Иман не могла пошевелиться, но могла слушать. Амин стоял рядом с ней, держал ее за руку, рассказывал, что он действительно живет с семьей, что у него есть еще четыре брата и родители, когда-то они все жили в этой местности, но его предков изгнали с этих земель, и только сейчас они смогли вернуться. Их никто не видит, если они не намерены показаться сами. Говорил, что его семья не вредит людям...
Странное ощущение испытывала девочка. Она должна была бояться Амина, но, почему-то, прикосновения его ей были приятны, она чувствовала, что он не причинит ей вреда, чувствовала его любовь, похожую на паучий кокон.
Пока он рассказывал о себе и своей семье, об их образе жизни, что они живут почти как люди, что у них свои задачи, что их тоже создал Аллах из пламени, в сердце Иман росло странное объемное чувство. Она не знала, как это чувство называется, но Амин для нее был очень важен, будто был ее продолжением.
Наконец, магия закончилась, и Иман повалилась на песок. Амин сел рядом, заглядывая ей в глаза. Уже стемнело, на небе прорезался молодой серп луны, а жар постепенно разжимал свои тески, уступая место пусть легкой, но прохладе.
Прошло 6 лет
За это время мало что изменилось в маленьком городке Тарим, что в долине Хадрамаут. Все также долина была щедра к своим жителям, одаривая их своими урожаями, все также под небом зеленели поля ката, который жевали почти все от мала до велика, все также в городке не было ни приличного медицинского обслуживания, ни более осторожного и бережного отношения к жизни.
Да и в семье Иман произошли незначительные изменения, коснувшиеся лишь ее трех старших братьев, которые женились и устроились уже в собственных небольших лачугах, построенных с помощью отца на землях, принадлежавших их семье.
Младшая сестренка подросла и сильно напоминала прежнюю Иман, бегая по округе и поражая всех мальчишек своим бесстрашием. А, вот, Нариман как-то резко сдала, то ли тяжелая работа с раннего утра и до поздней ночи давала о себе знать, то ли какая болезнь точила ее изнутри. Когда Нариман слегла, Иман впервые обратилась с просьбой о помощи к Амину.
Амин менялся вместе с Иман, он уже не был мальчиком, которого впервые повстречала на берегу реки маленькая Иман. Он уже был юношей, красивым, загадочным, но все таким же внимательным к своей подруге. Просьбу ее он выслушал, обещал посмотреть, что случилось с ее мачехой. Никто его в ту ночь не видел, кроме самой Иман.
Амин тихо появился в доме семейства, когда Яхья заснул. Присел на краешек топчана, служившего постелью для больной Нариман, аккуратно положил ей на лоб свою руку. Посидел некоторое время, молча и закрыв глаза, а после кивнул Иман на дверь, растворившись в воздухе.
Иман поспешно выскользнула в безлунную ночь, в которую даже звезды не светили с неба, да и начинался дождь. Она тихо позвала в темноту: "Амин...", а уже в следующую секунду она почувствовала, как он коснулся ее руки:
- Я сожалею, Иман, твоя мачеха умрет через 3 дня, помочь ничем нельзя, пришло ее время, Аллах ждет ее, а Ангел Смерти уже бродит вокруг дома...
- Но, Амин, ты же можешь помочь, ты же .... джинн, - шепотом сказала она последнее слово, будто боялась его произносить громче,
- Я джинн, но не Аллах, чтобы даровать жизнь. Я могу ее лишь отнять, но тогда начнет меняться и моя сущность, я стану превращаться из си`лата в злого гуля, жаждущего человеческой плоти! Подготовься к уходу Нариман, это лучшее, что ты можешь сделать...
С этими словами Амин растворился во тьме и в тот же миг сильный порыв ветра буквально толкнул Иман к входной двери. Когда она закрывала дверь, небеса заплакали сильным дождем, а небо на востоке озарила зарница.
Как и сказал Амин, Нариман в последний раз вздохнула и затихла под утро третьего дня. Лишь ее маленькая дочь тормошила мать, плакала и просила ее проснуться. Нариман приготовили быстро и до наступления заката предали земле. Яхья сидел на кухне, низко опустив голову и почти не реагируя на то, что его младшая дочь теребила его руку, стараясь привлечь внимание.
Иман увела сестренку в комнату и принялась рассказывать ей сказки, но девочка все спрашивала про маму, плакала и никак не могла уснуть. Когда Иман уже стала терять силы, чтобы хоть как-то успокоить ребенка, в изголовье девочки появился Амин. Едва он коснулся ее волос, как личико ребенка разгладилось, а дыхание стало ровным и спокойным. Амин что-то шептал, его губы двигались, но слов было не разобрать, он лишь своими пальцами стер слезы со щек ребенка и поднял свой взгляд на Иман.
Иман была рада его появлению, она совсем выбилась из сил, но Амин, вдруг, обнял ее и коснулся ее губ своими. Иман казалось, что она попала в какой-то совсем другой мир, там вокруг металось пламя, деревья были обожжены, по небу носились огненные вихри, но она не чувствовала жара, ей казалось, будто она в тепле и безопасности, крепкие руки Амина обвивали ее тело, губы настойчиво впивались в ее, голова закружилась и подогнулись ноги, но упасть ей не дал Амин.
В ту ночь в доме все крепко спали, кроме Иман, отдавшейся сладкому плену Амина. Он был нежен и внимателен, ласкал свою подругу бережно, не причиняя ей вреда, баюкал на своих руках, словно ребенка, а едва забрезжил рассвет, он исчез, не попрощавшись.