Рассказ основан на реальных событиях. Имена не изменены.
Хмельницкая область. 1940 год.
Акилина, поддерживая живот и корчась от боли вошла в хату к своей сестре Варваре.
- Ты рожаешь? Ты почто сюда-то пришла? - засуетилась её старшая сестра. - Отчего дома не осталась?
- Не хочу, чтобы он видел, как его ребенок на свет появляется! Рассерчал он меня! - ответила Акилина.
- Да что же ты за баба такая? Отчего ты постоянно свару устраиваешь в хате? Что же вы с Павло как кошка с собакой?
- Надоел, хуже горькой редьки, - простонала Акилина.
- Чем он может надоесть? Хозяйственный, рукастый, тебя не обижает.
- Малахольный он.
- Нечего было замуж идти за него! - сердилась Варвара. - Всё Лидке хотела нос утереть. Увела мужика у двоюродной сестры, так теперь терпи, живи с ним. Вот ребенок сейчас будет.
- Одна беда от этого... - обливаясь потом, ответила Акилина. - Вот как бы не ребенок, ушла бы от него. Знаешь, если что не так пойдет, даже плакать не буду.
Варвара опешила и посмотрела на сестру.
- Ты чего? Ты чего такое несешь, полоумная?
- А не нужен мне ни Павло, ни его ребенок.
Акилина родила в доме своей сестры Варвары. Женщины бездетной, но живущей в своей крепкой хате, доставшейся от мужа. Супруг её, не дождавшись наследника, ушел к другой, а ей хату оставил, да корову с птицей. То, что осталось от сдачи в колхоз. Делить он ничего не стал, оттого, что Варя была бойкой бабой, которая не то что своё не отдаст, но и из чужого выгоду себе изыщет. Что Варвара, что Акилина были такими бойкими, что лишний раз с ними связываться никто не хотел. Но любили их мужики, до поры до времени...
Была у них сестра двоюродная, Лида. С самого детства Акилина с Лидой не ладили, а уж как выросли, так и вовсе пакостили друг другу. Когда Акилина заметила возле Лиды Павло, когда увидела её горящие глаза и влюбленный взгляд, отбила хлопца, да на себе женила. Только после поняла, что это не игрушки. Отбить одно, а вот жить под одной крышей, да под одним одеялом - это другое. Спохватилась Акилина, да поздно - забеременела. От злости на саму себя, от злости на Павла, что он мягкий такой и послушный, он устраивала ему сцены. Вот и сегодня разругалась с мужем, да, почувствовав схватки, к сестре пошла рожать.
На свет появилась девочка. Домой Акилина не спешила, устроилась с младенцем на печи. А посреди ночи Варвару будто кто-то в бок толкнул. Она встала и увидела, как Акилина держит подушку над девочкой.
- Ты что? - Варвара закричала и, подбежав, отобрала подушку. Акилина смотрела на неё невидящим взглядом.
Варвара забрала девочку, а наутро пошла к Павло и все ему рассказала.
- Да что же это за баба такая? - сокрушался он.
- А ты бы её хоть разок уму-разуму бы поучил, глядишь, стала бы как шелковая, - посоветовала Варвара зятю.
- Ты сама-то в это веришь? - усмехнулся он. - Вас с Акилиной уму-разуму учить дело зряшное. Много Васька тебя учил, да вышел ли толк?
- Знать ничего не знаю, но Кильку чтобы сегодня забрал, не хватало еще, чтобы грех под крышей моей совершила. - отдав ему ребенка, Варвара пошла к себе домой.
А через час и Киля вернулась в свою хату и, будто бы ничего ночью не произошло, взяла на руки ребенка и стала кормить.
Прошел год.
Акилина смирилась с тем, что она мать и жена, подобрела к дочке, названной Марусей, с Павло меньше ссориться стала. Да и когда свары устраивать, коли ребенок, быт и работа в колхозе всё время занимали? А вечером, когда уставшая ложилась спать, уж и не до ссоры было.
Потом уж и вовсе не до этого было - в июне 1941 года по всей стране люди замирали от страха, слушая радио.
Работы прибавилось, от зари до темна люди пахали на земле, мужики один за другим покидали село, едва получив повестки. Павло тоже бумагу ждал, да боялся за дочь. Что будет с Маруськой, коли его призовут? А ну как, озлобившись на весь свет, Киля вновь на девку рассерчает за то, что она на свет появилась?
Но все вышло иначе...
Во время уборки пшеницы Киля работала в поле, а Павло трудился на ферме. В один из вечеров она вернулась домой с кульком пшеницы в кармане.
- Вот... Живот сводит с голодухи, так мож, кашу наварим из пшеницы, всё еда сытнее будет, - сказала она, выкладывая небольшой кулек на стол.
- Ты с ума сошла? - Павло испугался. - Да за это тебя посадить могут!
- Никто не посадит, - упрямо ответила Киля. - Кроме Лидки никто не видел. Конечно, она та еще... Но не будет же ребенка сиротить и доносить на меня, вроде мы и помирились недавно.
- Всё равно, ты не должна была...
- Не должна? - взвилась Акилина. - Мы там в поле пашем, а жрем лебеду да щавель. Когда нам еще той пшеницы отсыпят, и отсыпят ли вообще? Сам знаешь, куда у нас всё отправляют. Мы вроде как потерпим, а там нужнее.
- Беду накличешь, Киля.
- Сам не каркай! - рассердилась Акилина.
В тот же вечер она решила пшеницу приготовить. И зря она надеялась на то, что Лида её простила... Нет, двоюродная сестра привела председателя аккурат перед тем, как каша была готова.
Крики и проклятия Акилины слышала вся деревня, а Павел замер от страха. Что теперь с ними будет?
- Собирайся, Акилина, - заявил председатель, а рядом стоял его помощник и ухмылялся.
- И что же, за горсть пшеницы ты меня под суд отдать хочешь? - возмущалась она.
- Хоть горсть, хоть два колоска, а за воровство каждый должен отвечать.
- Вы, товарищ председатель, небось не голодаете, как мы? - прищурив глаз, спросила она.
- О чем ты, Акилина? - грозный взгляд председателя не сулил ничего хорошего.
- Себе, небось, запасы сделали...
Лучше бы она этого не говорила... Пока помощник председателя сдерживал Павла, сам председатель гнал её кнутом по селу, чтобы лично передать воровку участковому.
Ей дали 5 лет и отправили под Вокруту на строительство железной дороги...
*****
1945 год
Павло, гремя медалями на груди, держал путь домой. Сердце его замирало от волнения - совсем скоро он увидит свою дочь. Конечно, она его не узнает. Ей ведь уже пять лет. Когда он видел свою Маруську последний раз, ей всего год был.
Павло пришла повестка сразу после суда над Акилиной. Бронь, которая у него была в колхозе, оказалась снята и отдана его зятю - Миколе, тот был мужем сестры Павло. Именно сестра Паши, Настя, приголубила у себя Маруську.
Микола не жаловал племянницу жены, шибко сердился от того, что в такое голодное время он должен делить еду своих детей с этой девкой, мать которой отбывает вполне справедливое наказание в лагере. Но Настя, несмотря на то, что слушалась во всем мужа, проявила стойкость и, пока Павло не вернулся, девочка жила у неё. Плохо, скудно жили, обижали дети Миколы и Насти девочку, но всё же это лучше, чем детский дом.
****
Маруся смотрела на высокого дядю, который смотрел на неё улыбаясь и протягивал руки.
- Маруська, ну что же ты? - Настя подтолкнула девочку вперед. - Это же папка твой вернулся.
Девочка недоверчиво посмотрела на него и сделала шаг вперед. Павло сам подошел и, подняв дочь на руки, подкинул её вверх, а потом прижал к себе. Господи, как давно он хотел это сделать...
- О, Павло, вернулся! - во двор вошел его зять Микола. - Рад, рад, что жив-здоров.
- И я рад тебя видеть, - Павло пожал ему руку. - Спасибо вам за Маруську, душа изболелась за неё.
- Ну что ты, - Микола посмотрел на Марусю. - Мы же одна семья, за ней, как за родной смотрели.
Но Павел, заметив осуждающий взгляд Насти, который она бросила на мужа, понял, что зять слукавил. Но теперь это уже не важно. Самое главное, что все живы, а жизнь наладится. Вот вернется Киля домой, заживут как прежде. Может, еще детей родят. Чтобы между ними не было, но Павло любил Килю и ждал её, надеясь на то, что она уже давно всё переосмыслила и так же живет ожиданием встречи с семьей.
Так он думал, пока не получил письмо...