Алексей Баталов

"Актер и режиссер Алексей Баталов... стал не просто по­пулярен среди миллионов зрителей — он заслужил их любовь, глубо­кое уважение и признание как художник, как интересный и своеобраз­ный мастер. Чем же заслужил он это признание? В чем раскрылось своеобра­зие творческой мысли актера и режиссера? И, наконец, что нового при­нес Баталов в молодое, но уже богатое традициями и возможностями киноискусство?".

Читаем статью, опубликованную в 1964 году:

"Актер и режиссер Алексей Баталов пришел в кинематограф всего несколько лет назад. Но за эти немногие годы он стал не просто по­пулярен среди миллионов зрителей — он заслужил их любовь, глубо­кое уважение и признание как художник, как интересный и своеобраз­ный мастер.

Чем же заслужил он это признание? В чем раскрылось своеобра­зие творческой мысли актера и режиссера? И, наконец, что нового при­нес Баталов в молодое, но уже богатое традициями и возможностями киноискусство?

В память миллионов советских зрителей прочно вошли образы молодых героев кинофильмов, созданных советскими кинематогра­фистами в 30-е и 40-е годы. В их делах и чувствах, стремлениях и сом­нениях отразился пульс своего времени, и далекого и близкого нам. Это были простые, благородные, честные парни. Порой им не хва­тало знаний, и правильные ответы на ряд сложных жизненных проблем им подсказывала интуиция. Но все они обладали «ценней­шим непосредственным опытом строительства новой жизни», были полны энтузиазма и гордости, рожденной сознанием величия дел, совершаемых ими.

Мы благодарны художникам, которые запечатлели облик наших отцов, братьев, заложивших основы новой жизни, создавших великое наше государство.

Шли годы, менялась страна. В рожденную этими людьми новую жизнь входили другие поколения молодежи — их младшие братья и сыновья. Много сложных и грозных событий предшествовало их зре­лости. В них нужно было разобраться. Это рождало иные черты харак­тера. Величественный союз труда и разума, свидетелями торжества которого они стали, также наложил отпечаток на облик новых хозяев страны.

И художник не имел права оставлять неизменным то, что меняла жизнь. Алексей Баталов был одним из первых актеров, который не только понял бесплодность повторений, но сумел найти средства и краски, чтобы в художественных образах отразить изменившийся об­лик молодого поколения, вступившего в жизнь в 50-е годы.

В 1954 году режиссер Иосиф Хейфиц пригласил молодого и тогда еще никому не известного актера на роль Алексея Журбина в фильме «Большая семья». Уже актерская проба показала, что Баталов перед киноаппаратом может быть простым, искренним, обаятельным. Он сумел сразу же найти скупые, но удивительно точные штрихи, которые позволили увидеть живой человеческий характер. Баталов был утверж­ден на роль.

Артист не стал лишь исполнителем режиссерских указаний, он стал его соавтором — качество, не столь уж часто встречающееся. Для Баталова было важно не только воспроизвести на экране достоверный облик, характер, привычки рядового рабочего паренька, но и увидеть самому и показать зрителю то новое, чем обладало поколение свер­стников героя и самого артиста.

Драматургически роль Алексея не богата ни текстом, ни подтек­стом. И все же актер сумел наделить этот образ многими живыми и яркими чертами. Вы видите, что за мягкостью отношений Алеши к ок­ружающим его людям скрывается твердость моральных принципов рабочего человека, хорошо знающего, что он ищет, к чему стремится. Зритель видит, что непосредственность героя рождает его искренность, веру в людей — собственная чистота.

Трудная любовь Алексея Журбина была человечной и удивительно мудрой для юных лет героя. С тонким артистическим тактом силу любви своего героя Баталов спаял с глубокой верой в человека. И это было, пожалуй, самое трудное, самое сложное для молодого актера.

Будучи самым молодым представителем большой рабочей семьи, Алексей был прочно связан тесными, и не только родственными, узами со всеми ее членами. И в то же время он был отличен от них не только неповторимостью человеческого характера, но и той неповто­римостью, которую время накладывает на каждое поколение.

Фильм «Большая семья» получил приз на международном кино­фестивале в Венеции. Баталов, бесспорно, делил этот успех со всеми создателями картины. Его имя повторялось в рецензиях и, что еще важнее, его запомнили зрители.

Через два года после «Большой семьи» на экраны вышел фильм «Дело Румянцева». Алексей Журбин стал главным героем фильма. Правда, его звали теперь Сашей Румянцевым, и был он не рабочим судоверфи, а шофером. Та же кепка, та же спадающая прядь волос, та же открытая и застенчивая улыбка и то же настойчивое упорство и стремление не казаться «героем» в глазах окружающих.

Фильм рассказывал о трудном ис­пытании, выпавшем на долю неиску­шенного паренька, ставшего орудием темных махинаций шайки спекулянтов, о его борьбе за доброе имя и честь человека. И снова, но уже более ма­жорно, чем в предыдущем фильме, более широко звучит здесь тема о до­верии человеку.

Работая над ролью Румянцева, ак­тер сознательно повторил характер Алексея. Но повторение это не было копией, эксплуатацией успеха прежней роли. Актер шел дальше — превращал пунктир в уверенную линию, обогащал образ новыми красками.

Его герой был новым не только для Баталова, но и для всего послевоенного советского кино. Именно он открыл галлерею образов молодого человека 50-х и 60-х годов, характерных просто­той, стремлением к анализу окружа­ющей жизни, цельностью, отнюдь не исключающей, однако, противоречи­вость поступков, свойственную моло­дости. Баталов сумел представить все эти качества обязательными и органичными для своего героя. В то же время актер сознательно лишает персонажи какой-либо позы, патетизма. Он снимает с них даже намек на исключительность, благодаря чему благородство, честность, принципиальность восприни­маются как естественная этическая норма их существования.

Все сказанное в полной мере приложимо и к Владимиру Усти­менко — герою фильма «Дорогой мой человек».

Устименко похож на своих экранных предшественников — Алексея Журбина и Александра Румянцева. Пора юности, о которой рассказы­вали Хейфиц и Баталов в своих предыдущих работах, занимала в этом интересном фильме всего лишь несколько небольших начальных сцен. Роль Устименко Юрий Герман не случайно писал специально для

Баталова. Писатель понимал, что при­рода актерского дарования Баталова позволит ему создать образ такого по­ложительного героя, который, не вы­деляясь среди окружающих, тем не ме­нее будет обладать притягательной си­лой нравственного обаяния.

Актер не обманул этих надежд. Ба­талов сумел просто и с глубоким ува­жением показать обычную жизнь рядо­вого советского человека, наделенного глубоким пониманием смысла и цен­ности этой жизни, пронесшего через все годы верность идеалам своих юно­шеских лет.

Как и в прежних ролях, Баталов меньше всего стремится сделать сво­его героя «героическим». Наоборот, актер подчеркивает в Устименко обы­денное: у него сутулая спина, тихий го­лос, усталые глаза. Но все это не ме­шает почувствовать глубину мужества, нравственной цельности человека — одного из тех миллионов, среди кото­рых мы живем.

Зрителю знакомо великое множе­ство персонажей, авторы которых изо всех сил старались сделать их «поло­жительными». К сожалению, это да­леко не всегда удавалось. А Баталов заставил зрителя твердо поверить в положительность своих героев. И не только потому, что он нашел в них бо­лее существенные черты, чем размах плеч и упругость походки, или начисто отбросил голубизну их опереточного лика. Актер рассматривал своего ге­роя в сложной взаимосвязи его с дру­гими персонажами, со всем, что со­ставляет единое целое — произведе­ние искусства.

Пожалуй, ни в одном из фильмов, в которых прежде участвовал Баталов, не было столь сложного сплетения судеб героев, как в фильме «Летят журавли». В нем актер сы­грал небольшую роль Бориса Бороздина, которая привлекла его внимание особой чистотой этого образа. Сыграл интересно, свежо, талантливо.

Фильм обошел почти все экраны мира. Такой успех знали лишь немногие картины в истории кино. И этим во многом фильм обязан Баталову.

Оценивая по-разному драматургию произве­дения, характер режиссерской трактовки отдель­ных сцен, критики сходились на том, что привычные сюжетные перипетии «треугольника» послужили здесь поводом для страстной борьбы за чистоту нравственного начала в человеке, за его идеалы, за не омраченную войнами жизнь человечества на земле. Алексей Баталов способствовал утверж­дению этой идеи фильма.

Но мне хотелось бы попутно подчеркнуть здесь одну частность, на которой критики не оста­навливались. В фильме сделан чрезвычайно сла­бый акцент на профессии Бориса Бороздина. Юноша может быть рабочим, может быть начи­нающим инженером. В мастерском рисунке сво­его современника Баталов сумел создать образ особой притягательной силы, чудесный сплав ге­роя, который отвечает особенностям нашего вре­мени. И еще одно важное обстоятельство — притягательность эта имеет совершенно ясную социальную окраску.

Это всегда человек не только своего времени, но и своей страны.

Я сознательно не останавливаюсь подробно на роли Павла Вла­сова, которую исполнял Баталов в третьей по счету экранизации горь­ковской «Матери» режиссера Марка Донского. Баталов добросовестно сыграл роль, но то новое, свое, интересное и неповторимое что он вносил в каждый из предыдущих образов, здесь ощущается, пожалуй, в меньшей степени.

Значительно более плодотворным оказалось обращение актера к другому литературному образу.

Одно из лучших произведений чеховской прозы — рассказ «Дама с собачкой» — давал возможность Баталову проникнуть в мир иных социальных условий, во внутренний мир людей иной эпохи, иной пси­хологии.

Постепенно, от эпизода к эпизоду, все глубже заглядывает Бата­лов в душу своего героя, добираясь до его истинной сущности, задавленной годами привычек, условностей, обстоятельств. Он раскрывает Гурова, неизвестного самому Гурову. Актер дал возможность отчет­ливо почувствовать не только внутреннее существо характера Гурова. Он сумел показать сквозь человеческую неповторимость этого образа его социальную характерность: Гуров способен и понимать и ощущать всю фальшь окружающего, всю никчемность своего внешне благо­получного существования, но он совершенно неспособен что-либо изменить в этой жизни.

Вспомните только одну фразу в финале фильма и то, как ее произ­носит Баталов: «Мы что-нибудь придумаем, мы придумаем». В интона­ции героя — не только неспособность повернуть горестный ход событий, но и отсутствие желания попытаться найти какие-либо пути для этого. В тоне, каким Баталов произносит эти слова, пассивность, идущая не столько от врожденных особенностей характера, сколько от социаль­ных условий существования.

Сложный контрапункт слов и чувств героя — пожалуй, самое труд­ное в актерском исполнении—сумел передать Баталов робкой улыб­кой, словно чем-то сдавленной походкой, удивительно точным и ску­пым жестом.

Исполнение роли Гурова было большой принципиальной победой молодого актера, заставившей говорить о нем как о зрелом и раз­ностороннем мастере.

Успех Баталова как актера был рожден глубоким пониманием того, что нес в себе образ в целом и каждая отдельная реплика, каждый поступок и жест героя.

Именно понимание сущности актерского творчества побудило Бата­лова вступить на страницах печати в спор с известным итальянским кинорежиссером Антониони, который полагает, что актер не должен анализировать, размышлять над своей ролью, ибо это якобы мешает непосредственности актерского исполнения, становится преградой на пути к успеху. Все творчество Баталова (равно как и многих других актеров) явля­ется отрицанием принципов итальянского кинорежиссера. Основываясь на практике своей работы, Баталов и отвечат Антониони:

«Для современного искусства совершенно недостаточна просто непосредственность. Она уже сделала свое дело, и к ней привыкли так же, как к вычурности и к пафосу в другие времена. Нужна вы­думка, и чем она будет острей, тем лучше . . .».

Своей последней работой — созданием образа ученого Гусева в фильме «9 дней одного года» — Баталов снимает любые сомнения в ценности мыслящего, анализирующего свое поведение актера.

Фильм Михаила Ромма — не о процессах физических открытий, а о людях, открывающих эти процессы. Почти все они физики. Но ге­рои могли быть и не физиками. Характер человеческих взаимоотно­шений, мысли о сложном мире, в котором мы живем, — а это главное в картине, — могут принадлежать людям любого творческого труда.

Героя Баталова отличает в этой картине одержимость, рожденная ясным сознанием цели, к которой он стремится. Как и в других ролях, Баталову здесь отводится мало места для рассуждений. Но актеру удается каждый раз, в каждом эпизоде сделать зрителя своим союз­ником, и тот как бы договаривает за него мысли героя.

В каждом поступке Гусева — каким бы малозначительным он ни казался — актер старается донести мысль о высоком служении чело­века человечеству, за судьбы которого так остро ощущает свою от­ветственность этот молодой ученый.

Вы слышите мало слов, но накал человеческой страсти, глубоко запрятанный и сдерживаемый железной волей, передается зрителю в любой момент действия, позволяя ясней представить себе всю про­стоту величия и все величие простоты героя.

. . . Трудно определить меру сложности художественной задачи. Вероятно, лишь сам Баталов может сказать, что было труднее — вос­создать на экране чеховский образ или раскрыть философскую глубину гоголевской «Шинели». Экранизация этой повести — первая режиссерская работа Баталова.

Баталов нашел множество приемов воссоздания на экране дале­кого и горького мира. Но во всем этом множестве поразительных находок, в щедром рисунке исполнения ролей, в умело найденных мизансценах нет ничего лишнего. И в этом самоограничении — прояв­ление истинного таланта.

За восемь лет работы в кино Баталов сыграл семь ролей и поста­вил один фильм. Не каждый актер познал радость стольких удач. Не каждому актеру выпало на долю так уверенно шагать вперед, накап­ливая мастерство и не зная провалов" (Кацев, 1964).

(Кацев И. Алексей Баталов // Актеры советского кино. Вып 1. М.: Искусство, 1964: 12-20).