До дома ей надо было ехать на автобусе, который ездил по расписанию... но оно редко соблюдалось. Народу на остановке не было, стояла она одна, ждала... Остановилась старенькая легковушка, водитель выглянул:
— Ксения, садитесь! Я домой как раз еду.
Это был фельдшер из их ФАПа, мужчина средних лет, солидный и серьезный.
— Ой, спасибо! — порадовалась Ксения, — Этого автобуса не дождешься...
— Да, ездят как хотят, мне и пришлось машину покупать. В соседнюю деревню ездил, старушка там одна с печки упала, руку повредила. Но перелома, к счастью, нет. Вы-то машину не думаете покупать? — спросил вроде серьезно, хотя вопрос странный, — не было у девушки таких намерений. Потому ответила в шутку:
— Да вот денег накоплю... Наколдую, то есть!
— А, вот как! Слышал я про ваши сверхспособности... Ну что, донимают вас этим колдовством? — усмехнулся фельдшер. А у Ксюши словно какую-то защитную корку с души сорвало, — теперь каждое подобное замечание, которое раньше вызвало бы новые шутки и смех, теперь задевало по-настоящему больно! А тут еще и сочувствие в голосе мужчины уловила, потому не сдержалась, и начала рассказывать, как именно донимают.
— Я удивляюсь, почему люди бывают такими доверчивыми, и совсем не там, где надо? Ведь я же пошутила, никто бы, думала, и внимания на такую болтовню не обратит, и вот что получилось! И ведь каждому интересно, и каждый считает, что я могу какие-то их проблемы решить, — вот что это такое?! И ладно бы чужие люди... Хотя откуда здесь чужие, все меня с детства знают, но ведь даже родные! В кои-то веки к ним приехала, — и поругались! А из-за чего? Все из-за этого колдовства!
— Да, вера в чудо неистребима... Неужели и родные поверили?
— Так говорю же вам, — поверили! Мать родная попросила невестку заговорить, жену брата, — рожает она чуть не каждый год... И поди ей объясни, что заговоры здесь ни при чем!
— Да уж, пошутили вы так пошутили... — смеялся фельдшер, а Ксюша усиленно вспоминала, как же его зовут.
— Ну так понимаете, Валентин Петрович, я же специально сказала, что я не простая ведьма, а Конотопская, думала, что всем станет ясно, что это шутка, так ведь нет, поверили! — уже со смешком ответила Ксения, этот разговор настроил ее на обычный веселый манер. Фельдшера, судя по всему, тоже:
— В следующий раз скажите, что Салемская, — так менее достоверно будет. А я, кстати, не Петрович, а Павлович. Хотя можете и без отчества, и на «ты», я не такой уж старый!
— Ой, простите, я забыла... Я и имя насилу вспомнила! Конечно, вы не старый, я это не потому, а из уважения. Вас ведь все уважают, в деревне медик и учитель — первые люди!
— Да и колдунья была бы не последним... Может, зря отказалась от такой карьеры? — все больше оживлялся Валентин Павлович.
— Ой, хоть вы-то меня не дразните! Не хватало еще на вас обидеться...
— А вот это уже ни к чему, я ведь тоже шутить люблю... И тоже порой делаю это неумело, хоть и без задней мысли! И колдовства не боюсь, я все же медик!
В деревню они въехали уже в превосходном настроении, и даже вполне подружившимися. Что, естественно, не укрылось от глаз односельчан! Вот вроде и на улице никого не было, а к вечеру уже все село гудело:
— Ну что, колдунья-то наша, видать, фельдшера приворожила?
— А что бы и нет, мужчина молодой, холостой, может, такая ему и нужна была для счастья-то!
— Да и она молодец, не кого попало, а самого Валентина Павловича выбрала! К ней ведь Мишка, плотник, вроде как пристроиться норовил, а она нет, ей интеллигенцию подавай, да с машиной! И куда это он ее катал?
Ксения, конечно, этих разговоров не слышала, она, приехав домой, быстро управилась по хозяйству и прилегла отдохнуть, — понятно, что после ссоры с родными почти и не спала в чужом доме. Но и теперь не спалось, и вовсе не потому, что был день, а потому, что из головы не шел Валентин Павлович... Вроде никогда раньше особого внимания на него не обращала, а тут вдруг думается о нем и думается! И внезапно поняла она, почему к ней обращались с просьбами, казавшимися глупыми, — то погадать на жениха, то «присушить» кого-то... Сейчас и ей захотелось, чтобы рядом был кто-то, кто помог бы разобраться в собственных мыслях и чувствах! И, может, помог бы еще раз встретиться вот так же, — вроде и случайно, но для интересного, и, может, на этот раз не только полушутливого разговора... Не самой же ей идти в тот ФАП, если ничего не болит! Только вот беспокоит что-то, ни спать, ни есть неохота!
Ксения прекрасно понимала, что говорить с кем-то на эту тему не стоит, — знакомых-то вся деревня, а близких подруг как не было, так и нет! А беспокоило что-то сердце, беспокоило... Вечером, взяв пачку какого-то печенья, отправилась она к Васильевне, — открыто, никого не опасаясь: «Сплетничайте, сколько хотите!».
— Наталья Васильевна, вы дома? А я вот чайку у вас хотела попросить, — того, с травками. Уж такой вкусный!
— Ну заходи! Только чайку тебе, ничего больше? Или зельица какого хочешь, приворотного? — усмехнулась старуха.
— Да ну, зачем мне! Я ведь сама ведьма Конотопская, сама любое сварю! — лихо ответила Ксюша.
— Ну вижу, вижу, и сваришь, и сама напилась, видать. Садись, чайком моим закрепишь. Баламутная ты девка, как объявилась, так вся деревня гудом гудит, то с ведьмовством твоим, теперь вот с этим...
— С чем этим? — притворно удивилась девушка.
— А с фельдшером-то кто катался? Или думаешь, не видел никто? Видели вдвое больше, чем ты показать могла! Даниловна вон божится, что видела, как вы целовались в машине!
— Да вы что! Он подвез меня только! — возмутилась уже вполне искренне Ксюша.
— Ну и не велик грех, если бы и поцеловались. Оба не молоденькие, а одинокие, — кому еще целоваться, как не вам!
— Вы думаете? — смутилась Ксюша... Вот так они очень душевно побеседовали с Натальей Васильевной, домой девушка пошла уже затемно... и у своей калитки увидела Валентина Павловича!
— А я к вам... Не по службе и не в гости, а на свидание пригласить, весна ведь, черемуха зацвела, и соловьи поют... Прогуляемся?
— С удовольствием! — сказала девушка, протягивая ему руку...
Через полгода фельдшер и «ведьма» справили свадьбу, и началась уже совсем другая, не волшебная, но вполне счастливая история.