Иногда банан - это просто банан, как говорил дедушка Фрейд в известном анекдоте. Банан может быть знаком или символом, словом или вещью - все зависит от прочтения. Знаки и символы используются как при письме, так и в изобразительном искусстве, сейчас это две разные системы, хотя изначально представляли собой одну форму познания на ранних этапах развития цивилизации. В современной культуре благодаря развитию технологий произошло неожиданное возвращение к пиктографии и в целом восприятию информации посредством визуального контента. Говорит ли это о том, что мы возвращаемся к дологическому мышлению?
Рене Магритт наглядно показал разницу двух систем означивания мира в картине «Вероломство образов», играя со зрителем в замысловатую игру, сравнивая логограмму - слово "трубка", с пиктограммой, похожей на вещь "трубка". Поскольку сама картина является знаковой реальностью, настоящей трубки нигде нет - Ceci n'est pas une pipe (Это не трубка).
Эмодзи, которые мы используем в смартфонах, можно соотнести с самой примитивной фазой в развитии письменности, существовавшей на архаическом этапе. Как известно, первые шумерские пиктограммы появились примерно 3500 лет до н.э. и стали превращаться в идеографические клинописные знаки уже 2500 лет до н.э. Сначала картинки изображали реальные предметы, которые они и означали, и напоминали детские рисунки или смайлики в смартфонах.
Но по мере развития мышления значки все меньше стали походить на свои предметные прообразы, так возникла клинопись как особая форма написания символов (cuneiform), но это еще не было фонетическим письмом, так как каждый знак соответствовал не звуку, а сначала целому понятию, затем отдельным слогам. Письменные клинописные таблички ассирийцев и вавилонян уже не так просто понять, они требуют расшифровки, так как невозможно догадаться о значении символов только по начертанию. Вавилонская математика была эмпирической и представляла собой шестидесятеричную систему, где клин означал единицу, а скобка - десяток. Примерно так дети считают на палочках в начальной школе.
Также и египетские иероглифы прошли путь от простых пиктограмм до идеограмм. Например, иероглиф-пиктограмма круг с точкой сначала означала «солнце», но став идеограммой или логограммой, начала означать более общие понятия «день, свет, время». Рисунок горы из своего конкретного значения эволюционировал в понятие «чужая страна». Иероглифы 2 тыс. до н.э. уже делятся на два вида идеограмм: логограммы и детерминативы, что свидетельствует о сложной системе грамматических структур и смысловых взаимосвязей.
Так глагол «говорить» изображался в виде сочетания змеи и руки. Логограммы постепенно стали фонетическими, обозначая ряд слогов, но гласные никак не передавались на письме. Впоследствии буквы, соответствующие отдельным звукам, произошли от логограмм. Детерминативы появились в поздний период, они добавлялись к другим пиктограммам, дополняя или меняя их значение. Например, для обозначения женского или мужского рода к основному смысловому иероглифу добавлялась фигурка мужчины или женщины.
Греческая письменность Крита имела также характер пиктограмм и иероглифов, не являясь фонетическим алфавитом, что было неудобно для использования в торговых делах. Греки активно вели торговлю с народами Средиземноморья, Месопотамии и Египтом через финикийский город Библ (там производился папирус для книг). Именно финикийцы разработали первый фонетический алфавит, который стал родоначальником греческого, латинского, арамейского, арабского и еврейского алфавитов.
Греки добавили в него гласные и несколько согласных, а также поменяли направление написания текста на бустрофедонный способ, что буквально значит «как бык пашет поле», то есть они писали в двух направлениях: справа налево и слева направо. Постепенно греки придумали пунктуацию, чтобы разделять слова, но сначала значки запятых ставились сверху, как современные апострофы. Финикийцы писали справа налево, что сохранилось у арабов и евреев и по сей день, а слева направо стали писать римляне и затем все европейцы.
Современная логография формировалась постепенно в ходе структурирования грамматики и разделения на субъект-предикатные отношения, о чем писал Аристотель, не разделяя грамматические и логические категории. Далее логоцентрическое мышление получило свое полноценное выражение в грамматике и письменности европейских языков, являясь антитезой пиктографии архаического мифологического типа. Например, фраза «я иду на улицу» раскладывается на подлежащее, сказуемое и дополнение, это значит, что выделяется субъект и его признак, причем грамматическая форма глагола характеризует субъект как первое лицо единственного числа. В первобытном инкорпорированном варианте эта фраза могла бы звучать, как одно слово: «менянаружухождение», то есть в единой синкретической форме сразу бы выражался весь смысл. Таким образом, логоцентрическое мышление отличается от дологического тем, что оно структурирует мир, систематизирует его и анализирует, «раскладывая по полочкам».
По-гречески Логос буквально переводится как «слово», но в истории философии это понятие имеет намного более обширный смысл. Логос упоминается у Гераклита как универсальный закон разнообразия космоса, а также вовлечение человека в процесс преображения хаоса в космос. Уже у Платона Логос рационализируется и становится инструментом разума (как возничего колесницы души), а у Аристотеля еще более сужается до силлогизма и принципа разумности.
Стоики же вновь рассматривали Логос как разумно-творческую эфирно-огненную субстанцию, а Плотин как силу мировой Души, которая, подражая эйдосам, творит чувственный космос и управляет им. В поздней Античности вопрос о природе истинных речей как проявления Логоса всегда связывался с истинным поведением, то есть изменением жизни и качеств субъекта. Рационализация европейской культуры привела к тому, как считал Мишель Фуко, что античный субъект "правильного поведения" превратился в Новоевропейского субъекта "правильного понимания", что привело к разрыву между Я и образом Я.
Средневековая теология представляет Логос в качестве разумного принципа, управляющего миром через фигуру Бога-Отца. Затем Р. Декарт и И. Кант вновь утверждают Логос как принцип человеческого разума, а Г. Гегель в качестве максимального раскрытия Абсолютного Духа. В неклассическом дискурсе М. Хайдеггера и Х.-Г. Гадамера Логос выступает как «собирающе-раскрывающая» сила бытия, а философии постмодернизма присуще рассматривать логоцентризм, как ущербный способ мышления и ошибку в теории познания.
Что же происходит с сущностью Логоса в наше время? Действительно, на наших глазах происходит формирование нового типа мышления, характерного для поколения, сформировавшегося в условиях цифровой культуры. Такое симбиозное состояние с виртуальным миром напоминает архаический тип мифологического сознания, что естественно и предполагает формирование дологического мышления.
Логос сегодня обрел виртуальную форму - это глобальный искусственный интеллект или информационный протез. И в условиях этой виртуальной матрицы субъект перекладывает свои разумные функции на технологию, при этом его собственные постепенно деградируют и атрофируются, быстрее всего это происходит с памятью. Уже сейчас следует констатировать факт частичного разрушения логоцентрической модели познания, что заметно по упрощению грамматических и орфографических структур, отсутствию пунктуации в современном письменном языке и другим симптомам.
Еще рано говорить об изменениях в антропологическом типе Homo sapience, поскольку прошло не так много времени, но нейрофизиологи намекают на изменения в развитии мозга и кистей рук, что в будущем может привести к появлению нового типа человека. Каким он будет этот Homo technicus или Homo virtualis пока мы можем только предполагать, но эра постгуманизма неизбежно надвигается.
Из моей книги Строева О.В. "Искусство и философия: удивительные параллели, необычные интерпретации".
Читайте на канале:
Почему в отпуск лучше ездить в новые места с точки зрения философии восприятия и нейрофизиологии?