Снова напомнила о себе спина. Снова сижу в своём шерстяном поясе. Как же хорошо, что я его связала! Как и носочки. Какое потрясающее чувство испытываешь, когда носишь вещи, связанные тобой же. Тепло от шерсти плюс дополнительное тепло и воспоминания о февральских вьюгах, о зимних мечтах о лете...
Так что, Друг мой, испытания ещё не закончились, но дети, слава Создателю, почти выздоровели. И 11-го встречаем маму.
А лето... Зимой мечталось, честно говоря, о другом. Бассейн до сих пор не набрали до конца - не хватает солнца.
А за окном третий день дождь и ещё минимум три дождливых дня по прогнозу. Спим в носках с практически закрытыми окнами, только щёлки для воздуха – иначе замёрзнем. И это макушка лета, блин.
И розовая роза Джон Дэвис почему-то выбрала именно дождь, чтобы массово распуститься. А цветы у неё нежные-нежные, облетают просто махом. Стою вчера под зонтом, смотрю на неё и тупо сержусь. Растишь-растишь, ждёшь-ждёшь, надеешься, что вот к маминому приезду и как раз, а она вот взяла и в дождь. Склонилась чуть не до земли, а с нежнейших бутонов капают слёзы.
Дед основную часть жизни проводит во сне, а ночью просыпается и бродит неприкаянно по домику. Что бы было с нами всеми, если бы он жил у нас, представить страшно.
Но сейчас уже со всей очевидностью можно сказать, что это его последняя поездка к нам. Его сознание потихоньку угасает… Он уже не бодрится и не хорохорится, как в прежние разы. Вчера набралась храбрости и спросила, не страшно ли ему уходить. И он спокойно и мудро ответил, что совсем не страшно. Он сделал всё, что хотел, и повидал нас. И сказал, после кремации пусть его прах опустят к отцу в могилу.
А я смотрела на его старческие дрожащие руки, с трудом удерживающие кружку с кофе, еле пряча слёзы.
Как всё-таки мало у нас терпения и нежности к старикам. Какими в их годы будем мы? Рядом ли будут дети? Будем ли мы так же мудры и спокойны перед уходом?..
Но я всё равно рада, что у нас состоялся этот разговор. За окном шелестел дождь, и в нём царила величаво Юдинская сопка, закутавшись в облака. Словно Мать-Земля молча засвидетельствовала последнюю волю отца.
Ну вот, Читатель, снова я навеваю на тебя грусть. Прости.
Но мне нужны эти слёзы, эта печаль – нужны, чтобы оставаться живой, чтобы не угасала во мне человечность – ведь я так мало чувствую в последние годы. Словно покрыта душа коркой – коркой равнодушия, усталости, тревог. Всё сосредоточено в детях – удержать, воспитать, выучить. В доме тепло и горит очаг, но для остальных – пусто. Даже родным остаются жалкие крохи.
Так что хорошо, что корка вчера чуть треснула, и сочится живое, пусть и больно. Пусть. Всё равно скоро опять зарастёт. Ничего не поделать… Пока ещё эта реальность слишком сурова, чтобы отбросить защиту. Пока ещё наш маленький рай нужно охранять.
Одна радость – дети другие. Добрее, чище, лучше. Эмоционально и душевно развитые. Простые и открытые. Естественные.
Если получится сохранить их такими до совершеннолетия – они смогут сделать мир лучше. Пойдут дальше. Станут прекрасными хозяевами Родовых поместий. Родят и воспитают новых детей, которые будут ещё лучше.
А потом…
Потом и мы вернёмся другими.
До встречи, Читатель. Будь настолько счастлив, насколько можешь. Это важно для всех, кто ещё жив…