оглавление канала, часть 1-я
Я бы еще послушала, о чем говорят мужчины, хотя знала, что подслушивать чужие разговоры не подобает приличной девушке, коей я себя по неведомой причине считала, но всю «малину» мне испортила Валька. Она со стоном потянулась и пробурчала довольно громко:
- Черт возьми! По мне, что, всю ночь слоны топтались?!
Оба собеседника мгновенно повернулись в нашу сторону, и прикидываться спящей у меня уже не было никакого смысла. Кольша кинулся к любимой, и, позабыв на какое-то время о своем образе грозного мужа, заквохкал, словно заботливая мама-курица над своим цыпленком, которого только что с большим трудом удалось достать из лужи.
- Валюша, ты как?
Валька села на земле, недовольно огляделась, и пробурчала:
- Лучше бы спросил, ты кто… Чувствую себя фаршем после мясорубки. Ощущения такие же…
Поняв, что жена жива и почти здорова, Николай вспомнил о своей роли сурового дознавателя. Нахмурил брови и строго спросил:
- Ну…Объясните мне, ЧТО все это значит?
Не знаю, что он подразумевал под словом «все», но отвечать на его вопрос у меня не было ни малейшего желания. И, вообще, говорить о пережитом ни с кем больше не хотелось. Валентина под сердитым взглядом мужа хотела, было, прикинуться несчастной сироткой, но, по всей вероятности, и у нее не было для этого ни сил, ни настроения. Она быстро глянула на меня, словно испрашивая разрешения на горестное повествование своих мытарств, но наткнувшись на мой твердый взгляд, тоже посуровела лицом, и сухо ответила:
- Ничего это не значит! Значит, что мы выбрались и теперь опять все вместе живы и относительно здоровы. И вообще… Я домой хочу, хочу в баню, есть хочу, а потом завалиться на родную кровать и поспать как человек. У меня все тело болит от лежания на этих корнях! – И она, морщась, демонстративно потерла свой бок.
Разумеется, Николая подобный ответ удовлетворить никак не мог, он жаждал разоблачений. Или, точнее сказать, жаждал определенности и конкретики. Поняв, что от жены он ни того, ни другого не добьется, обратил свой пылающий взор на меня:
- Ну а ты чего скажешь?
Ссоры я не искала, и поэтому просто пожала дипломатично плечами, промямлив:
- А может мы лучше проведем допрос в другой, более комфортной обстановке? Кушать и правда очень хочется, да и поспать по-человечески не мешало бы. К тому же, там, наверное, дядя Слава уже с ума сходит. – И тяжело вздохнув, напустила на себя покаянный вид кота, который сожрав всю хозяйскую сметану, теперь окончательно и бесповоротно осознал до глубины души свой гадкий проступок.
Поняв, что подобной суровостью он от нас ничего путного не добьется, Николай нехотя кивнул, коротко бросив:
- Поехали… - И демонстративно не обращая больше на нас внимания, тем самым выражая свое несогласие с выбранной нами политикой отношений, широко зашагал в сторону своей машины.
Стеная и охая, мы с Валентиной, поддерживая друг друга, кое-как поднялись на ноги. Егор кинулся было нам помочь, но я отмахнулась, мол сами. И попросила его затушить костер, вовремя вспомнив, что все-таки являюсь инспектором заповедника.
До самой усадьбы мы ехали в гробовом молчании. Никому говорить не хотелось. Кольша за рулем своего раздолбанного уазика сидел похожий на хомяка, который сделал запас зерна на зиму за своими щеками. Егор изредка оглядывался на нас с Валькой. В его взгляде была тревога и беспокойство, граничащее с паникой. В общем-то, я хорошо понимала мужчин. Не знаю, как бы я сама повела себя на их месте после всего случившегося. Валентина сидела серьезная, как дворник, судорожно вцепившись в боковую ручку на дверце машины, и только недовольно морщилась, когда старичок-уазик подпрыгивал на очередной кочке. Ее я тоже понимала. После всего пережитого ей явно было о чем подумать.
Вот таким суровым порядком мы и добрались до усадьбы. В воротах метался дядя Слава, даже не пытавшийся скрывать свое волнение. Завидев нашу машину, вылетевшую из леса в клубах пыли, кинулся навстречу, чуть не угодив под колеса. Колька едва успел затормозить. Собрался что-то резкое сказать старику, но вовремя одумался, и только неодобрительно покачал головой.
Глядя как мы с Валькой еле-еле выползаем из машины, дядя Слава, не говоря ни слова, всплеснул руками, и понесся топить небольшую баньку, которую они соорудили вместе с Егором несколько месяцев назад. Его способность не задавать лишних вопросов в подобных ситуациях, проявляя одновременно ненавязчивую заботу и при этом необыкновенную деликатность, всегда вызывала у меня искреннее уважение, если не сказать восхищение. Мы с Валькой поплелись в дом, чувствуя спинами пристальные взгляды мужчин. Словно они не знали, чего могут ожидать от нас в следующий момент, и поэтому, на всякий случай, готовились ко всему. Правда, это самое «ко всему» имело такой обширный, я бы даже сказала, разнообразно-непредсказуемый диапазон, что они уже и сами понимали, что эта их готовность совершенно не приведет ни к каким желаемым для них результатам.
Поднявшись в комнату, которую мы с Валькой уже считали своей, подруга хмуро спросила:
- Ну и что мы делаем дальше?
Я пожала плечами.
- Не имею ни малейшего представления. Но, думаю, что тебе нужно держаться подальше от подземелья. Я не могу точно сказать, что там с тобой произошло, но понимаю одно: дух Холодова (прости, не могу сказать «душа», посему как, очень сильно сомневаюсь в наличие таковой у этого выродка) бродит где-то здесь неподалеку, горя страстным желанием воплотиться обратно хоть в какое-нибудь тело.
Валентина испуганно оглянулась, словно ожидая увидеть этот самый дух прямо у себя за спиной, и испуганно спросила:
- А почему именно я? Мужское тело ему подошло бы больше…
Я закатила глаза под лоб, а затем выразительно покрутила пальцем у виска.
- Ты совсем думать не хочешь, да? Какое «другое мужское тело»?! Твоего Кольши или Егора?! - Валентина испуганно шарахнулась от меня, замахав руками, и отрицательно замотав головой, будто я и впрямь могла переселить этот дух в одно из вышеназванных тел. А я продолжила: - Вот и я о том. Думаю, просто ты уже однажды проходила этим путем и подверглась воздействию энергий, царящих там, и поэтому стала…, - я попыталась подобрать подходящее умное слово. Но ничего эдакого, что соответствовало бы моменту, в голову не приходило, и я, плюнув на точность выражений, закончила просто: - Ты стала более чувствительной к подобным проявлениям того мира, что ли. А может быть, ты просто оказалась в нужном месте в нужное время. Но, в любом случае, я думаю, твой Кольша прав. Вам следует отсюда уехать. Так сказать, от греха подальше. Вы же собирались на море… Теперь, когда Николай вернулся из своей командировки, никто вам не мешает это сделать. Да и мне будет спокойнее.
Валентине мое последнее предложение не очень понравилось. Она хмуро смотрела на меня несколько секунд, а потом, сдвинув брови, сурово, даже с некоторой угрозой, спросила:
- Гонишь, что ли…??
Я тяжело вздохнула:
- Да, не гоню, а волнуюсь…!! Ближе вас у меня никого нет, и случись что-нибудь с вами – я себе этого никогда не прощу! А тут сейчас стало как-то беспокойно. Думаю, мне здесь ничто не грозит, а вот вы с Колькой – мое слабое звено. Так что, подруга, давай… Моемся в бане, отдыхаем еще сегодняшнюю ночь, и дуйте на свое море. А я тут как-нибудь, постараюсь со всем разобраться сама. Потихонечку, полегонечку… Егора я бы тоже с вами отправила, да и дядю Славу, но это уже из области фантастики. Не поедут, даже и заводиться не стоит…
Валентина обиженно шмыгнула носом.
- А с нами, значит, стоит, да? – Некоторый слезливый вызов слышался в ее дрожащем голоске.
Честно говоря, у меня уже не было ни сил, ни желания о чем-либо спорить, или что-то доказывать. Я устало вздохнула. Понимая, что сейчас, чтобы я ей не сказала, все равно она это переиначит на свой лад, обреченно проговорила:
- Делайте, что хотите… А я тебе свое мнение на сей счет сказала. Поговори с мужем, думаю, он мою идею поддержит…
Валентина демонстративно и, довольно громко, хмыкнула:
- Еще бы… дай ему волю, так он меня бы прицепил к себе на длинном поводке…
Договорить она не успела. В дверь тихо постучали. Я громко ответила: «Войдите…». И тут же, в дверях показалась взлохмаченная голова дяди Славы.
- Девки… Вы того… в баню-то идите. Я ж ее с самого утра топлю, так что, сейчас только маленько подбросил. А вода горячая и холодная, шайки там - все есть. Я вам еще свежий веничек приготовил, для аромату душицы пару стебельков засунул…
Мы хором поблагодарили старика, и, взяв полотенца, дружненько потрусили в баню. Хотя, слово «потрусили» было бы уместнее заменить на «поплелись». Во дворе Егор возился с Яркой, усиленно чистя ее и так лоснящиеся бока специальной щеткой. А Николай, открыв капот своего боевого коня, сосредоточенно копался в его внутренностях, и, кажется, демонстративно не смотрел в нашу сторону. На что Валентина с философской рассудительностью проговорила:
- Кажется, твой Егор положительно влияет на моего Коленьку. – На мою вопросительно вскинутую бровь, охотно пояснила: - В другое бы время из-за случившегося, он уже орал бы так, что тут стены рушились, а сейчас только дуется…
Я про себя хмыкнула. Думаю, у нас еще все впереди, и рушащиеся стены, и перепуганное зверье вместе с пернатыми. Но вслух, по понятным причинам, ничего не сказала. Не из-за природной тактичности, а просто, сил уже ни на какие разговоры у меня не было.
Банька удалась на славу. Заботливый дядя Слава, помимо свежего веника, еще поставил нам в предбаннике термос с заваренным травяным чаем. Когда он все успел, оставалось только удивляться. После бани я почувствовала себя намного легче. Даже спать совсем не хотелось. Валентина тоже приободрилась. Нет ничего полезнее для снятия любого стресса, чем наша баня. И мы это ощутили на себе в полной мере. Настроенные уже более оптимистично, бодро шагали к дому, когда я вдруг, словно налетев на невидимую стену, споткнулась, сбившись с шага. Валентина, шагающая рядом, придерживая одной рукой полотенце, намотанное на голове высокой чалмой, с усмешкой спросила:
- Что, ноги не держат?
Не обращая внимания на ее игривый вопрос, я стояла посреди двора столбом, прислушиваясь к собственным ощущениям. Тревога? Пожалуй, да, только не та, которая бывает непосредственно перед чем-то нехорошим. Скорее, та тревога, которая возникает, когда твоей щеки касается слабый порыв ветра, который предвещает надвигающуюся бурю. Валентина, видя мою некоторую напряженность, тоже остановилась, и встревоженно спросила:
- Ты чего, Полинка?
Я, быстро осмотревшись вокруг, и, не заметив ничего настораживающего или пугающего, медленно проговорила:
- Кажется, у нас гости…