— Мам, что с тобой такое? — Ирина усадила Инну Петровну в машину, заметив, как та продолжает коситься в сторону Ивана. Очевидным было то, что мать узнала Ивана несмотря на прошедшие годы и изменившуюся внешность. Мало того, что узнала, так еще и почему-то разволновалась до такой степени, что в обморок умудрилась шлепнуться.
— Все в порядке, — словно мантру повторяла Инна Петровна, а сама стискивала сумочку, лежавшую на коленях до такой степени, что костяшки пальцев побелели, — просто голова закружилась.
— И из-за твоего головокружения мы столь поспешно уезжаем? — Ирине хотелось разобраться, ей жизненно важно было понять, по какой причине ее мать так сильно переживает из-за своего бывшего возлюбленного, с последней встречи с которым прошло больше двадцати лет.
— Я не хочу там оставаться, — ответила Инна Петровна, — я не хочу!
Голос матери звучал так истерично, что Ирина решила больше с вопросами не лезть. Ну не говорить же матери о том, что она все знает о прошлом Инны Петровны, о ее отношениях с Иваном, о том, что столь сильная любовь, оставившая след в памяти обоих, была разрушена руками Ириного деда. Если дочь сейчас все расскажет матери об этом, кто знает, какой будет дальнейшая реакция Инны Петровны.
— Извини, что нарушила твои планы, — заметно успокоившаяся Инна Петровна извинилась перед дочерью, когда они уже подъехали к дому матери, — я не хотела причинять тебе неудобства.
— Все в порядке, мама, — с улыбкой отозвалась Ирина, — но было бы замечательно, если бы ты рассказала мне всю правду, из-за которой мы уносились из Семеновки сломя голову.
Легкая улыбка соскользнула с губ матери, брови тут же нахмурились.
— Я же тебе все объяснила! — возмущенно произнесла Инна Петровна, — перестань заваливать меня вопросами про «что» и «почему»!
Ирина поняла, что толку разговаривать с матерью здесь и сейчас не было, Инне Петровне требовалось время для того, чтобы прийти в себя. Потом, может быть, мать смогла бы поделиться с дочкой своими переживаниями, а теперь Ирине оставалось только попрощаться с Инной Петровной и отправиться домой.
Конечно, можно было вернуться в Семеновку, но Ирине не хотелось ехать на ферму и отвечать на вопросы Ивана. Наверняка, он тоже все понял, а что ему сказать и как объяснить то, что Ира оказалась дочерью некогда предавшей его женщины, она не знала.
Приехала домой, открыла дверь своим ключом, а потом услышала женский смех. Сначала Ирина решила, что к Вадиму в гости приехала его младшая сестра, которая изредка практиковала неожиданные визиты к ним в квартиру, но потом Ирина поняла, что голос принадлежал другой женщине.
— Вадик! Ну перестань! Мне щекотно!
— Анечка, расслабься, это же приятно!
— Вадик! Ты такой затейник! Как не свидание – так обязательно романтика! Ты просто чудо!
Женских смех пролился ручейком из гостиной в прихожую, а Ирина уже через полминуты стояла в комнате и наблюдала за тем, как ее жених кормит клубникой их соседку по квартире. Анну, жившую напротив, молодую и симпатичную, на которую Вадим иногда с интересом поглядывал.
— Привет всем! — громко произнесла Ирина, а Вадим испуганно уставился на свою невесту, выронив из руки клубнику, которую он пытался, играючи, отправить в рот своей явно желанной гостье. Клубнику с фермы Ирины.
— Ирочка? — Анна подскочила на диване, на ходу застегивая блузку и крутя головой по сторонам. Конечно, полностью раздеться девушка не успела, но того, что увидела Ирина, было достаточно для того, чтобы понять самое главное – Вадим ей изменял. И расстегнутая блузка, и бутылка шампанского, и клубника со взбитыми сливками – все это было явно не атрибутами обычных соседских посиделок. Судя по разговору любовников, они уже давно состояли в романтически-интимных отношениях.
— Я не ждал тебя сегодня, — пробормотал Вадим, а Ирина усмехнулась.
— Я даже не сомневалась в этом. Ничего, вы продолжайте, а я пока соберу вещи и уеду. Можете не отвлекаться.
— Ира! Ты все неправильно поняла! — Анна подбежала к соседке, попыталась ее за руку схватить, что-то бормотала про случайную встречу, про какой-то придуманный ею повод для визита к ним домой. Ирина слушала Анну вполуха, ей было уже неинтересно, что именно и как часто происходило в этой квартире в ее отсутствие.
Ясным было то, что Вадим ей изменял, да и жил с ней, скорее всего, исключительно ради одной корыстной цели – заполучить деньги с продажи фермы, а потом распорядиться ими по своему усмотрению. Никакого общего бизнеса, никаких совместных грандиозных планов и, уж тем более, никакой свадьбы в будущем у них не было.
— И что? Ты сейчас уйдешь? — Вадим забежал в комнату, где Ирина собирала свои вещи. Плакать не хотелось, внутри было только ощущение какого-то сожаления, досады, разочарования. Не столько даже в Вадиме, сколько в себе самой, доверившейся мошеннику и едва не отдавшей ему право управления единственной своей гордостью – фермой отца.
— Я сейчас уйду, — сохраняя внешнее спокойствие, ответила Ирина. Внутри все бушевало от обиды и горечи, но снаружи Ирина старалась сохранять лицо и не проявлять никаких эмоций.
— И куда ты пойдешь? — допытывался Вадим, напряженно наблюдая за тем, как Ирина пакует свои платья, костюмы, нижнее белье. Все то, что было куплено за время жизни с обманщиком, а некоторые вещи вообще исключительно ради него. К примеру, этот красный комплект белья, который можно было бы выбросить на помойку за ненадобностью, потому что надевала Ирина его всего один раз, да и то не очень-то тот раз пришелся Вадиму по вкусу.
— Это уже тебя не касается, — сказала Ирина и демонстративно застегнула молнию на чемодане. Подхватила его, а потом с безразличием посмотрела на Вадим. Даже притворяться не пришлось, потому что практически никаких чувств к этому мужчине она больше не испытывала. Убеждала себя в том, что любит Вадима, хочет стать его женой, иметь с ним общий бизнес, а теперь вдруг почти обрадовалась, узнав о том, что ничего общего между ними больше не будет.
Сложив чемодан в машину и сев за руль, Ирина поняла, что начинается новый виток в ее жизни. Не будет привычного мужчины рядом, придется некоторое время пожить в матери, а еще решить вопрос с фермой. Наверное, продавать ее пока не стоит, это было единственным и самым главным делом в жизни Ирины и отказываться от него девушка не желала.
Инна Петровна, открыв дочери дверь, почти не удивилась. Ничего не спросила, просто впустив Ирину в свою квартиру. Чемодан девушка пока оставила в багажнике машины, нужно было для начала поговорить с матерью и, возможно, первое время пожить в гостинице или у Ларисы.
— Я знала, что ты приедешь, — сказала Инна Петровна, присаживаясь на диване и делая жест рукой Ирине, — садись, нам нужно поговорить.
— Я слушаю тебя, мама, — Ирина послушно присела рядом с матерью, обратив внимание на то, что та плакала: глаза были красными, да и макияж, без которого Инна Петровна не выходила даже мусор выбросить, был снят.
— Прежде чем я тебе все расскажу, я хочу, чтобы ты пообещала мне ничего и никому не рассказывать, — сказала мать и взяла руку дочери в свою, — просто прими это как данность, как мою попытку очистить свою совесть и просто перестать тащить внутри себя тяжкий груз.
— Мама, говори, — требовательно произнесла Ирина, — а обещать я ничего тебе не буду. Я давно не даю обещаний, в исполнении которых хотя бы на секунду сомневаюсь. Это касается меня? Или другого человека?
Инна Петровна помолчала, борясь с желанием рассказать правду. Ирина видела, как нелегко было матери, но она точно знала о том, что Инна Петровна расскажет ей всю правду несмотря на отказ дочери в даче обещания. Видимо, слишком много всего накопилось на душе у матери, что молчать уже не было ни сил, ни желания.
— Это касается тебя… И другого человека тоже. Речь пойдет о твоем отце.
Ирина кивнула:
— Папа умер, теперь ты можешь рассказать мне о нем все. Почему он нас бросил, что заставило его оставить тебя и меня?
— Речь не о Федоре, — опустив голову, сказала Инна Петровна, — не о том человеке, который записан в документах в графе «отец» и который был моим мужем.
Ирина ощутила укол где-то в районе сердца. Конечно, это было не оно, скорее всего, просто что-то нервное, уж очень много событий случилось за последние дни. Однако, стало неприятно и тревожно. О чем это говорила мать?
— Я не понимаю, — честно сказала Ирина, — что значит – не о Федоре. Он что, не был моим отцом?
Инна Петровна подавленно кивнула.
— Я больше не могу держать это в себе. Я крепилась, я старалась молчать, потому что обещала Феде не говорить тебе правды. А теперь, когда я встретила Ивана… В общем, я больше не могу!
Инна Петровна неожиданно разрыдалась. Теперь Ирина схватила мать за руку, пытаясь привести ее в чувства. Иван, Федор, родной отец… Голова шла кругом от всего происходившего в жизни Ирины.
— Мама, — ласково произнесла Ирина, — Федор – не мой отец? Поэтому он не стал жить с нами? Так?
Инна Петровна громко всхлипнула и кивнула. Полезла в карман халата за носовым платочком, прижала его к глазам, а потом затравленно посмотрела на дочь.
— Да… Ты у меня умница, ты все поняла. Это папа хотел, чтобы я вышла замуж за Федю, и я последовала его указаниям. Я уже тогда была беременна, только не от Федора, а от Ивана. А твой отец узнал правду, когда тебе было полтора года. Я сама ему обо всем рассказала, сил скрывать правду не осталось. Федя оставил нас, но до конца своей жизни считал себя твоим отцом. Он любил тебя, а меня простить уже не мог.
Ирина тяжело вздохнула. Была ли она готова к этой правде сейчас или нет, она пока не понимала. Но нужно было как-то жить дальше с этим, а еще со всем тем, что обрушилось на ее голову за последние несколько дней.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.