- Ты уже взрослая, в конце концов. Стипендию будешь получать, подработку сможешь найти. А твоему брату нужно на курсы разные, чтобы нормально сдать ЕГЭ и поступить в хороший вуз. Он еще и спортом решил заняться, так что и за тренировки надо платить. А куда нам на два фронта разрываться? Помнишь, как говорили в старину? Дочь – отрезанный ломоть. Ты с нами уже не живешь, сама должна себя обеспечивать.
- Пока, дедуля. Я к тебе забегу на днях, сейчас мне надо ехать на работу.
С этими словами Арина повесила трубку и задумчиво посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшем в прихожей. Судя по голосу, ее прадед Кондрат по отцовской линии, доживал последние дни. Сухонький старичок почти не ходил, ему недавно исполнилось сто лет. Отец Арины, Николай, практически не вспоминал про деда и редко удостаивал его своим вниманием. Мужчина твердил, что он уже не так резв и молод, чтобы бегать по родственникам, разбросанным по разным уголкам Питера.
Арине не нравилось отношение отца к родне. Даже родную дочь от первого брака, то есть саму Арину, он с трудом переносил, пока она росла в его доме. Вторую семью после смерти жены Николай создал уже через год траура, сказав, что устал жить один, а шестилетней дочке нужна мать. Арина была достаточно взрослой, чтобы понимать, что у нее теперь будет мачеха. Которая, возможно, подарит ее отцу сына или дочку.
Сын, которого назвали Макаром, родился через три года после свадьбы. Николай очень хотел обзавестись наследником, но для этого обоим – и ему, и второй жене – пришлось побегать по врачам. В конечном итоге мачеха подарила мужу желанного наследника, с которым Николай возился, как никогда прежде с Ариной, когда та была еще маленькой. Макар рос капризным и требовательным ребенком, и мачеха поставила мужу условие, что будет и дальше терпеть его дочь только в том случае, если от нее будет помощь по уходу за малышом и по дому.
Арине выбирать не приходилось. Она часами катала братишку в коляске, не обращая внимания на жару и голод. Вернуться домой для девочки означало только одно – ее заставят уложить мальчонку спать, а саму погонят на другие виды работ. В частности, мачеха была помешана на чистоте и заставляла Арину отмывать полы щеткой с мыльным раствором.
- Макар маленький, все в рот тянет. Не углядишь – уже заразу какую-нибудь зацепит, так все малыши делают. А Арина должна смотреть, как бы мальчик не учудил. Как потом его лечить?
Временами, по мере того, как подрастали дети, между ними все чаще вспыхивали конфликты. Арину раздражало, что Макару можно все и сходит с рук, что бы он ни натворил. Отец и мачеха твердили, как мантру, одно высказывание:
- У Макара нежная психика, с ним нельзя обращаться грубо. Ты не должна с ним ругаться. Вместо этого лучше постарайся поддержать братика, ты его единственная опора.
Но Арине не хотелось быть единственной опорой и козлом отпущения в одном лице. Она тихо мечтала, что когда-нибудь, когда вырастет, уедет из родительской квартиры и больше никогда не пересечется ни с Макаром, ни с его ненаглядной матерью.
Видимо, Арина вела себя очень хорошо, и вскоре девушке улыбнулась удача. Она смогла поступить на бюджетное отделение вуза, переехала в общежитие, к радости отца и его семейства. Николай вместо поздравления сказал дочери:
- Если бы мы за тобой не присмотрели, бог знает, что бы из тебя выросло. А так ты станешь человеком с высшим образованием. Начнешь работать и нам будешь помогать. Особенно – брату, ты для него единственная родная душа, кроме нас.
Девушка тогда подумала, что ей, видимо, никогда не избавиться от клейма вечной должницы. Николай с тех пор, как женился второй раз, совершенно забыл о первой жене и не ездил даже поминать ее. За это дед Кондрат частенько ругал внука:
- Это не по-людски. Попомни мои слова, тебе за Арину перед ее матерью придется ответ держать, когда время придет.
Николай на его слова никак не реагировал. Как будто и не с человеком общался, а так, мимо стены прошел. Арина, чувствуя себя одинокой, стала захаживать к старику и слушала его истории о том, как все было хорошо при Сталине.
- Раньше, после войны, все жили дружно. Потому что кто видел смерть близких, тот не сможет равнодушно смотреть на чужие беды. Никто не оставлял ни детей, ни стариков. А Сталин-то, Сталин? До самой смерти ходил в своем старом френче, ни копейки не прятал от народа. И его все любили и уважали, потому что сам жил по совести и от других требовал. А сейчас, куда ни присмотри, кругом воров развелось. Вот бездушные, я бы таких пачками к стенке ставил, чтобы не воровали у родной страны. Народ голодает, деревни вымирают, а все рвутся в большие города. Нас не города кормили. Села и деревни кормили, там всегда были нужны рабочие руки. А что в городах? Пьют, гуляют, занимаются всякими непотребствами.
Старик еще долго мог рассуждать на тему «О времена, о нравы», но Арине удавалось быстро перестроить прадеда на нужный лад. Он с удовольствием слушал, как она читала, и изредка поправлял, если девушка делала неверное ударение.
- Образованный человек тем и отличается, что может правильно читать и рассуждать на тему прочитанного. Ты в университете учишься, должна быть правильного склада. И про меня не забываешь. Я-то откуда знал, что похороню родную дочь? Николай и про нее, небось, не вспоминает. Вот паршивец. Будь я помоложе и покрепче, обязательно дал бы по мягкому месту. Никакой ответственности перед родными нет. Даже собственную дочь выставил из дому, шельмец.
- Дед, я сама уехала жить в общежитие, - Арина решила заступиться за отца. Но Кондрат был непреклонен:
- А я говорю, что шельмец. Негоже так со своим дитем поступать. Вот если я тебе свою квартиру подарю, как ты думаешь, что он сделает?
- Какая квартира, дед? – невесело усмехнулась Арина.
- Да эта, в которой я живу. Это ведь еще в незапамятные времена дом был построен. Дай бог памяти, кажется, в 1890 году. То есть через десять лет после того, как родился Ильич. А при Сталине дом полностью отреставрировали, заменили канализацию, кое-где полы, крышу. Ну и там по мелочи подшаманили. До сих пор стоит, даже не скажешь, что дому больше сотни лет.
- Дед, при чем тут папа? – первокурсница Арина не вполне понимала, чего хочет прадед.
- Ни при чем, - отмахнулся Кондрат и вздохнул:
- Маленькая ты еще. Только не думай, я меры приму.
На четвертом курсе у Арины случилась любовь. Она стала встречаться с парнем-пятикурсником и от неведомых прежде чувств потеряла голову. В школе девушка никого всерьез не воспринимала, считая, что любовная тоска – бред сивой кобылы. Но с Петей все было настолько захватывающе, что она согласилась перейти к близким отношениям спустя пару месяцев. Результат не заставил себя ждать. Когда после двухнедельной задержки девушка решилась купить тест и обнаружила, что беременна, Петя таинственным образом испарился. Не отвечал на звонки и сообщения, а при встрече избегал девушку или притворялся, что не знает ее. Арина поняла, что оказалась в незавидном положении.
Ей хотелось с кем-нибудь побеседовать, излить душу. Но, как оказалось, ни одной близкой подруги за время учебы она не завела. Были приятельницы для ничего не значащих бесед, но таких, чтобы могли помочь словом или делом, не было. Соседки по комнате заметили, что Арина сидит в задумчивом состоянии, глядя куда-то в пустоту отрешенным взглядом.
- Ариша, тебе диплом скоро защищать, куда ты смотришь? Вчера тебя замдекана искала, говорит, чтобы ты отметилась напротив выбранной темы для дипломного проекта. Куда ты ушла во время пар?
Арина хотела было ответить, но внезапный приступ тошноты заставил ее вскочить с места и рвануть в туалет на другом конце коридора. Девушки переглянулись с понимающим видом.
- Залетела…
- Не надо было ей с Петькой связываться, - заметила одна. – Она не первая, он же жуткий бабник.
- Я слышала, еще одна девчонка от него с пузом ходила, но предки заставили ее пойти на аборт.
- Вот такие Петьки распинаются о любви до гроба, а потом бегут, роняя тапки. Стоит только им услышать, что станут папашами. Да и девчонки тоже дуры. Уши развесят, потом последствия расхлебывают.
Девушки продолжали обсуждать насущные проблемы, когда Арина вернулась в комнату. На нее смотрели три пары внимательных глаз.
- Чего уставились? – растерялась Арина.
- Какой срок? Если маленький, лучше на аборт топай, - деловито предложила соседка по комнате – приезжая из Пензы.
Арина круглыми глазами уставилась на нее.
- Да вы что? С чего вы взяли, что я… того? – спросила она шепотом.
- Ты кого дуришь? В нашей общаге такое сплошь и рядом случается. Петька тут частенько ошивается.
Поняв, что ее беременность ни для кого не тайна, Арина разрыдалась.
- Я… не понимаю, почему так произошло. Он же говорил, что обо всем позаботился.
- А ты поверила, и вот результат. Он ничего не будет делать. Точнее, уже сделал, а дальше ты уже сама выпутывайся. Уже не первый раз такое.
От переживаний Арина не спала всю ночь, понимая, что тянуть статус матери-одиночки ей не по силам. Если вернется домой с ребенком вместо диплома, мачеха ее сделает пожизненной прислугой для Макара, привыкшего жить, ни о чем не думая. Отец, ясное дело, не примет сторону дочери, он беспрекословно слушался вторую жену. Как тогда быть?
Когда она, понурившись, пришла в дом Кондрата, тот с порога понял, что с правнучкой что-то случилось. Однако ей было стыдно говорить об этом, но дед аккуратно сделал намек, что знает о ее проблеме:
- Раньше, когда девушки приносили в подоле, я говорю – после войны, никто не осуждал. Сама знаешь, сколько народу погибло в те годы. Так что любая жизнь ценилась, не то, что сейчас.
Но Арине не удалось доносить и родить ребенка. Когда она пробовала поговорить с Петром, уговорить его жениться хотя бы на время – пока малышу не исполнился год, - парень не на шутку взбесился.
- Откуда я знаю, с кем ты еще была? Хочешь на меня повесить? Чтобы я платил алименты до его совершеннолетия?
Он толкнул Арину так, что она упала плашмя прямо на перила и сбежал вниз по лестнице. Девушка ощутила сильную боль внизу живота, ее охватил страх за себя и ребенка. Кое-как выбравшись наружу из подъезда, она обратилась к молодому мужчине в жилетке дворника:
- Вызовите врача, пожалуйста…
Медицинская бригада констатировала выкидыш, а Арину выписали через неделю. Она вернулась осунувшаяся и равнодушная ко всему. Диплом защитила и устроилась на работу в сеть розничных магазинов администратором и не собиралась ни с кем больше заводить отношений. Но… на нее обратил внимание коллега из бухгалтерии, который сделал ей предложение через год упорных ухаживаний. Арина согласилась, сообщила родным о предстоящей свадьбе. Итог был таким, как она и предвидела: отец с мачехой сухо поздравили ее по телефону, а Макар даже не поинтересовался – он был занят просмотром роликов в интернете. Дед Кондрат обрадовался, узнав, что Арина смогла устроить свою судьбу. Но… счастье длилось недолго.
Супруг Арины исчез в неизвестном направлении, когда она сообщила ему о беременности.
- Зая, я собирался тебе сказать, что морально не готов становиться отцом, - мямлил он. –Думал, мы с этим вопросом немного повременим.
Позже, уже в процессе развода выяснилось, что мужчина жил на две семьи и выбор сделал не в пользу Арины. Она снова осталась одна, с перспективой растить малыша без отца и поддержки… Но тут свое последнее слово сказал дед Кондрат:
- Не позволю, чтобы ты с ребенком осталась на улице. Не беспокойся за свое будущее, постарайся не падать духом. Тебе еще пацана на ноги ставить.
Старика не стало через неделю после этого разговора. Арина из-за тяжелой беременности не могла навещать прадеда, зато звонила ему каждый день. Рассказывала о том, что произошло у нее, интересовалась здоровьем родственника. Когда Арина собиралась в роддом, ей позвонил незнакомый мужчина и сообщил о смерти прадеда.
- Когда утрясете вопросы семейного характера, позвоните мне. Разговор не по телефону, нам нужно встретиться.
Через неделю после выписки Арина узнала, что прадед оставил ей две квартиры в центре города. Первая была двухкомнатной, в ней проживал сам Кондрат, и она была записана на его имя. Вторая, трехкомнатная «сталинка», с изолированным комнатами и высокими потолками, была когда-то прабабушкиной. Когда ее не стало, мужчина не стал сообщать внуку о квартире.
- Не буду ничего ему говорить. Раз не уважает память покойной жены и матери, незачем ему отдавать квартиру, лучше правнучке отпишу по дарственной. Но с одним условием – не менять на новострой.
До того времени в трешке жили квартиранты, и Арина, подумав, решила пока оставить все как есть. Сейчас она все равно не может выйти на работу, а аренда – все-таки источник постоянного дохода. Тем более, что на квартирантов, проживающих в прабабушкиной квартире, никто не жаловался. Они там жили не первый год, долгов не имели ни по аренде, ни по коммунальным услугам.
Николай, узнав, что дочь стала обладательницей сразу двух квартир, да еще в центре города, начал обрывать провода и настойчиво предлагал встретиться.
- Ты же моя дочь, мой родной ребенок, - увещевал мужчина. – Я хочу увидеть внука, все-таки он тоже моя родня. Давай как-нибудь встретимся, я так давно тебя не видел.
Арина понимала, чем вызван такой интерес к ее скромной персоне. Не будь подаренного жилья, отец бы и дальше делал вид, что никакой взрослой дочери у него нет. Как только Арина переехала в общежитие, Николай не давал ей ни рубля на карманные расходы, твердя о том, что Макару нужнее.
- Ты уже взрослая, в конце концов. Стипендию будешь получать, подработку сможешь найти. А твоему брату нужно на курсы разные, чтобы нормально сдать ЕГЭ и поступить в хороший вуз. Он еще и спортом решил заняться, так что и за тренировки надо платить. А куда нам на два фронта разрываться? Помнишь, как говорили в старину? Дочь – отрезанный ломоть. Ты с нами уже не живешь, сама должна себя обеспечивать.
Николай долго еще разглагольствовал на тему того, что Арина теперь сама по себе и больше не связана с семьей. Сказал, что если бы она вышла замуж за нормального мужчину, то не оказалась бы в такой ситуации.
- Я ведь слышал, что ты потеряла первого ребенка, - ляпнул Николай, - и порадовался, что никто не узнает про твой позор. Значит, так было суждено. А про зятька бывшего вообще молчу. Где ты только таких себе находишь?
- Пап, ты все сказал? – не выдержала Арина. – Если да, мне нужно идти. Меня сын ждет, я его с соседкой на час оставила.
- Ах да, у меня же теперь внук есть, - вспомнил Николай. – Поехали вместе, я должен его увидеть. Заодно посмотрю, в каких условиях живете. Вдруг помощь нужна.
- Да ну? – губы Арины скривила усмешка. – Где ты был, когда я жила в общаге и не могла рассчитывать даже на копейку от тебя?
- Ну, я ведь был занят. Старался сам копеечку лишнюю заработать для семьи, - обиженно ответил мужчина. – Разве я тебя не содержал, как положено, до восемнадцати лет?
- Лучше вспомни, как ты меня содержал, - фыркнула Арина. – Футболки на пять размеров больше, причем из магазинов секонд-хенда, и обувь оттуда же. Потому что твоя жена требовала на мне экономить, а вашему чудо-сыну нужно было покупать самое лучшее и самое дорогое. Когда ты говоришь, как заботился обо мне, я почему-то вспоминаю, как мачеха попрекала меня каждым съеденным куском и требовала отрабатывать. Помнишь, как она на день рождения Макара принесла большой торт, и вы мне не дали ни кусочка? Потом делали вид, что ничего особенного не произошло. И как ты потом сказал, что у меня будут проблемы с зубами и лишним весом, если я буду есть много сладкого. Помнишь?
- Я одного не понимаю, - Николай гневно смотрел в глаза дочери, - неужели ты ничего хорошего не можешь про нас вспомнить? Многие мужчины, когда женятся повторно, вовсе в детдом сплавляют детей, а я так не поступил. Оставил тебя с собой, но ты меня выставляешь, как какое-то чудовище.
- Ты не отправил меня в детдом только потому, что твоя жена потребовала меня оставить. Не потому, что прониклась ко мне материнской любовью, а потому, что ей была нужна молчаливая прислуга. Я в шесть лет мыла пол на карачках, стирала пальцы в кровь, отмывая разные пятна на плите. Мачеха лишь говорила, что учит меня, как быть настоящей хозяйкой. А когда родился Макар, я света белого невзвидела. Грязные пеленки, бутылки для кормления, коляска и прогулки – все было на мне. Зато твоя жена выпроваживала меня на улицу с ребенком и спала, пока лицо не опухнет. Вскакивала перед твоим приходом и начинала на меня орать, почему дома бардак. Я даже уроки не успевала делать, помнишь? Ты мне еще говорил, что тебе стыдно за мои плохие оценки, предлагал пойти работать в дворники, чтобы не позорила тебя.
Николай слушал дочь, опустив глаза. Все-таки права была его жена, мать Макара – Арина оказалась злопамятной. Не оценила того внимания и заботы, что ей уделили. Привыкла быть столько лет одна и не хочет понимать, что за младшими нужен догляд, внимание со стороны старших. Если Макар заявит, что собирается жениться, ему же тоже будет нужен отдельный угол. Куда он пойдет? Не будет же, в самом деле, жить в родительской квартире. Куда там столько народу, особенно, если детей надумают завести. А Аринка разжилась аж двумя квартирами, живет себе и не тужит, про родного отца не вспоминает. Разве так годится? Нет, надо постараться заставить ее отдать хотя бы одну квартиру. А лучше две, потому что он больше имеет на них прав.
- Боюсь, в вашем случае ничего нельзя поделать, - сообщил Николаю знакомый юрист. – Если бы квартира была оформлена на вашу дочь по дарственной до того, как ей исполнилось 18 лет, можно было бы попытаться оспорить. Но, поскольку вашей дочери уже не 18, а гораздо больше, и она в одиночку воспитывает маленького ребенка, вы ничего не сможете поделать.
- Да как же так? – возмутился Николай. – Она ведь моя дочь, то есть я вхожу в первую линию наследования, а не она.
- В дарственной четко указано ее имя, и этим все сказано, - юрист уже устал слушать стенания Николая по поводу неблагодарной дочери.
Зато Арина, ухаживая за сынишкой, радовалась жизни. Ей не нужно было разрываться между работой и ребенком, зависеть от других людей. Отца и мачеху она не собиралась впускать в свою новую жизнь, считая, что беспросветное детство – это более чем щедрая плата за то, что она жила с ними под одной крышей.
- Квартира будет Лешина, ему нужнее, - вслух подумала молодая мать, с нежностью глядя на спящего младенца. – Если бы относились ко мне по-человечески, тогда бы я и подумала делиться. Но чего нет, того нет. Пусть сами на себя пеняют.
От алиментов она не отказалась, но, когда набралась приличная сумма долга со стороны бывшего мужа, подала на лишение последнего родительских прав. Суд удовлетворил ее иск, и Арина была готова смотреть в будущее без страха и опасений, что никчемный бывший муж попробует заявить права на ребенка.
- Будем жить и радоваться жизни, - сделала вывод Арина. Ее телефон был на беззвучном режиме, и на экране высвечивался номер отца.
- Нет, папа, с тобой общаться у меня нет желания, - Арина выключила телефон и устроилась рядом с сыном.
Он спал и видел сны.
- Наверное, снится что-то хорошее, - подумала Арина, видя, как малыш улыбается…
Конец
© Copyright: Ольга Брюс
Приглашаю вас почитать вместе с нами книгу "9 жизней"- телеграмм, а также прочесть другие рассказы вконтакте.
Благодарю за лайки, репосты и подписку на канал. 💖