Двадцать семь ребятишек старшей группы кружились в новогоднем хороводе, неловко, боком переступая и цепко держась за руки. Справа от Маринки была Ирина Дмитриевна, воспитательница. Слева новенький мальчик по имени Артём. В группе только Маринка и её подружка Маша могли без запинки считать до ста. Потому она и знала, сколько детей в группе, считала их по головам не раз. Теперь же ей было обидно, что в новогоднем хороводе их с Машей поставили почти в противоположных концах. Лучше бы туда - незнакомого Артема. Тогда они еще не знали, что в их маленькой компании он будет третьим.
Так они и жили, и дружили. В школу тоже пошли одну, где их, правда, чуть не разлучили, определив в разные классы: Машу и Артема в «а», Марину - в «б». Но тут Маринка подняла такой рёв, что испуганная мама быстренько договорилась переукомплектовать составы этих «а» и «б». Маринкина мама была на вершине всей городской фармации. От того и пошли ей навстречу. И подружки остались неразлучны. Делили пополам и радости, и печали.
Это только взрослым кажется, что у детей ничего такого нет, печали имеется ввиду. Ан, есть. Когда ругались, например, из-за чего – нибудь. И такое случалось. Мириться первой начинала Маша, как более спокойная и несколько ироничная. Маринка такое положение вещей воспринимала как само собой разумеющееся. Первый шаг навстречу никогда не делала. Но обиды забывала быстро.
В какое время Артём стал больше уделять внимания Маше, подружки не заметили. Вроде, к обеим относился одинаково, ровно. И только уже в классе девятом, когда сложился видимый даже постороннему глазу альянс «2+1», Маринку обожгло понимание своей роли в их трио.
Она сначала не понимала, почему Тёмка выбрал Машу. Что с ней, Мариной, было не так. Она долго крутилась перед зеркалом, оценивая себе. У неё, Маринки, глаза – нежно-орехового цвета, «тигриные», как смеётся мама. А ресницы в два ряда, как у Элизабет Тейлор. Она ведь даже тушью не пользуется, это ей не нужно. А длинные и стройные ноги, наконец?
Потом, постепенно, пришло понимание, что не внешней красотой привлекла Мария Тёмку. Она вообще не прилагала никаких усилий для того, чтобы парня привлечь. Машка нравилась Темке без каких-либо причин.
Маринка рыдала взахлёб. Так, что встревоженная мама, повелевающая любыми мыслимыми медицинскими препаратами, что только есть в городе, накапала ей проверенного веками средства – валерьянки. И дочь, хлюпая покрасневшим носом и давясь, выпила сладко и вязко пахнущую водичку, а потом маме всё и выложила.
Нина Павловна не знала, плакать ей или смеяться. Строго пенять дочери, что негоже путаться под ногами у сложившейся пары, ей не хотелось. Видела, что дочь, как под копирку, повторяла юношеские жизненные перипетии самой мамы. Она ведь тоже в своё время уступила своего Виктора подруге-сопернице. И тоже, так же, хлюпая покрасневшим носиком, рыдала в подушку.
Только Нина потом «своё взяла». «Своё»… Только там подруге-сопернице было, по большому счёту, всё равно. Ну и дружба кончилась, ибо подруга над ней жестоко посмеялась. Вроде того, что «подобрала то, что мне самой не особенно было нужно». Но Нина ведь видела, как дружат эти девчонки? Уж Маша на ту Нинину подругу мало похожа, это точно. Какой вот теперь дать совет глупышке, у которой рушится на глазах целая личная Вселенная?
– Доча… - она обхватила ладонями эти хрупкие вздрагивающие плечики, оторвала Маринку от подушки. Прижала к себе, вытерла слёзы вовремя извлечённым платочком. И всё это одним слитным движением, как умеют только мамы, когда у их дочерей вселенское горе.
– Я не буду тебе напоминать, что на носу экзамены, аттестат. Знаю, что всё перед твоими переживаниями меркнет. И всё же – соберись. Всё ещё может измениться. Может, тебе другой мальчик понравится, а может, этот Тёма тебя, наконец, увидит. В конце концов – этот мальчик не вещь, и твоей подружке не принадлежит. Они просто дружат. А дружба – вещь не статичная.
Дочь подняла на мать покрасневшие глаза, шмыгнула в последний раз носом и спросила
– Мам! А если у них далеко зайдёт?
Нина с сомнением посмотрела на дочь, покачала головой.
– Не торопи события, Маринка. Займись лучше подготовкой к экзаменам. Понимаю, что совет банальный и кажется тебе проявлением моей чёрствости, но от этого никуда не деться. Или тебя домашней работой завалить? – как бы в шутку предложила мать. – Знаешь, хорошее лекарство от девичьей дури и хандры.