Для того чтобы совершить задуманное, Алька решила на выходных ехать в Линёвку: “Там мне никто не помешает, и вопросов неудобных, что и зачем делаю, задавать тоже некому”, решила она для себя. В пятницу вечером после работы, забежала в дежурную аптеку, запаслась пакетом травы, о которой услышала из разговора двух своих коллег, и в субботу утром первым же рейсом уехала к себе в деревню. Домик бабушки Даши, встретил свою теперешнюю хозяйку насторожённо, словно почувствовал что приехала она с недобрыми намерениями. Во-первых, куда-то запропастился ключ, Алька всю сумочку перерыла, нет его и всё. Пришлось содержимое высыпать во дворе на лавочку, а он отыскался за порвавшейся подкладкой. Потом оказалось что в доме нет света, проверив лампочки и убедившись что они все исправные, Алька пошла звать на помощь местного электрика. Хорошо что Лёшка Тузев жил недалеко, на соседней улице. Оказалось что просто перегорели пробки.
— Пробки неси, поменяю, и все дела, — сказал ей Лёшка подсвечивая себе фонариком, так как в чуланчике не было окон и там было темно.
— А у меня их нет, — растерялась Алька.
— Ох молодёжь, — Лёшка затушил окурок сигареты о подошву ботинка и подал его Альке, — выбрось, а я до дома схожу, свои принесу.
Когда электричество было восстановлено, сказал Альке.
— Должна будешь, в следующий раз из города, бутылку пива мне привезёшь.
— Хорошо, привезу, — согласилась Алька, — спасибо что помог.
— Да было бы за что, — Лёшка широко улыбнулся, — мы же все тут свои люди, если что обращайся.
Но больше всего Альку удивила и расстроила пропажа топора. Она собралась нарубить дров, чтобы как следует протопить баню, а топора нет, исчез. Он всегда у бабушки стоял в углу сенок, а сейчас на привычном месте его не было. Обшарив все углы во дворе и не найдя пропажи, Алька пошла к Смоляковым, чтобы попросить топор у соседей. Войдя во двор она увидела стоящую у крылечка Лилю Касаткину.
— Ой, Алька, а ты какими судьбами тут оказалась, — как можно непринуждённее воскликнула Лиля.
— На выходные домой приехала, чему ты так удивилась, можно подумать меня здесь год не было.
— Да я не удивляюсь, просто так, — Лиля, сощурившись, посмотрела на Альку, — мы с Сашей в кино собрались сходить, вот жду его.
— Жди, моё какое дело, что ты передо мной объясняешься, — разозлилась Алька.
— А я не объясняюсь, я предупреждаю, — Лиля подошла к Альке вплотную и зашипела в лицо, — Сашка мой, понятно тебе? Мы с ним в следующем году решили пожениться, поэтому нечего сюда таскаться. Ты сама ему от ворот поворот дала, так что сгинь с глаз.
— Я не таскаюсь, — в зелёных глазах Альки вспыхнула искорка гнева, — а хожу, и пришла сюда не к Сашке, и уж тем более не к тебе, а к дяде Васе, мне топор понадобился.
— А у тебя что своего нет?
— Представь себе, пропал куда-то, может ты стащила.
Разговор между девушками начал переходить в перепалку, неизвестно, что бы было дальше, но из дома вышел Сашка.
— Алька, привет, на выходные приехала, — обрадовался он соседке.
— Да, на выходные. Родители дома?
— Дома, а тебе что-то нужно?
— Топор попросить хотела, баню истопить надумала, а дров нет, и топор куда-то пропал.
— Ты же в городе живёшь, у тебя там что ванны нет, или душа на худой конец, что ты в деревенской бане мыться собралась? — съехидничала Лиля.
— Я в бане мыться люблю, — Алька так посмотрела на Касаткину, что та сразу умолкла.
Тем временем Сашка вынес из сеней топор и протянул его Альке.
— Может тебе помочь?
— Нет, спасибо, сама справлюсь, — Алька забрала топор и ушла к себе.
— Саш, ну мы идём в клуб или нет? Ты же обещал что на фильм пойдём, и потом на танцы останемся, — услышала Алька за спиной капризный голос Касаткиной.
— Раз обещал значит идём, — ответил ей Сашка и первым шагнул за ворота, Лилька догнала его, взяла под руку и гордо задрав вверх голову, прошла мимо Алькиных окон.
Алька нарубила дров, жарко натопила баню, и пока она выстаивалась, приготовила отвар. Он получился тёмно-коричневого цвета. С неприятным запахом, а уж про вкус и вообще, говорить не хотелось. Зажав нос и закрыв глаза она залпом выпила стакан, во рту всё стянуло от неимоверной горечи, чтобы хоть как-то от неё избавиться, Алька попробовала заесть конфетой, но это мало помогло. Стараясь не обращать на всё это внимание, она пошла в баню, и долго там парилась, нещадно хлестая себя веником. Потом обмылась, и вернулась в дом, свет зажигать не стала, прилегла на кровать и уснула. Утром никаких изменений в своём организме Алька не заметила, не считая отвратительного привкуса во рту. “Вот и верь во все эти россказни, — усмехнулась она про себя, — молодец Любка, что не слушала советов Тамарки, а то бы пришлось рожать пятого. Видно придётся всё-таки на Машину помощь рассчитывать. С отваром этим полная ерунда вышла”.
Вечерним автобусом Алька вернулась в город, утром, как обычно, пошла на работу, и на проходной нос к носу столкнулась с Романом. Деваться тому было некуда, поэтому он выдавил из себя отводя в сторону глаза.
— Доброе утро Аля.
— Оно было добрым, пока тебя не встретила, — резко ответила она ему, — поздравляю с законным браком.
— Аль, понимаешь, так вышло, — начал нести околесицу Роман, — по пьянке в одной компании, с Жанкой случайно пересеклись. Я не помню как в койке с ней оказался. Даже не думал что будет что-то серьёзное, а она забеременела, вот и пришлось жениться.
— Зачем ты врёшь, слушать тебя мерзко. Я знаю что ты женился ещё до того как приехал сюда. Видеть тебя больше не хочу, пожалуйста, не попадайся на глаза, а то я за себя не отвечаю.
Алька быстро зашагала в сторону столовой, Роман посмотрел ей вслед и вздохнул с облегчением: “Фу, пронесло, — выдохнул он, — не думал что так легко отделаюсь”. Он очень боялся что обиженная Алька надумает пойти с жалобой к заводскому руководству, и его интрижка станет известна жене. А этого он не хотел, так как тесть пообещал что после того как отработает в Белгороде положенные три года, забрать к себе в горком партии.
Альку душили слёзы обиды: “Господи, чем я провинилась, ответь, — взывала она, обращаясь к тому, в существование которого не очень верила, — почему в моей жизни всё вот так. Никто меня не любил, все только использовали. Одной бабушке я была нужна, одна она меня любила, одна она заботилась обо мне. Но её больше нет, и я одна, совсем одна на этом свете”. Переодевшись в подсобке, Алька вошла в помещение где они обычно чистили картошку, Ленка там уже хозяйничала вовсю.
— Привет, Аль, — поздоровалась она, — ты чего, ревела что ли?
— Нет, просто в глаз что-то попало, не обращай внимания.
— Тогда помоги, давай отставим кастрюлю, я уже второй раз картофелечистку заправляю.
Они взяли с Ленкой большую кастрюлю, доверху наполненную чищеным картофелем, отнесли в угол комнаты и поставили на пол. Когда Алька стала разгибаться, тело словно кинжалом пронзила боль, она вскрикнула, а дальше наступила темнота.