На следующий день к Насте подошла доктор, посмотрела в карту, которую ей подала медсестра, сопровождавшая ее.
- Как чувствуешь себя? – спросила она негромко.
Настя пожала плечами:
- Нормально.
- Ну, значит, завтра выпишу.
Настя не сразу спросила:
- Доктор, а у меня еще дети будут?
Доктор, подходя к кровати ругой женщины, оглянулась и с еле заметной улыбкой ответила:
- Будут, будут, только ты увлекайся этим, - она кивнула в сторону женщин, сидевших в ожидании ее на кроватях.
- Мария Ивановна, ну куда мне еще четвертого? – ответила ей та, у которой трое детей.
- Ну ты еще куда ни шло. А другие? По одному выродили и считают, что свой долг исполнили!
- Знаете, доктор, это личное дело каждой женщины – сколько детей рожать, - с оскорбленным видом ответила ее соседка по кровати. – Что ж, всю жизнь посвятить детям? А самой когда жить?
- Ну, я не собираюсь вас воспитывать – уже поздно, - завершила разговор доктор, - если ваши матери не научили вас другому, я выполняю то, что выполняю.
Она посмотрела в карты, сказала:
- После обхода на осмотр, и я выписываю вас. Жалоб нет?
- Нет! – почти хором ответили женщины и взглядом проводили доктора.
- Нет, вы слышали? Мы, оказывается, не так воспитаны! Да если бы не мы, она сидела бы без работы! – недовольным голосом сказала та, у которой один ребенок.
- Ну, это вряд ли! – возразила ей многодетная. – И без абортов у них много работы. Беременные требуют много внимания. Сколько их на сохранении лежат!
Настя вышла в коридор, села на диван. Было непривычно понимать, что теперь она не беременна, что ребенка, о котором она уже привыкла думать, нет. Ей стало жалко его: он был бы человеком... Настя даже всхлипнула, но тут же перестала, подумав о том, как она скажет Вовке, что ребенка нет...
Вовка положил трубку, сплюнул в сторону. Мать с тревогой смотрела на него. Она понимала, что этот разговор расстроил или разозлил сына, но спрашивать его об этом не решилась, чтобы не услышать грубости от него. Вовка ушел в свою комнату, хлопнув дверью. Он сел на кровать, подумал, почему это Настя попала в больницу? Надо бы сходить, но тесть не сказал, в каком она отделении... Он переоделся, вышел из комнаты.
- Я скоро приду, - буркнул он матери и вышел.
Мария тяжело вздохнула: обрадовалась она, что женился сын, девочку взял молодую, скромную, думала, что ей дома станет не так одиноко, да и Мишка, глядишь, подуспокоится, не станет при детях свой характер показывать. Видно, рано обрадовалась.
Вовка, подходя к больнице, вдруг вспомнил, что не купил ничего, но тут же оправдал себя: он ведь не знает, что можно ей, а чего нельзя. Подойдя к окошку в приемном отделении, он спросил, куда положили Космачеву Анастасию. Ему сказали, что она в гинекологии, и Вовка пошел туда, куда ему указали.
Настя стояла у окна в коридоре, когда увидела идущего по двору Вовку. В ее душе вспыхнула радость: он идет к ней, значит, любит! Она быстро подошла к зеркалу в умывальнике, провела пальцем по бровям, с тоской взглянула на халат, который ей выдали. Через несколько минут в коридор заглянула дежурная и вызвала Настю.
Она вышла, среди сидевших, стоявших глазами отыскала Вовку, который читал развешенные по стенам плакаты. Настя подошла к нему, тихо окликнула. Он оглянулся, в глазах мелькнуло что-то похожее на жалость, он смотрел на бледную жену, не зная, что сказать.
- Здравствуй, Вова! – начала Настя.
- Привет! Ты чего это? Что с тобой?
У Насти снова на глазах заблестели слезы.
- У нас не будет ребенка, Вова!
- Почему? – машинально спросил Вовка.
- У меня случился выкидыш.
- Почему? – снова спросил Вовка.
- Не знаю,- тихо сказала Настя, - может, от того удара, что ты меня позавчера...
- Ну да! Скажи еще, что я тебя избил! Не знаю, где ты была и что там делала, что выкидыш случился! Может, тяжелое поднимала на работе!
Настя замолчала. Она снова ошиблась. Она ждала, что он обнимет, станет извиняться, а он...
- Когда тебя выпишут? – спросил Вовка.
- Не знаю, - соврала Настя.
Потом собралась с духом и сказала:
- Я не пойду к тебе. Я пойду домой.
- Чего?! Ты мне жена, не забыла еще?
- Я не пойду! – упрямо повторила Настя.
Вовка оглянулся по сторонам – везде были люди, он опустил сжатые кулаки.
- Значит, так?
- Да, Вова, если хочешь, чтоб мы жили, переходи к нам.
- Это тебя папаша научил? – ехидно спросил Вовка. – Ты хочешь, чтоб он меня убил?
- Почему он должен тебя убивать? – улыбнулась Настя.
Она вдруг почувствовала себя сильнее его. А он, снова зыркнув глазами по сторонам, произнес сквозь зубы:
- Ну, смотри... Пока!
Он повернулся и, лавируя между людьми, вышел из отделения. Настя, постояв минуту, пошла в палату. Встреча огорчила ее в очередной раз: он не спросил, как она себя чувствует, не сказал даже, что ему жалко ребенка... Неужели отец прав, и им лучше развестись?
Вечером она позвонила матери и сказала, что ее, скорее всего выпишут. Мать пообещала прийти за ней. Назавтра Настя шла с матерью домой.
Лето было в разгаре. Светило солнце, легкий ветерок трогал листву на деревьях, обдувал лицо. Вдоль всего тротуара росли ирисы, почти из каждого вытянулся высокий стебель, на конце которого красовался шелково-атласный сиреневый цветок. Кусты шиповника уже почти все отцвели, но если оставался хоть один цветок, то аромат от него распространялся далеко вокруг. В сквере, через который они шли, было прохладно, на земле лежало кружево тени от листвы. Рядом с акациями было слышно, как «работали» на них пчелы. Настя протянула руку к белой грозди, оказавшейся рядом, почувствовала его свежую прохладу.
В ее сердце вдруг проникла радость от этого летнего дня, от его запахов, света, цвета, от того ощущения молодости, которое придает легкость душе, и она улыбнулась. Это не ускользнуло от внимания матери: слава Богу, дочка оживет, будет еще у нее счастье!