Эллион снял алмаз и вытянул перед собой, держа за шнурок. Камень тускло светится чёрным светом и раскачивается сам по себе. В глубине кружит чёрный туман. Брат широко улыбается, а Ринзара держится от него на расстоянии, спрятав ладонь под одеждой. Там у неё обычно спрятаны отравленные иглы.
— Сын Аргантоса? — Спросил курьер, слегка потряхивая.
«Ну, ты не спрашивал, а мне говорить незачем»
Эллион стиснул зубы, перебарывая желание швырнуть демона в окно, пусть сгорит вместе с городом. Шумно выдохнул и вернул шнурок на шею. Ринзара плавно отступила к нему, встала по левую руку. Ринзан с места не сдвинулся, прекрасно понимая ситуацию и напряжение. Подвигал кистями, приглашая к диалогу, и сказал:
— Я понимаю, что не нравлюсь вам. Видят боги, я не нравлюсь никому, и меня это устраивает. Но сейчас у нас общая цель, доставить посылку. Так что могу я считаться временным послушником Илмира?
— Нет. — Одновременно ответили Эллион и Ринзара.
— Ладно, меня устроит и просто помощь в этом дельце.
Поднявшийся ветер сменил направление дождя, и косые струи заколотили в окно. Ринзар оглянулась на звук и невольно поразилась, какими пустыми стали улицы.
— Какого бога хочет убить Аргантос? — Спросила она.
«Мардока» — ответил демона, а курьер повторил.
— Зачем Преступлению убивать Войну?
Брови Ринзары взлетели на середину лба. Эллион сжал губы в тонкую линию, вдоль хребта прошла нехорошая дрожь.
— Кто знает? — Ринзан пожал плечами и покачал стопами, на подошвах темнеют бурые пятна и налипли волосы. — Может быть, ему не нравится военные преступления? Ну, точнее то, что они приписываются не ему. А может, и другая причина, Аргантос мало разговорчив, даже с апостолами.
«Разорвать великий цикл.» — Ответил демон. —"Ввергнуть мир в Хаос, из которого он возродится... другим«.
«А возродится ли?» — Спросил Эллион.
«Кто знает?»
Эллион прикрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул через нос. Если он доставит, то может пересечься с Роаном и Тишь, но смерть Мардока может сказаться на парне. Так как он благословлён, что очевидно из-за начавшейся войны.
— Эллион, мы можем просто оставить камень, выбросить в канаву! — Воскликнула Ринзара и взяла за руку. — Мы уже не часть культа, не часть церкви Илмира... мы не курьеры!
— Нет. — Голос Эллиона тяжёл, каждый звук падает на пол с грохотом обрушившегося храма. — Я дал клятву, и никто меня не освобождал от неё. Мы это сделаем.
— Но...
— М... — Перебил Ринзан. — Женщина перечит мужчине, люблю такие маленькие преступления против устоев. Но в данном случае лучше последовать законам общества, тёзка.
Эллион сел на противоположный стул и посмотрел в глаза брата.
— Я думал, тебя повесят.
— Правильно думал. — Ринзан провёл пальцем по шраму на горле. — Повесили прямо на пепелище, ещё и на ногах висели, для верности. Знаешь, когда ломается шея, хруст прямо режет уши. Настолько оглушительные, что это последнее, что вообще можно услышать. Клянусь, я его слышал ещё три дня.
— Но ты тут.
— Аргантос проявил милость, наверное, по причине нашего с тобой родства. Это немного раздражает, я-то думал моё служение заслуживало большего внимания.
— Почему не Тириону? — Спросила Ринзара, садясь на краешек стола рядом с Эллионом. — Мне казалось, Аргантос её ненавидит.
Глаза красного округлились, будто услышал несусветную чушь. Даже картинно поперхнулся и закашлял, стуча в грудь.
— Ненавидит? Женщина, да ты шутишь?! Аргантос любит и обожает Тириону! Закон — это единственное, почему преступление существует. Также верно и обратное!
— А Тирионцы говорили, что она его ненавидит. — Задумчиво сказала Рин.
— От любви до ненависти и от ненависти до любви, даже меньше, чем шаг. Ну-с, команда, выдвигаемся или подождём, пока город начнёт гореть?
— Нам нужно отдохнуть. — Ответил Эллион, качая головой. — Уйдём ночью.
— М-м-м... В холод и дождь. Звучит, как семейный поход! Я, старший брат и его невеста. Хорошо, буду ждать, как стемнеет внизу.
Апостол Преступления соскочил со стула и вышел из комнаты, помахивая на прощание. Эллион спрятал лицо в ладони и замер. Почему жизнь не может быть простой? Почему на его долю выпало всё это? Он просто хотел доставлять письма, посылки, сообщения, и не более этого. Но сначала доставил нового избранника Войны, а теперь несёт убийцу бога.
— На нас всё ещё охотятся братья и лунниты. — Напомнила Ринзана, опуская на стул и беря Эллиона за запястья.
— На меня, не на нас.
— Нет. Всё, что касается тебя, касается и меня. — Отрезала Рин, стискивая запястья. — Мне надоело, что ты вечно ставишь меня на второй план. Теперь я тебя не оставлю, хочешь ты того или нет. Теперь мы вместе. Теперь есть только МЫ.
— Значит, мы закончим последнюю доставку. — Вздохнул Эллион.
Ринзара будто увидела и услышала, как с плеч любимого рушится горный хребет обязанностей и догматов. Остались лишь тонкие цепи, но и они спадут, когда проклятый алмаз будет доставлен. А что будет с миром дальше ей всё равно, ведь её мир, наконец, станет полноценным.
Дождь оборвался, и на мокрые улицы выглянуло блёклое солнце. Брусчатка покрылась яркими искрами.
