От возмущения Маша чуть не задохнулась и звонко клацнула передними зубами, но потенциальная бабушка продолжила улыбаться ей, как ни в чём не бывало. Маша набрала воздуха и приготовилась выкрикнуть что-нибудь обидное или дерзкое, чтобы сбить спесь с ухоженного гладкого лица, но резкая боль ниже живота заставила её охнуть и прижать по центру намокшие от страха ладони.
Антонина Сергеевна коршуном ринулась к невестке и как куклу пригвоздила бедняжку к соломенному креслу-качалке. Маша застонала от жгучей боли, а затем просипела:
— Воды… Дайте воды…
Очнулась Маша уже после полудня. Солнце переместилось за балку и на веранде стало заметно прохладнее, но колени её заботливо прикрыли вязаным пледом. Боль ушла, и Маша настойчиво пошарила по пока ещё плоскому животу в поисках ответа. Одежда осталась прежняя, из чего Маша заключила, что с ребёнком ничего страшного не случилось.
Рядом на столике стояла полупустая кружка, хотя Маша не помнила, как пила.
Она осторожно скинула плед и встала — лёгкая слабость ещё сохранялась, но сильный голод заставил плестись на кухню, зовущую аппетитными запахами. Кто-то оставил большое овальное блюдо с жареной курицей и грудой початков кукурузы из печи, и Маша жадно вцепилась в первый кусок, затем во второй.
Жир тёк по подбородку, капал на платье, но Маша не успевала вытираться, так мучительно хотелось есть, что и жевать толком не получалось.
Её прервал тихий звук шагов — она выронила кусок и испуганно обернулась. Голод мигом пропал, уступив место оглушительному облегчению. Гоша привычно раскинул руки, и она бросилась в объятия жениха. Тот вытер подушечкой большого пальца жирные капли с кожи и прильнул к губам с настойчивым поцелуем.
Оторваться от долгожданного гостя было трудно, но Маша взахлёб прошептала:
— Ты даже не представляешь, что выкинула твоя мама!
— Правда? — Ещё несколько поцелуев, а потом Гоша выхватил из стопки полотенце и аккуратно обтёр Машино лицо, потом пальцы. — Так-то лучше! А теперь рассказывай.
— Твоя мать запретила мне выходить из дома! Я хотела перелезть через забор, но побоялась упасть и повредить ребёнку.
— Вот и хорошо, что ты не наделала глупостей! А мама так и сказала: «Запрещаю тебе выходить»? — с недоверчивой усмешкой выдохнул Гоша и снисходительно погладил её примятые после сна волосы.
— Ну, не совсем так. Она сказала, что только ты можешь меня выпустить.
— А куда ты хотела, малышка?
— Да так… По детским магазинам пройтись.
— Так в чём проблема? Поехали прямо сейчас. Называй адрес.
Маша закивала с удвоенной надеждой, и Гоша церемонно проводил невесту к автомобилю. Та прыгнула на пассажирское сиденье, ничуть не смущаясь пропитанной ароматами еды одежды, и пристегнулась липкими пальцами. Обычно она не бывала такой неряхой, но сейчас любая возможность покинуть дом-западню покрывала издержки. Её трясло от нетерпения, но она постаралась скрыть досадную дрожь.
Гоша сел за руль, пультом открыл ворота. Они вырулили на шоссе, свернули к торговым рядам. На парковке возле магазина, чей адрес был первым в списке, Гоша всё-таки не выдержал и спросил, медля выходить из машины:
— Может быть, теперь ты признаешься, почему хотела сбежать? Мы не дома.
— Разве ты не услышал? — Маша рассеянно таращилась на людей, спешащих за покупками, и близость толпы поневоле успокаивала. Наваждение от загадочной семейки спало и превратилось неудачную шутку, пустой морок. — Твоя мама не выпускала меня. На полном серьёзе.
— Скорее, она о тебе беспокоилась. Валя уверяет, что волноваться не о чем, но ведь ты фактически потеряла сознание! Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы мамы не было рядом! Она сказала, что ты побелела как мел и чуть не упала на пол.
— Но сейчас всё нормально! — Маша сердито хлопнула себя по коленям. — Я просто хотела прогуляться по магазинам! Разве это преступление?
— Хорошо, — Гоша сжал руль до белых костяшек, — мы приехали. Собираешься идти прямо в этом?
Он покосился на разводы по кромке платья.
— Да, — Маша потянулась к ручке двери и замерла. Гоша явно не думал покидать автомобиль, — а ты не пойдёшь?
— Я пытаюсь понять, почему ты отвергаешь заботу.
— Но это неправда! Я просто не хочу, чтобы мной тупо командовали! Тем более — твоя мама.
— Она не командовала. Ты всё не так поняла, — костяшки выступил ещё острее, — и есть ещё кое-что, чего ты не знаешь… У нас в семье уже был печальный опыт. Всем пришлось нелегко. Я потерял сестру и племянника.
— Поэтому у вас больница в подвале? — Маша содрогнулась.
— Да… Мы делали всё, что возможно и невозможно, но это не помогло.
Его руки мелко задрожали, и Маша постепенно осознала, что он плачет, как мальчишка.
— Со мной этого не случится, ты понял? Я тебе обещаю.
— Как ты можешь быть уверена? Я не вынесу, если с тобой или…
— Даже не говори этого! Просто знай, со мной всё будет в порядке.
Гоша торопливо вытер уголки глаз и попросил:
— Маша, давай вернёмся. Я сейчас не в силах изображать безмятежность и умиление при виде детских товаров. Если ты так обижена на маму, мы можем не выходить к ужину, но я очень прошу тебя, поехали домой!
— Ладно, — Маша коснулась его щеки и кивнула сама себе, — поехали. И я буду общаться с твоей мамой. Я же не знала про сестру! Ты никогда не говорил о ней.