После «удаления» эпилептика в другую камеру, а Руслана в карцер, Алексей со строителем остались вдвоем. Примерно неделю к ним никого не подселяли, а учитывая, что оба они были крайне уравновешенные люди, это дало возможность отоспаться и отдохнуть после такого соседства. Строитель также любил играть в шахматы, чем они в основном и занимались. Периодически Алексей консультировал его, объясняя методику работы следственных и оперативных подразделений, чем всегда вызывал удивление строителя, который будучи, в общем-то человеком с большим жизненным опытом, с такой стороной жизни никогда не сталкивался.
Единственной проблемой у строителя была его тяга к курению. Родственники присылали ему сигареты из расчета по одной пачке в день, однако курил он гораздо больше. Алексей несколько раз выручал его сигаретами, но, видя с какой скоростью они исчезают, стал отказывать строителю. Тогда тот обратился за помощью с арестованным из камеры ниже этажом. Возле труб отопления, идущих вертикально, то ли из-за брака при строительстве, то ли из-за долгого усердия предыдущих узников, образовалось небольшой отверстие – несколько квадратных сантиметров, через которое и проходило общение. Соседи снизу также несколько раз выручали строителя, но затем стали отвечать, что у них у самих сигареты закончились. Еще через несколько дней строитель стал вытряхивать чай из пакетиков и пробовал курить его. Глядя на эти мучения, Алексей очень радовался тому, что не пристрастился ни к одной вредной привычке.
Через неделю, в один день, с разницей примерно в пару часов в камеру заселили таможенника, ранее сидевшего в СИЗО, но уезжавшего на «больничку» в СИЗО «Матросская тишина», а затем пенсионера МВД.
Таможенник к этому времени уже провел в стенах СИЗО 10 месяцев и готовился к окончанию следствия. Выслушав его историю, Алексею стало очень интересно, как будут выкручиваться сотрудники СК из той ситуации, в которую сами же себя и загнали. Поводом для задержания таможенника послужили показания некоего коммерсанта, который сообщил, что он, якобы, передал взятку коллеге таможенника, а тот ему сказал, что часть денег передаст самому таможеннику. В момент задержания денег изъято не было. Посредник (второй таможенник) утверждал, что никаких денег не получал и уж тем более никому не передавал. Но это не остановило следствие и суд и оба таможенника отправились в СИЗО. Дальше стали происходить еще более интересные события. Коммерсант заключил досудебное соглашения и повторил свои показания, а через неделю отказался от них, сказав, что оговорил невинных людей, а еще через неделю скончался от инфаркта.
Пенсионер МВД, прошедший путь от участкового в ОМВД до замначальника отдела в ГУК МВД России, был задержан сотрудниками ФСБ за то, что, якобы, предлагал родственникам одного осужденного на пожизненный срок бандита из 90-х, возобновить его дело, передать его на новое расследование в Следственный департамент МВД. Задерживая его, сотрудники ФСБ были уверены, что задерживают действующего следователя, а когда узнали, что перед ними пенсионер и речь идет о мошенничестве, передали сопровождение уголовного дела в МВД и потеряли к нему интерес. Слушая историю пенсионера, Алексей без труда замечал «туманные места» в его рассказе и делал соответствующие выводы.
В такой компании они просидели примерно две недели. В один день, когда Алексей и пенсионер были в спортзале, а таможенник на встрече с адвокатом, в камеру пришли с обыском сотрудники СИЗО и нашли телефон в тайнике. Таким образом, камера осталась без связи.
Еще через несколько дней, в дверь камеры постучали и «продольный» назвал фамилию Алексея, сообщив, что нужно собираться на следственные действия. Однако, через полчаса, когда «продольный» открыл дверь и увидел Алексея с папкой для документов, он с удивлением спросил – «а почему без вещей?». Оказалось, что следователь решил вывезти Алексея в ИВС и там проводить с ним следственные действия. Собрав наскоро предметы гигиены, несколько тетрадей, самоучитель, ручки и документы по делу, Алексей вышел из камеры. Все вещи он брать не стал, так как планировал вернуться сюда же.
К своему удивлению, Алексей на «сборке» увидел своих подельников и оказалось, что их для следственных действий вывозят всех вместе. Через некоторое время их привезли в ИВС СВАО г. Москвы, недалеко от СИЗО, и в нарушение всех инструкций поселили в одну камеру. Ошибку сотрудников ИВС оперативники исключили сразу же, оставалось два варианта – к ним кого-то подселят, кто начнет задавать ненужные вопросы или же звук в камере пишется. На всякий случай, при разговорах подельники включали воду в туалете и умывальнике, заглушая свои голоса.
Камера в ИВС была большой. В ней располагалось 6 кроватей, большой стол, огороженный бортиками туалет, умывальник был новый, из крана текла довольно чистая, как горячая, так и холодная вода. Стены были коричневого цвета, на них виднелись различные надписи, оставленные другими осужденными. Решетка на окне стояла за внешней рамой, поэтому была возможность полностью открыть окно. Перед окном росло несколько деревьев, а дальше за забором располагался небольшой парк. Периодически арестованные слышали песни о пограничниках, из чего сделали вывод, что ИВС располагается недалеко от московского пограничного института. Еду приносили готовую, в пластиковых формах, разогретую в СВЧ. Порции была такого размера, что Алексей второе обеденное блюдо оставлял на вечер, а ужин ел уже перед самим сном.
Через два дня начались долгожданные следственные действия. Видимо, следователи решили сделать последнюю попытку и убедить Алексея и других оперативников дать признательные показания. После допросов, они пригласили досудебщиков, для проведения очных ставок. Глядя на этих людей, Алексей не испытывал ни злобы, ни даже негодования. По глазам и поведению бывших оперов, он понимал, что они сами не рады своей роли и, наверняка, в другой раз поступили бы по-другому. Внутри он чувствовал нечто схожее с сочувствием к этим людям. Больше его возмутило поведение одного из адвокатов «досудебщиков», который заставлял своего доверителя крайне подробно рассказывать о своей роли в совершении преступления. Алексей в один момент даже не выдержал и спросил его – «а почему вы не говорите клиенту, что, если бы он рот в СК не открыл, мы бы были на свободе, да и он бы еще работал», но следователь прервал эту дискуссию. По факту, против Алексея, никто из «досудебщиков» ничего сказать не мог, кроме непонятных слухов и предположений, а вот против своих коллег, они отработали «по полной».
Не добившись ничего от арестованных, следователь продержал их в ИВС максимально возможные 10 суток, видимо, надеясь, что в разговорах между собой, они скажут что-то интересное и вернул их обратно в СИЗО. Алексею повезло, он вернулся в «свою» же камеру, где ничего не изменилось и находились все те же люди.
Через день Алексея посетил адвокат и сообщил, что следствие по «досудебщикам» окончено, в ближайшее время их ознакомят с обвинением и передадут дело в прокуратуру, а потом в суд. Соответственно, после их приговора, следователь займется другими участниками преступления, и через пару месяцев в суд поедет уже Алексей. С одной стороны, это были уже какие-то движения по делу, сколько можно просто держать людей в СИЗО, с другой же стороны, Алексей понимал, что ничего радостного эти изменения не принесут. Впереди его ждет колония, вопрос заключался только в сроке наказания и в том, применит ли суд еще какие-то виды наказания вдобавок к лишению свободы – штраф, лишения звания и наград и т.д. Эта неизвестность давила сильнее всего. Алексей уже много месяцев не видел жены, детей, ни разговаривал с родителями. Несмотря на оперскую закалку и профессиональную уравновешенность, его стала посещать тоска. Глядя в прогулочном дворике на птиц, которые свободно летали в небе, Алексею оставалось только сжимать челюсти.
Часть 18. СИЗО. Приговор "досудебщикам"
Понравилась статья? Ставьте лайки, пишите комментарии. Подписывайтесь, будет много интересного.