В.М. Санин (справа) и В.В. Лукин в гостинице аэропорта «Остров Средний». Апрель 1985 г. Фото В.А. Сайбеля
Предыдущая публикация из книги В. Лукина "Крылатая океанография":
Валерий Лукин
СП-23. Первая встреча
Когда наш самолет зарулил в «карман» ВПП СП-23 и экипаж приступил к дозаправке из бочек, командир Николай Сморж сказал мне и Илье Романову: «Зайдите к РП. Вас там ждут». Войдя в домик Павла Петровича Бирюкова, руководителя полетов на СП-23, я увидел невысокого, худощавого, с большими залысинами в редких черных волосах мужчину лет пятидесяти. «Знакомьтесь, – сказал бывший тут же начальник ВВЭ “Север-29” Михаил Краснопёров, – Владимир Маркович Санин – писатель. Алексей Федорович Трёшников убедительно просил вас взять Санина в полет по точкам».
Что ж, убедительная просьба директора – это почти то же самое, что его приказ, только устный… Павел Петрович в это время разлил по кружкам свежезаваренный чай и пригласил всех нас к столу. Началась неторопливая беседа, в которой мы изучали друг друга. Я обратил внимание, что на видавшей виды кожаной куртке писателя красовались два наших профессиональных значка – «Участнику дрейфа станции “Северный полюс”» и «Участнику Советской антарктической экспедиции». Полярники обычно носят такие значки на своих выходных костюмах, но не на рабочей одежде. Тут меня осенило, что перед нами сидит автор книг «72 градуса ниже нуля», «Трудно отпускает Антарктида» и «Новичок в Антарктиде», которые я с огромным удовольствием читал несколько лет назад.
Мы рассказали Владимиру Марковичу несколько «леденящих душу» историй из жизни «прыгающих». То, что он не стал их лихорадочно записывать в свой блокнот, уточняя по ходу рассказа некоторые детали, произвело на нас хорошее впечатление. Это существенно отличало его от многих репортеров. В 1977 г. наши полеты в Арктике трудами нескольких журналистов и телевизионщиков уже получили некоторую известность. Конечно, никто не оборачивался нам вслед на улице и не перешептывался, увидев нас в транспорте, но родственники, знакомые, коллеги по работе и учебе считали необходимым обязательно позвонить после просмотра телевизионного сюжета или прочтения газетной заметки.
Поэтому было не удивительно, что настала пора писательского интереса к «прыгающим» экспедициям.
Вскоре мы вместе с ним и М. Краснопёровым вылетели на работу, затем прибыли для отдыха на СП-22. Владимир Маркович больше присматривался, чем расспрашивал, чувствовалось, что он уже немного знаком с буднями полярной авиации. Его вопросы в основном касались технологии выполнения тех или иных экспедиционных операций. Он был тактичен, не допускал крепких словечек. Записи в блокнот, как правило, делал уже после наших ответов на вопросы.
Свои впечатления о наших полетах он изложил в статье «Риск – его ремесло», опубликованной в «Литературной газете» летом 1977 г. Она вошла и в заключительную книгу Санина «Не говори ты Арктике – прощай», вышедшей в свет уже после его смерти.
По возвращении из Арктики, завершив полеты на Ли-2, мы неоднократно встречались с ним в Москве, в Ленинграде, а позже – опять в Арктике. Эта встреча произошла весной 1985 г. на Северной Земле.
Северная Земля. Необычная спасательная операция
Во второй половине апреля 1985 года на о. Средний прилетел Владимир Санин.
Как потом выяснилось, он в это время был уже тяжело болен и очень плохо переносил мороз, несмотря на очень теплую пуховую одежду суперсовременного образца. Будучи волевым человеком, фронтовиком, он никогда не жаловался и, уж тем более, никому не говорил о своем недуге.
На Северную Землю Санин прибыл, чтобы поучаствовать в моей новой «прыгающей» экспедиции и проводить женскую лыжную команду «Метелица», с которой он подружился в последние годы, в их очередной арктический поход. Капитан этой команды – Валентина Михайловна Кузнецова (1937–2010) со своими подругами планировала осуществить переход по Северной Земле в качестве подготовки к своему главному в жизни путешествию – походу в Антарктиде на станцию Восток в летнем сезоне 1988–1989 гг.
По неизвестным мне организационным причинам, их весенняя экспедиция «Метелицы»1985 г. на Северной Земле не состоялась, зато Санин с нашей помощью посетил своих старых друзей на ледовом стационаре «Купол Вавилова» и в других экспедиционных пунктах ААНИИ на Северной Земле.
Все свободное время мы проводили с ним в многочисленных беседах о различных ситуациях в жизни полярных летчиков и о «прыгающих» научных экспедициях. Он строго выполнял наставления известного советского писателя Юхана Смуула – автора «Ледовой книги» о первой Комплексной антарктической экспедиции АН СССР: «В первую очередь, писатель должен уметь слушать собеседника».
Однако, как обычно бывает в полярных экспедициях, когда для краткого участия в них прибывают писатели, журналисты, кинематографисты, – ничего из ряда вон выходящего не происходило. И в этой рутине полярных будней Владимир Маркович затосковал и собирался уже вернуться в Москву на 40-летие празднования Великой Победы 9 мая. И тут ему повезло: неординарное событие все же произошло.
2 мая 1985 года, вернувшись из полета, мы собрались за общим столом, чтобы отметить день рождения нашего товарища по экспедиции Сергея Манова. На следующий день экипаж взял выходной, поэтому ни о каком нарушении режима не могло быть и речи. Был приготовлен прекрасный арктический экспедиционный ужин: на столе была жареная оленина, малосольный муксун и даже несколько свежих огурцов, привезенных недавно из Ленинграда.
Гостиница была свободна, других экипажей не было, наш Ми-8 был единственным воздушным судном, которое в эти дни находилось в аэропорту острова Средний. Все самолеты и командный состав ВВЭ «Север-85» в эти праздничные майские дни улетели на ледовую базу.
В разгар нашего веселья около 3-х часов ночи зазвонил телефон, установленный в коридоре летной гостиницы – говорил начальник пограничной заставы Николай Чешенко. Около трех недель назад мы проводили с острова Средний на о. Греэм-Белл две лыжные спортивные команды Минобороны СССР, которые возглавляли полковники Владимир Чуков и Юрий Подрядчиков. Каждая из этих команд шла своим маршрутом, а радиосвязь держали с заставой. Группа В. Чукова, осознав бесперспективность дальнейшего перехода в связи со сложнейшими ледовыми условиями в северной части Карского моря, решила закончить переход на полярной станции «Остров Ушакова».
Группа Ю. Подрядчикова продолжала переход, во время которого один из ее участников провалился под лед и около 3-х минут провел в ледяной воде. Товарищи по группе помогли ему выбраться на лед и стали отогревать в импровизированном лагере, развернутом на небольшой льдине. Однако, состояние его здоровья серьезно ухудшалось: требовалась срочная медицинская эвакуация. Выполнить ее в самое ближайшее время мог только наш Ми-8: других воздушных судов, способных на такую операцию в этом районе Карского моря не было.
Борьба за человеческую жизнь в любых ситуациях есть и будет главным мерилом любого решения и поступка. Если надо, и кроме нас это сделать никто не может, значит, это должны сделать мы. Несмотря на серьезную концентрацию алкоголя в наших организмах.
Наш командир Владимир Освальд отправляет на вертолет бортмеханика, радиста и авиатехников для подготовки к вылету. Штурман садится делать необходимые расчеты, а второму пилоту – самому молодому и наиболее трезвому из членов экипажа, вручается Задание на полет, и он отправляется будить фельдшера аэропорта, чтобы та (это была молодая женщина) поставила необходимые штампики о состоянии здоровья экипажа, разрешающие вылет.
Вполне понятно, что ни один другой член экипажа проходить медицинское освидетельствование у нее в таком состоянии не будет. Второй пилот получил наставление: «Обещай, что хочешь, даже, что женишься на ней, когда вернешься…»
Санин с любопытством и молча наблюдал за всей этой ситуацией и робко попросил взять его с собой. Простой человеческий страх – лететь с пьяным экипажем, был побежден профессиональным писательским интересом. Впоследствии он говорил мне: «Я был удивлен и даже поражен, когда мы пришли на вертолет. Еще час назад я видел серьезно выпивших людей за столом, а тут те же люди четко, без лишних слов выполнялисвои профессиональные обязанности, и вскоре вертолет был готов к взлету».
Через 10 минут появился второй пилот, который уговорил фельдшера пойти на должностное преступление – она прекрасно понимала, что мы летим спасать человека, а кроме нас это сделать некому. К тому же, она хорошо знала, что такое настоящие полярные летчики… На борту были два пассажира – В.М. Санин и я. Мы взяли с собой дополнительно шесть бочек с авиакеросином, чтобы расширить возможности летного поиска группы Подрядчикова.
Прилетев на о. Ушакова, мы обговорили все детали предстоящего радиообмена с радистом полярной станции и радистом группы В. Чукова. Военные туристы не имели возможности радиосвязи с гражданскими воздушными судами, поэтому радист Подрядчикова связывался с радистом группы В. Чукова, тот дублировал информацию радисту полярной станции, который передавал ее на наш вертолет. Никаких GPS или ГЛОНАСС навигаторов в те годы еще не было, поэтому ошибка в определении географических координат была весьма значительной. Мы выгрузили на о. Ушакова бочки с топливом, чтобы освободить место для туристов и их экспедиционного снаряжения.
Начались поиски. Впереди на запад от о. Ушакова находилось широкое, до 10 км, разводье. Мы летали в районе ледяной кромки, но никаких признаков ледового лагеря лыжников не находили. В свою очередь, те сообщали на о. Ушакова о том, что видят наш вертолет. Стояла ясная солнечная погода, при которой видимость была более 10 км. По нашей просьбе, туристы из группы Подрядчикова запускали сигнальные ракеты, но, к нашему удивлению, мы их не видели.
Так продолжалось около двух часов поисков. Топливо в баках нашего вертолета было на исходе. Мы совершили посадку на одну из льдин. Этот маневр заметили те, кого мы искали и спасали. Просто чудеса какие-то! Они нас видят, а мы их – нет. Наш бортмеханик
забрался на редуктор несущего винта, и мы попросили вновь запустить сигнальную ракету. Нам сообщили, что она у них последняя. Наш командир Володя Освальд ответил: «Запускайте последнюю!» К нашему общему удивлению, ракета взлетела в воздух откуда-то из середины разводья, хотя до этого лыжники утверждали, что вокруг них находится лед.
Мы снова запустили двигатель, взлетели, и уже через пять минут увидели на небольшом ледяном пятачке диаметром около 30 метров палатку и людей вокруг нее, которые махали нам руками. Мы попросили свернуть палатку, чтобы потоком от вертолетного винта ее не унесло в разводье, и совершили посадку на эту крохотную льдинку, не убирая газ-шаг несущего винта. Быстро помогли погрузить все экспедиционное снаряжение в вертолет и взлетели, взяв курс на о. Ушакова.
После посадки рядом с полярной станцией «Остров Ушакова» к нам присоединились участники группы В. Чукова, и мы, дозаправившись из своих бочек, полетели на о. Средний. Разговор в вертолете из-за шума работающих двигателей приходится вести на повышенных тонах. Первый мой вопрос к спасенным лыжникам был: «Почему вы говорили, что вокруг вашего лагеря находится лед, когда вы были в центре разводья?» Они отвечали, что, по их мнению, разводье – это пространство чистой воды, а если лед может держать лыжника, то совершенно естественно, по их мнению, – это нормальный лед.
Я стал объяснять, что, согласно ледовой номенклатуре, разводьем называется не только пространство чистой воды, но и пространство, покрытое начальными формами ледообразования.
По прилету на о. Средний участников обеих групп ждала баня, подготовленная на погранзаставе. Мы тоже получили приглашение, но не пошли, чтобы не мешать ребятам обмениваться своими впечатлениями, и легли отдыхать, готовясь к заключительным вылетам на нашу работу.
Конечно, кому-то из читателей покажется, что я доказываю, что потребление алкоголя совместимо с выполнением сложных полетов. Мы вполне могли отказаться от этого полета, сославшись на неготовность экипажа или отговориться какой-либо технической неисправностью на вертолете. В этом случае никто бы не обвинял нас, но мы сами не
смогли бы простить себя. Человек может собраться в любой сложной и даже критической ситуации и совершить то, о чем никогда раньше не думал. Достаточно вспомнить различные эпизоды в боевых действиях на фронтах…
Санин потом часто говорил мне, как у него «чешутся руки», чтобы написать все, как было, но он хорошо знал, какие неприятности это принесет действующим лицам того полета. Он
достаточно точно изложил данный эпизод в своей предпоследней повести «Не говори ты Арктике – прощай», убрав из повествования всю алкогольную тематику. С тех пор прошло чуть менее 40 лет. Многие из участников этих событий уже ушли из жизни, и никто из них не остался на летной работе. Это дало мне право вспомнить о данном эпизоде экспедиции «А-317» в мае 1985 г.
Владимир Маркович вскоре улетел, успев к празднованию 40-летия Великой Победы в Москву. Мы часто встречались с ним у него на квартире вместе С Чуковым, Освальдом и некоторыми другими участниками тех памятных событий. Эти встречи в результате привели к тому, что я был приглашен консультантом на съемки двухсерийного художественного фильма «Точка возврата» – экранизации одной из повестей Санина на Одесской киностудии. Арктику в том фильме снимали на пляже Зеленогорска, на льду Финского залива под Ленинградом.