- Девушка, здесь нельзя купаться, - неожиданно послышался позади приятный мужской баритон.
Вика от неожиданности вздрогнула и выронила из рук камешек, который собиралась бросить в воду. Пока что камешек. Не себя. Но желание зайти в воду, пройдя всё дальше и дальше, пока не уйдёт под водную гладь с головой, возникало всё сильнее.
Она думала, что со временем будет легче. Неделя, две, три, месяц, год... Но боль не стихала, сжимая грудь тисками каждый раз, когда накатывали воспоминания. Может быть, ТАМ они встретятся?.. Там, где этой боли просто не может быть.
Олег умер мгновенно - он был за рулём. В тот день он успел в последний раз доказать, как любит Вику - он моментально вывернул руль и отвёл от неё удар, приняв его весь на себя. Только один месяц она успела побыть его женой, только несколько недель успела поносить под сердцем их малыша - и в одно мгновение всё оборвалось. Вика очнулась в больничной койке и узнала, что Олега больше нет, ребёнка она потеряла, а также левая нога была настолько сильно зажата и переломана, что её пришлось собирать буквально по кусочкам. С тех пор Вика стала одновременно и вдовой, и инвалидом. Время шло, а боль не уходила. Печаль поглотила её с головой, и только здесь, в укромном, отдалённом уголке на берегу водохранилища, она находила утешение. Здесь не сновали отдыхающие, не торчали бесчисленные рыбаки, которым знак "рыбалка запрещена" обычно не был указом. Вика приезжала сюда ближе к рассвету и сидела часами, глядя на манящую зеркальную гладь воды. И уезжала обычно в половине девятого утра сразу на работу.
Вику тянуло сюда, словно магнитом.
Будто кто-то звал её.
Вика обернулась и увидела, что сзади стоит, скрестив руки на груди, молодой парень. Он улыбался.
- Я знаю, - ответила ему Вика, - Я и не планировала. Просто сижу вот... Нравится мне здесь.
Парень осторожно подошёл и присел рядом.
- Мне тоже здесь всегда нравилось, - ответил он, - Здесь вообще нравится людям, которые погрязли в своей печали.
Вика удивилась и внимательно посмотрела на него. На вид парню было лет двадцать-двадцать пять, не больше. Высокий, симпатичный, с тёмными вьющимися волосами, заострёнными чертами лица и пронзительными зелёными глазами. Сквозь бледноватую, будто прозрачную кожу на висках проглядывали синие вены.
- Откуда вы знаете, что я чувствую?
- По вам видно. Да и себя вспомнил.
- Как ваше имя? - спросила Вика.
- Миша, - ответил парень, - Я тёзка своего кумира, Горшенёва.
- Вы тоже любите КиШ? - улыбнулась Вика, - Мы с моим мужем... Покойным... Тоже обожали эту группу.
- Вот видите, сколько у нас общего? - засмеялся Миша, - И печаль, и музыкальный вкус. Вы грустите, потому что не можете смириться с потерей любимого человека?
- Да, - коротко ответила Вика.
- Может, расскажете? - Миша внимательно посмотрел на Вику, - Я чувствую, что вам некому рассказать о своей печали. А это плохо. Обязательно нужно высказать свою боль, так станет легче. А иначе...
Он резко замолчал.
- А иначе что? - спросила Вика.
- Иначе она будет съедать вас, - закончил Миша. Вика почувствовала, что он не это хотел сказать, но не стала вдаваться в подробности. В конце концов, она совершенно не знает этого человека.
- Вы уверены, что хотите слушать мою исповедь? - улыбнулась Вика.
- Да. А потом я вам расскажу о своей печали. Я ведь сказал, что я тоже здесь постоянный гость. Был.
В этот момент голос его прозвучал как-то глухо, будто из пустоты. Вика тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение, и слова вперемешку со слезами сами полились из неё. Она словно ждала весь этот год того, кому можно излить всю свою боль, всю свою тоску, которая пожирала её изнутри, которая подталкивала к мысли, что закончить эти муки можно только умерев.
Слова лились, смешиваясь с шелестом листвы. Плакучая ива чуть покачивалась от ветра, изредка касаясь ниспадающими ветвями водной глади, на которой тут же медленно, словно гипнотизируя, расходились круги. Иногда манящую своим спокойствием гладь нарушали мелкие рыбëшки, которые выплывали на поверхность - тогда в тишине слышался характерный всплеск.
Над городом, который виднелся вдали, наконец окончательно рассвело. Летнее солнце заиграло весёлыми бликами на воде и стало чуть легче, особенно когда Вика наконец приблизилась к концу своего повествования.
- В общем, вот так, - вздохнув, резюмировала она.
- Я сочувствую твоему горю, - сказал Миша, - Я тоже ходил сюда, потому что меня изводила печаль.
- А у тебя что произошло? - спросила Вика. Ей было так хорошо и спокойно сейчас, что она сама себе удивилась. Словно гора внезапно упала с плеч.
- Эх, сейчас я понимаю, что моя печаль и не печаль была. Меня предала любимая девушка, с которой мы встречались со школы. Она просто в одно мгновение променяла меня на парня из богатой семьи, решила, что так будет лучше. Я бродил по набережной и забрёл сюда. И остался. Стал, как и ты, ходить сюда, как будто по расписанию, но печаль не уходила, а становилась сильнее, как будто это место подпитывало её. Ты ведь видела, что здесь стоят знаки? Это место, а точнее, тот, кто живёт здесь, под этой красивой, зеркальной гладью воды, питается нашим горем...
Вика внимательно всматривалась в собеседника. С каждой минутой, с каждым словом он отчего-то всё больше пугал её. Слова его звучали всё глуше, он тараторил, будто торопясь закончить свой монолог. Чувство нереальности происходящего нарастало, а он всё говорил и говорил, переходя буквально на речитатив.
- Тебя уже тянет зайти в воду, ведь так? Это он зовёт тебя, демон, питающийся горем, он хочет вытащить твою душу, когда ты зайдешь в воду, он вытянет её и ты будешь обречена скитаться вдоль берега, так и не найдя утешение, так и не оправившись от печали. Выход есть всегда, только лишь после смерти его нет, запомни это, и ты найдешь его. Я знаю, что говорю, ведь я не справился и зашёл в воду, всё дальше и дальше, пока не ушёл туда с головой.
Вика замерла, глядя на Мишу. С каждой секундой он становился всё бледнее, всё прозрачнее, пространство вокруг задрожало, окутывая Вику зыбким, невесомым туманом. Голос парня звучал глухо, как из трубы - он растворялся, исчезал, размывался. А зеркальная гладь в это время манила всё сильнее, гипнотизируя плывущими кругами, солнечными бликами и шелестящими всплесками.
- Я ушёл, понимаешь? Я не справился с этим наваждением и теперь я мертвец, наблюдающий, как такие, как я и ты, приходят сюда и медленно теряют рассудок... Уходииииии...
В тот же миг, успев произнести это, Миша окончательно рассеялся в воздухе. А Вику вместо гнетущей тоски охватил панический страх, когда она осознала, что только что сидела на берегу и беседовала с призраком. Она вскочила, и, стараясь не смотреть на воду, бросилась прочь, по пути доставая ключи от машины, которую всегда оставляла метрах в ста отсюда. Она неслась так быстро, как это позволяла ей изуродованная нога, собрав все силы - ведь теперь она чётко ощутила, что кто-то управляет её волей. Она хотела одновременно и поскорее убежать отсюда, и вернуться назад, к тихой зеркальной глади...
Успокоилась Вика только тогда, когда оказалась дома. Она уже сто раз пожалела, что сегодня выходной - ведь на работе можно хотя бы отвлечься от тревожных мыслей.
Но то, что она всё же выговорилась, выплакала наконец кому-то, хоть и призраку, своё горе, сделало нужное дело: печаль немного улеглась, притаилась в глубине сознания и наконец захотелось жить. Лишь потом Вика узнала, что в том месте действительно тонут люди, которых приманивает туда то ли их печаль, то ли тот, кто этой печалью питается, заставляя войти с головой в тихую, манящую водную гладь...
Желающим выразить автору материальное спасибо:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Почитать ещё: