всего остального, а Дуняша, сидя за столом, продолжала разговор.
— Неужели скоро это будет всё моё? — спросила она. — Даже не верится.
— Ну, может, не сразу, — ответила Ксения, — со временем. Сама понимаешь. Сперва нужно развестись нам с Виталиком. Разделить всё совместно нажитое имущество.
— Я понимаю.
Ксения поставила перед Дуняшей чашку кофе, тарелку с сырниками, вазочки с вареньем и сгущённым молоком и тарелку с бутербродами.
— Приятного аппетита.
— А ты?
— Недавно завтракала.
— Как хочешь, — сказала Дуняша и принялась за еду. — А это правда, что при разводе доставшееся по наследству не делится между супругами?
— Ты насчёт квартиры?
— Насчёт неё.
— Правда. Квартира не делится.
— Это хорошо.
Дуняше так много нужно было сказать Ксении, но Ксения её остановила.
— Ты ешь, ешь, не разговаривай. А то подавишься, а мне после отвечай за тебя. Следователи точно не поверят, что ты сама и случайно. После поговорим. Успеем ещё наговориться.
— Угу.
Дуняша доела и была готова продолжать.
— На чём мы остановились? — спросила она.
— Ты спросила, как быстро я отсюда съеду после развода, — напомнила Ксения.
— И? Как быстро?
— В этот же день и съеду.
— А до этого ты собираешься здесь жить? С моим Виталиком?
— Собираюсь. А почему ты спрашиваешь? Тебя что-то тревожит?
— Да нет. Ничего не тревожит. Живи.
— А между прочим, Дуняша, — сказала Ксения, — это плохо, что тебя не тревожит.
— Почему?
— Как почему? Не забывай, что я женщина. Конечно, не такая молодая, как ты. Но женщина. Со всеми вытекающими последствиями.
— Что-то я не догоняю, подруга. Ты о чём?
— Я о том, что Виталик, хоть и профессор, и заведует кафедрой в университете, где ты учишься, и ему уже 53, но он ведь мужчина.
— И что?
— Представь, что будет, если я тоже, как ты, вдруг возьму и подстригусь под ноль? Надену высокие каблуки и майку? Ты только представь меня в таком виде.
Дуняша посмотрела на Ксению и представила её в таком виде.
— Ты этого не сделаешь.
— Почему?
— Это подло.
— Согласна. По-человечески это действительно подлый и безнравственный поступок. Но вдруг?
— Что вдруг?
— Вдруг во мне проснётся женщина?!
— А она проснётся?
— Кто её знает. Всякое может произойти. В сложившихся-то обстоятельствах. Начнётся борьба за выживание и всё такое. Сейчас-то нас разведут быстро. А если я вдруг окажусь в интересном положении?
— Если ты будешь соблюдать меры осторожности, то не окажешься в интересном положении.
— А если не буду соблюдать? Тогда что? Ты пойми, Дуняша, как человек я тебе сочувствую и готова идти навстречу. Как человек.
— Так в чём проблема? Иди!
— Иди?! Легко сказать. А вдруг во мне проснётся женщина? Тогда уже ничего нельзя будет поделать.
— А она точно проснётся?
— Не исключено. Вот ты думаешь, мы сейчас с тобой разговариваем как женщина с женщиной?
— Думаю, да.
— Ничего подобного. Сейчас мы с тобой разговариваем как человек с женщиной. И не дай бог, Дуняша, тебе начать разговаривать со мной как женщина с женщиной. Тут такое начнётся! Врагу не пожелаю. И ты знаешь, я сейчас чувствую, что женщина во мне вот-вот проснётся. И я за эту женщину не ручаюсь. А на твоём бы месте напрасно время не тратила.
— И что это значит?
— Это значит, что ты должна как можно скорее спасать свою любовь.
— От кого?
— От женщины, которая во мне скоро проснётся.
— А как скоро она проснётся?
— Думаю, часа через два она откроет глаза.
— И что можно успеть за это время?
— Можно успеть многое, но начать следует с главного.
— А что главное?
— Главное — это обезопасить от меня Виталика. А для этого необходимо как можно быстрее собрать все его вещи и отвезти их к себе на квартиру. Чтобы твоя любовь к Виталику была в безопасности, ему нужно отсюда уехать как можно быстрее.
— Правильно. Ты мне поможешь собрать вещи Виталика? Как человек.
— Об чём речь, подруга. Конечно. Как человек я просто не могу поступить иначе.
Вещи Виталика укладывали в большие полиэтиленовые пакеты. Дуняша, конечно, поинтересовалась, почему в пакеты, а не в чемоданы. На что Ксения ответила, что Виталик не любит чемоданы, в пакетах ему удобнее.
Наступил вечер.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Виталик, когда, вернувшись после работы домой, увидел у подъезда Дуняшу, а вокруг неё множество пакетов.
Дуняша всё объяснила.
— До развода поживешь у нас с мамой, — сказала она. — А после развода мы с тобой вернёмся сюда.
— Но...
— Не обсуждается. И с Ксенией тебе сейчас видеться нельзя.
— Почему?
— Потому что в ней проснулась женщина.
— А что это значит?
— Это значит, что нам обоим лучше не попадаться ей в ближайшее время на глаза. Короче, Виталик, я спасла нашу любовь, и сейчас мы едем ко мне. Моя мама уже нас ждёт.
Виталик немного подумал и согласился ехать с Дуняшей к ней и её маме. Иного выхода у него не было. Потому что квартиру эту его бабушка передала по наследству не ему, а его жене. А своей квартиры у Виталика не было. Когда-то у него была своя квартира, но увлечение разными играми привели к тому, что в результате от той квартиры осталась только одна комната. Но она была очень маленькой. В той комнате не поместились бы даже все мешки, которые теперь стояли у подъезда. А кроме этого, Виталик свою комнату сдавал. ©Михаил Лекс