Когда Наталья и Надежда Петровна подошли к палате Виталия, увидели, что что-то происходит. Там было несколько врачей, в том числе и знакомый уже Наташе Александр Николаевич. Он как раз выходил из палаты, увидев Наташу он заулыбался.
- Александр Николаевич, что? – у Наташи аж дыхание перехватило от волнения.
- Больной пришел в себя. – объявил доктор.
- Правда? Александр Николаевич, спасибо Вам! Спасибо огромное!
- Мне то за что? Это он сам, видимо, он очень хотел жить. Но Вы особо не спешите радоваться. Это только начало. Ему предстоит очень длительная и сложная реабилитация. Сейчас коллеги проводят более тщательный осмотр, чтобы понять, каковы будут последствия. Одно я могу сказать Вам точно, то, что он выжил – это чудо.
- Когда мы сможем его увидеть?
- Не сейчас, точно. Когда врачи закончат свою работу, я разрешу Вам зайти в палату на одну минуту, так сказать, за Вашу настойчивость. Но, не более. Он, все-таки, еще очень слаб. Прогнозов, по-прежнему, я не могу давать. Может случиться все, что угодно. Но, судя по всему, он справится, раз уж очнулся.
- Спасибо Вам, доктор, еще раз. Мы будем ждать здесь. Это его мама, она приехала, как только узнала о случившемся.
- Хорошо. Вы извините, мне нужно идти, работа. Я распоряжусь, чтобы Вас пустили в палату. Подойдете к медсестре, она выдаст Вам халаты. – сказал, улыбаясь, доктор.
- Конечно. Спасибо.
- Кстати, позвоните следователю. Я слышал, что он нашел причастных. – сказал на прощание Александр Николаевич, от чего Наташа была в еще большем шоке теперь.
Неужели все версии, которые она выстраивала в своей голове оказались бесполезными и неправдоподобными. Может, это и к лучшему. В конце концов, для этого и существуют профессионалы, работа которых раскрывать преступления.
Но тут у Наташи в голове снова вспыхнула мысль о сыне. А что, если следователь узнал, все-таки, о непростых отношениях Макса и Виталия, и все не так понял? Что, если он именно ее сына подозревает в этом преступлении?
Наташа быстро достала телефон и, ничего не объясняя, стала звонить Максу. Трубку он долго не брал, от чего Наташа с каждой секундой все больше волновалась.
- Да, мам. Что случилось? Говори быстрее, я на работе. – ответил, наконец, Максим.
- Сыночек, у тебя все в порядке?
- Да, мам. Все хорошо. Говорю же, работаю. У тебя что?
- Виталий пришел в себя.
- Поздравляю. Это все?
- Да, сыночек. Просто захотела услышать твой голос. Я скучаю по тебе.
- Мам, ты чего, мы же виделись с тобой совсем недавно. Все, я не могу больше говорить. Пока, мам.
- Пока, сыночек. – выдохнула Наташа с облегчением и убрала телефон.
Надежда Петровна смотрела на Наталью, но Наташа ничего не стала объяснять. Зачем, раз с ее сыном все в порядке и он на свободе? Она села рядом с Надеждой на скамейку, и они вместе стали ждать, когда их запустят в палату.
Наташа смотрела за реакцией врачей, которые выходили из палаты и пыталась предугадать, что их ждет дальше. Судя по всему, все очень плохо. Но, главное, что он жив, что он пришел в себя. Разговор со следователем Наталья решила отложить на потом. Сначала она хотела увидеть любимого.
Ждать пришлось долго. Только когда все вышли из палаты, медсестра дала знак, что уже можно. Наташа сделала глубокий вздох и зашла. На Виталия, по-прежнему, было страшно смотреть. Слезы сами полились из глаз.
К ее удивлению, Надежда Петровна держалась более стойко. Несмотря на обилие разных пугающих, приводящих в ужас трубок, всяких датчиков, она, казалось, совершенно не напугана. Она решительно подошла к сыну и стала ему что-то шептать.
Виталий не отвечал, он просто моргал. Наташе стало еще страшнее. А что, если он навсегда останется в таком состоянии? Что, если он никогда больше не сможет встать с постели? Что, если никогда больше не сможет говорить?
От этого она пришла в еще больший ужас. Когда она молилась о том, чтобы он выжил, она совершенно не думала о таких последствиях. А теперь же это было очевидно. Доктор прав, Виталий, скорее всего, уже никогда не будет прежним.
Через минуту в палату зашла медсестра, чтобы выпроводить посетителей. Наташа, находясь в шоке, так и не успела ничего сказать Виталию, о чем потом, конечно, жалела. Она оказалась слишком слабой, не смогла найти в себе сил даже приблизиться.
Только когда они вышли из палаты, надежда Петровна опустилась на скамейку и горько расплакалась. Только сейчас она дала себе волю, чтобы выплеснуть, наконец, свои эмоции и свой страх. Какая же она, все-таки, сильная женщина.
Наташа стояла какое-то время в оцепенении и не знала, как утешить женщину. Потом она присела рядом и легонько ее обняла.
- Не нужно. Мы со всем справимся. Мы поставим его на ноги. – шептала она, хоть сама еще не верила в это.
- Наташа, ты не обязана. Послушай меня, ты ему не жена. Я все понимаю. Ты ничего не должна.
- Надежда Петровна, послушайте меня. Я люблю Вашего сына, он подарил мне огромное счастье. Я никогда его не брошу. Я буду рядом. Я сделаю все, чтобы он поправился.
- Спасибо, Наташа. – еще сильнее расплакалась женщина от ее слов.
- Все, все. Сейчас я еще раз поговорю с врачом, и мы с Вами поедем домой. Вам нужно отдохнуть. Еще я хочу съездить к следователю и все узнать.
- Хорошо. – согласилась Надежда Петровна.
Наташа снова разыскала Александра Николаевича и поговорила с ним. Положение Виталия, и правда, все еще вызывало опасения. Никто не мог дать гарантий на то, что он восстановится или, вообще, встанет на ноги.
Нужно было время, чтобы окончательно оценить перспективы. Многое в данном случае зависит еще и от организма пациента, и от его желания жить. Но, в целом, надежда была. Александр Николаевич старался не сгущать краски, но и ложных обещаний не давал.
После разговора с доктором, Наташа повезла Надежду Петровну домой. Конечно, квартирка тесновата, но все лучше, чем останавливаться в гостинице. Женщина внимательно разглядывала вещи сына и снова плакала.
Ее можно было понять. Он ее единственный сын, любимый и родной человек, которому она посвятила свою жизнь. Как тут не плакать, когда с ним случилась такая беда? Она сейчас находится в чужом городе, и неизвестно, что будет дальше.
Пока Надежда Петровна отдыхала, Наташа поехала к следователю. Она решила не звонить, а разузнать все лично, с глазу на глаз. Она надеялась, что теперь все встанет на свои месте, потому что ей до сих пор не давали покоя записи в его записной книжке. продолжение