Экстравагантные, провокационные и совершенно безумные – так Tool начинали свой путь к вершинам музыкального Олимпа, став самой влиятельной группой современного метала.
История Tool так же необычна, как и их музыка, и как странно это ни прозвучит, во многом зависела от комедийной группы Green Jello, основанной в Голливуде Биллом Мэнспикером в 1981 году.
В конце 80-х будущий барабанщик Tool Дэнни Кэри переехал из Канзаса в Лос-Анджелес и присоединился к группе Karmageddon, в которой играл гитарист Green Jello Стивен Шенар.
В то время в Green Jello состояло около 50 участников, и Стивен спросил Билла, можно ли пригласить его товарищей по группе на джем. Девять музыкантов встретились в голливудской репетиционной студии Дэнни. Вскоре Дэнни уже играл с Green Jello и рассказал Биллу о пустующем лофте площадью 610 кв.м неподалеку, который вскоре стал базой группы.
«Там у меня кипела жизнь», – вспоминал Билл. – «В три часа ночи у меня дома собиралось 80 человек, мы играли, создавали костюмы [для Green Jello] и просто творили. Любой, кому нужно было где-то остановиться, мог остаться, так что в доме всегда жили 10-20 человек, мы подпитывались друг от друга и играли. Мне было все равно, если у меня было 20 гитаристов, 14 басистов и 7 барабанщиков, которые хотели джемовать. «Да, конечно! Приходите. Играйте!»
Вскоре после этого Билл познакомился с будущим гитаристом Tool Адамом Джонсом, который делал успешную карьеру в Голливуде, работая над спецэффектами для таких фильмов, как «Хищник 2», «Терминатор 2: Судный день» и «Парк Юрского периода», и не собирался присоединяться к группе на постоянной основе.
Адам, который родился в Парк-Ридж, штат Иллинойс, начал играть на гитаре, найдя старую акустику у себя дома, а в подростковом возрасте играл в нескольких безымянных группах со своим братом, прежде чем создать The Electric Sheep с будущим гитаристом Rage Against The Machine Томом Морелло.
По словам Билла, тогдашняя девушка Адама работала в одном офисе с его девушкой. Неудивительно, что они разговорились о Green Jello, участники которой надевали на сцену множество дурацких костюмов, включая корову, тыкву и кусок дерьма (персонажа по имени Шитмен).
Заинтригованная, девушка Адама рассказала своей коллеге, что ее парень работает над костюмами для кино. По предложению девушек Адам и Билл встретились, чтобы обсудить рабочие моменты.
Примерно в то же время Адам познакомился с Мэйнардом Джеймсом Кинаном через подругу певца. Музыканты нашли общий язык в искусстве, кино и музыке и вскоре стали хорошими друзьями.
«Однажды Мэйнард поставил мне кассету со своей шуточной группой. Я сказал: «Мэйнард, да ты же петь умеешь. И поешь ты классно». Так что я все пытался уговорить его создать со мной группу, просто для развлечения», – рассказал Адам в интервью 2008 года. – «В то время я просто хотел играть музыку, это был мой способ выпустить пар. Я думал: «Вот моя работа – спецэффекты для кино, а вот мое хобби – игра на гитаре»».
Песни, которые Мэйнард поставил Адаму, были записаны группой Children Of The Anachronistic Dynasty, которую он основал в Мичигане в середине 80-х, до переезда в Лос-Анджелес. Один из треков был ранней версией Sober, совершенно не похожей на ту, что помогла Tool добиться успеха.
Надеясь убедить Мэйнарда поиграть с ними, Адам привел его в лофт Билла, где представил команде Green Jello. Хотя Адам и Мэйнард не сразу начали играть вместе, Мэйнард, которого позабавил скатологический юмор Green Jello, присоединился к группе в качестве второго вокалиста.
«Я был рад всем», – сказал Билл. – «Если кому-то нужна помощь, ты даешь ему еду, даешь ему крышу над головой, помогаешь ему творчески, и вы становитесь друзьями. Вот и Джим переехал к нам, присоединился к Green Jello и нашей маленькой тусовке художников и музыкантов. Но Джим был тот еще ворчун.
«Когда к нам кто-то приходил, мне приходилось сначала предупреждать: «Мой сосед по комнате, Джим, немного странный. Не обращайте внимания, он хороший парень. Если он скажет что-то грубое или странное, просто пропустите мимо ушей. Он хороший человек». Итак, Джим присоединился к нам и включился в творчество. Потом Джим постригся и решил, что его будут звать Мэйнард».
Мэйнарду нравилось быть частью безумного арт-коллектива Мэнспикера, но поначалу он не хотел заниматься чем-то более серьезным, поэтому и не стал сразу играть с Адамом.
Однако со временем ему надоело работать на съемках музыкальных клипов по 12 часов в день меньше чем за 50 долларов, и он решил, что его творческий потенциал можно было бы лучше реализовать в профессиональной группе. А то, что он был новичком в городе, давало ему возможность взглянуть на вещи под другим углом, нежели многим местным музыкантам.
«Я только что переехал в Лос-Анджелес, это было в декабре 89-го, и мне было как-то не по себе. Атмосфера была странная», – объяснял Мэйнард. – «Создавалось впечатление, что местные ребята, которые здесь выросли, уже ко всему привыкли, потому что насмотрелись, как люди приходят и уходят, как терпят неудачи и добиваются успеха. Они не могли по-настоящему чему-то радоваться, и этот энтузиазм не мог привести их к успеху.
«Я ходил с друзьями по клубам и начал замечать, что большинство музыкантов, которые там играли, явно ориентировались на представителей A&R или маркетологов. Я человек прямой, поэтому и высказывал свое мнение, и многие мне говорили: «Ну, если ты считаешь, что можешь сделать лучше, попробуй».
Когда Мэйнард согласился начать играть с Адамом, они позвали на бас друга Мэйнарда Пола Д'Амура, который недавно переехал из Сиэтла в Лос-Анджелес. Поскольку Мэйнард уже играл в Green Jello и знал о виртуозной технике Дэнни, он попытался уговорить его присоединиться к Tool. Дэнни, который в то время уже играл с несколькими группами, отклонил приглашение, поэтому они позвали бывшего барабанщика Autograph.
«Этот парень так и не пришёл, и Дэнни сел за установку, потому что ему стало нас жалко», – вспоминал Адам. – «Потом мы дико смеялись, потому что Дэнни сказал: «Ну ладно, я поиграю с вами на этой сессии, но это все». Он поиграл, а потом сказал: «Ого, а давайте еще как-нибудь замутим!» Потом он сказал, что нам нужно репетировать пару раз в неделю. С этого момента он был в группе».
Вскоре у Tool уже была готова дюжина мощных песен, которые в итоге были разделены между мини-альбомом Opiate 1992 года и Undertow 1993 года. В то время как в конце 90-х музыка Tool стала более психоделичной, а тексты – более глубокими, изначально на творчество группы влияло то, что музыканты были без гроша в кармане, жили в душном, перенаселенном городе, ненавидели своих соседей и сталкивались с другими житейскими трудностями.
«Мой музыкальный подход родился из разочарования жизнью в Лос-Анджелесе», – сказал Мэйнард. – «Я разрывался на части, пытаясь свести концы с концами. Аренда была высокой, вокруг процветало лицемерие – весь этот цирк, который творится в киноиндустрии и музыкальной индустрии, меня очень раздражал. Многие из первых песен были вдохновлены этой энергией. Музыка была эмоциональной и протестной. Все дело было в эмоциях и в этом первобытном крике».
Написав достаточно песен, Tool начали давать концерты. Первый прошел в лофте Билла. В тот вечер там присутствовал его друг Кевин Куган, который работал на лейбле Green Jello Zoo Records, и он пришел в восторг от Tool. Поэтому его коллега, сотрудник A&R Мэтт Маршалл, согласился сходить на один из их концертов пару недель спустя, в клубе под названием Club Lingerie.
«Это был один из их первых концертов, так что они вышли на сцену в час ночи», – вспоминал Мэтт. – «Я так устал, что чуть не ушел. Но, к счастью, я остался и увидел, как они играют для 10 человек.
«И да, я был в шоке: «Может, я просто устал, или они действительно так хороши, как мне кажется?» Я спросил Кевина, может ли он попросить у Билла их демо. Через день или два он принес мне кассету с их демо, и я несколько дней слушал ее нон-стоп, и у меня просто сносило крышу».
Tool подписали контракт с Zoo Entertainment после своего седьмого концерта. Конечно, им повезло встретить нужных людей в нужное время. Но и подход группы к музыке был свежим по сравнению со всеми остальными группами, которые пытались получить контракт, эксплуатируя популярность гранжа и успеха Nirvana.
У Tool была своя, особая эстетика; каждый участник обладал яркой индивидуальностью, что помогало группе двигаться вперед. На Мэйнарда сильное влияние оказали такие авторы-исполнители, как Джони Митчелл и Майкл Джира из Swans, которые вкладывали в свою музыку много эмоций и откровенности.
Дэнни был очень техничным барабанщиком, на которого сильное впечатление произвели такие музыканты, как Нил Пирт из Rush. Пол, выходец из мидвест-гранджа, подходил к басу как гитарист, создавая мелодическую основу для песен. Адам не был просто «риффоделом»; он был как художник-сюрреалист, который рисовал умопомрачительные картины звуком и не шел на поводу у общепринятых представлений о песенной структуре.
«В большинстве групп, которые играли тогда в Лос-Анджелесе, просто не было страсти», – говорил Мэйнард. – «Вокруг царил бешеный ажиотаж, A&R охотились за новыми группами, но никто толком не мог ничего показать на концертах. И тут появились мы – четверо довольно-таки злых, относительно – по сравнению с остальными – талантливых музыкантов.
«И я бы сказал, что мы многим обязаны Nirvana. Nirvana открыли двери для большинства музыкантов в городе, которые гонялись за трендами в поисках нового звука. Они услышали нас, а мы звучали не так, как все остальные. Так что они не совсем понимали, что это такое, но они знали, что это нечто особенное».
Мэтт Маршалл поставил демо группы президенту лейбла Лу Малья, и тот был впечатлен. Вскоре после этого они вдвоем отправились на концерт Dumpster, подававшей большие надежды лос-анджелесской группы. Когда Dumpster закончили выступление раньше запланированного, Лу согласился пойти посмотреть на Tool в захудалом лос-анджелесском баре Coconut Teaszer.
«Ребята знали, что есть шанс, что он придет», – сказал Мэтт, – «и выдали один из самых невероятных концертов, которые я когда-либо видел. Мэйнард был невероятно энергичным, безумным, он зажигал на сцене, а остальные участники группы были просто феноменальны, как всегда. Лу сказал: «Пусть завтра же приходят ко мне в офис!»
Zoo Entertainment наняли продюсера Сильвию Мэсси для работы над мини-альбомом Opiate. Перед тем как отправиться в студию Sound City в калифорнийском Ван-Найсе, группа запланировала новогодний концерт в лофте Билла. Зная, что это будет дикое шоу, они решили воспользоваться случаем и записать концерт на профессиональную аппаратуру.
«Я арендовала передвижную студию с консолью API и поставила ее на парковке у лофта», – вспоминала Сильвия. – «Мы протянули кабели через окно наверх, чтобы попасть в зал, там была огромная вечеринка. Хедлайнерами были Green Jello, а Tool были на разогреве. Там была просто толпа, и Мэйнард был в ударе. Он завел публику.
«Он был как тролль, наклонялся к микрофону и плевался в него, и его визги, его крики были леденящими кровь и очень волнующими. Но в то же время у него была какая-то мягкая, женственная динамика, потому что его голос мог быть очень мягким, и он прекрасно этим владел. Так что две песни, которые мы записали на концерте [Jerk-Off и Cold And Ugly], вошли в Opiate».
Хотя Tool написали большую часть песен для Undertow к тому времени, когда записывали Opiate, они решили ворваться в мир музыки с грохотом, а не со скучным нытьем. Так что на Opiate они включили свои самые громкие, самые агрессивные, самые вызывающие песни, а остальные приберегли на потом.
«Почему-то нам казалось, что никто не воспримет нас всерьез, если мы не запишем наши самые крутые, агрессивные, напористые песни и не выпустим их все сразу», – сказал Адам. – «И я думаю, что это сразу же сделало нас метал-группой в глазах публики. Забавно, что песня, которую я считал наименее агрессивной, Opiate, стала самой популярной на пластинке».
Вооружившись Opiate, Tool отправились в свой первый настоящий тур, а затем разогревали Генри Роллинза. «Мы приезжали куда-нибудь типа Акрона, штат Огайо, играли в клубе, рассчитанном на 500 человек, а там было всего пять человек, и это были музыканты из группы, которая играла после нас», – вспоминал Мэйнард.
«Это было очень неловко, но нам было все равно, потому что мы все еще узнавали друг друга. Так что выступать на такой сцене, слушать, как все это звучит в разных залах, привыкать к гастролям – я думаю, это был очень важный этап в нашем развитии».
Понимая, что им нужно в скором времени выпустить полноценный альбом, чтобы собирать клубы и, возможно, привлечь внимание широкой публики, Tool вернулись в студию с Сильвией Мэсси, на этот раз разделив время между Sound City и более грязной, мрачной Grandmaster Studios.
«Это было то еще местечко», – вспоминает Сильвия. – «Когда мы записывались на Grandmaster, шел дождь, и вода так сильно лилась в комнату для записи, что нам пришлось прерваться, потому что звук просачивался в микрофон. Там была плесень, в стенах жили мыши. В какой-то момент у нас перестали работать мониторы, и оказалось, что мыши перегрызли провод в стене».
Возможно, Undertow и был написан в основном в то же время, что и Opiate, но в плане звучания между ними – целая пропасть. Opiate был сырым и тяжелым, в нем сочеталась жесткость с толикой атмосферности.
В таких песнях, как Sober и Prison Sex, Undertow делал обратное, позволяя Мэйнарду выражать свои эмоции так, что вместе с болью проявлялась и чувственность. Остальные участники группы нашли свое место, чтобы проявить свои сильные стороны, вместо того чтобы наступать друг другу на пятки.
«В перерыве между этими двумя альбомами мы сильно выросли как авторы песен», – сказал Дэнни. – « раньше я старался играть все, что только приходило в голову, в любой момент времени. На Undertow я стал играть, скорее, на песню, я вырос как музыкант, стал больше слушать своих товарищей по группе. Они делали то же самое».
Запись Undertow заняла у Tool около трех недель. Записав основные треки, они решили поэкспериментировать и создать нечто, основанное на чистом хаосе и разрушении. Результатом стала завершающая альбом Disgustipated. Эта диссонансная, рваная композиция была вдохновлена акустическим благотворительным концертом против вивисекции, в котором Tool приняли участие в Hollywood Palladium.
«Мы купили кучу акустических гитар по пять долларов за штуку в Тихуане, Мексика, и вышли на сцену и начали играть Maynard’s Dick [песня вошла в бокс-сет Salival 2000 года] перед полным залом людей, которые пришли совсем не на нас», – сказал Мэйнард.
«В середине песни мы все как схватили эти гитары и начали их крушить, потом достали бензопилы и разнесли их в щепки. У меня был дробовик с холостыми патронами, и я стрелял из него прямо в Palladium.
«Из ствола вырывалось пламя, языки пламени лизали занавес. Я кричал в микрофон: «Это необходимо! Жизнь питается жизнью [эта повторяющаяся фраза ляжет в основу Disgustipated]», а вокруг сидели все эти перепуганные люди, которые пришли спасать кроликов. Они решили, что мы – козлы. Мы же, конечно, веселились, и это было главное».
«Когда к нам подошла эта девушка с предложением выступить на этом концерте, на ней были кожаные мартинсы, и она говорила о том, как плохо убивать животных», – вспоминал Адам.
«Мы такие: «Эмм, а на тебе кожаные мартинсы». Так что мы сказали: «Хорошо, мы сыграем», – но мы все перевернули с ног на голову. Жизнь питается жизнью – это естественно. И после того, как мы устроили весь этот цирк, эта девушка в кожаных мартинсах сказала: «О, это было так круто». Она совершенно не поняла посыл!»
Для записи Disgustipated группа купила два пианино по 100 долларов за каждое. С разрешения владельца студии они вынесли пианино на огромную крытую парковку, разбили инструменты и проделали в них кучу дыр.
Затем с помощью Сильвии Мэсси и программиста Эрика Анеста они свели звуки разрушения воедино, создав жуткий индустриальный трек. В конце – девятиминутная запись стрекотания сверчков и фрагмент стихотворения, прочитанного на автоответчик Мэйнарда.
Вечеринку по случаю выхода альбома Tool Мэйнард решил устроить в церкви саентологов в Голливуде – каким-то образом ему удалось договориться с ними о проведении специального концерта на их территории.
«Мне постоянно звонили из Центра, хотели послушать музыку, а я не хотела им ее отправлять», – рассказывает бывший пресс-агент группы Лия Горовиц. – «А потом они пришли к нам, познакомились с нами, и концерт состоялся, все прошло хорошо. Необычное место для концерта».
«Это была одна большая сатира», – сказал Билл. – «Саентология – очень влиятельная религия здесь, в Голливуде. И вот Tool играют в Celebrity Centre, в этом готическом замке, где тусуются только самые важные саентологи. Мэйнард просто хотел спеть эти бунтарские песни в этом вотчине саентологии. Хотел устроить провокацию».
Несмотря на весь ажиотаж, который создали вокруг себя Tool, продажи Undertow поначалу шли вяло. За первую неделю было продано около 2500 копий мини-альбома. Благодаря обширным связям лейбла и менеджмента группы Tool получили место на второй сцене фестиваля Lollapalooza 1993 года, где также выступали Primus, Alice In Chains, Rage Against The Machine и другие. В середине тура Tool перевели со второй сцены на главную, где они стали одним из самых ярких событий фестиваля.
«В то время это был единственный в своем роде тур, и для нас это было просто невероятно», – сказал Дэнни. – «Мы стали играть перед 20-тысячной аудиторией каждый вечер. У меня был такой выброс адреналина, что я считал до четырех, а потом моргал, и песня заканчивалась.
«Но это привлекло к нам много внимания, так что MTV один раз показали наш клип Sober, и их завалили просьбами поставить его еще. Мы смотрели, как наш альбом поднимается с самых низов на 50-е место в чартах и остается там на два года».
По мере того как Tool завоевывали все больше поклонников, – Undertow в итоге стал дважды платиновым – группа начала задумываться, почему их бунтарские идеи так нравятся широкой публике, и не пошли ли они где-то не туда.
Кроме того, обострились личные разногласия, а многомесячное пребывание в тесном автобусе только усугубило напряженность внутри группы. К концу тура музыканты, которые когда-то были лучшими друзьями, нуждались в передышке и решили расстаться с Полом Д'Амуром из-за творческих и личных разногласий.
«Некоторые проблемы роста дали о себе знать, когда мы были в туре в поддержку Undertow, мы начали изучать друг друга, понимать, какие у нас особенности, комплексы, эмоциональные и ментальные барьеры», – вспоминал Мэйнард.
«Мы начали понимать, что музыкальный бизнес – это жестокий мир. Думаю, мы прошли путь от полного восторга до разочарования за 30 секунд. Медовый месяц определенно закончился».
Но творческий и коммерческий успех группы только начинался.