Сотни коротких соло, в которых "отразился век". Дистанцируясь от архаики ритм-энд-блюза 50-х, хитовые вещи начала 60-х не злоупотребляют риторикой бессловесных инструментов. Импровизацию заменяет эффектный проигрыш, предшественник мощных риффов классического рока, многие из которых представляют собой укрупненную цитату чего-то более раннего, сыгранную рельефней, громче и гуще.
Ярчайший пример, ныне известный всем, кому положено об этом знать, Black Night, мозжащая мозг тинейджера, не заставшего ни Blues Maggoos, ни, тем более, Рика Нельсона.
Скотти Мур, Джеймс Бёртон и Чак Берри, чья струнные упражнения порой затмевают вокальную часть вещи, временно отступили в прошлое вместе с безумствами саксофонистов Литтл Ричарда.
Коротко и скупо работают гитары и саксы у демобилизованного Элвиса. В бурлящий хаос "Хаунд-дога" и Big Hunk O'Love Король уже не окунется никогда. Любой разговор о музыке прошлых лет без Элвиса невозможен, но сегодня мы вспоминаем не о нем.
Визитной карточкой Майка Терри является "бари", внушительный инструмент, похожий на игрушку великана в руках обычного человека. Однако в одной из первых сессионных работ саксофониста еще различима певучая легкость Чарли Паркера, едва-едва, как и положено это делать в режиме "гурманы оценят". Я имею в виду изящную басенку Смоки Робинсона с красноречивым призывом shop around - "изучи ассортимент", а короче - "приценись".
Майк Терри не единственный духовик в могучей кучке виртуозов "Мотауна", чьи имена никогда не указывали на обложках пластинок. Правда, его коллега, тенор-саксофонист Генри "Хэнк" Косби прославился как соавтор нескольких шедевров Стиви Уондера.
Кто еще - огнеопасный Jr. Walker? - Тот поет и играет, играет и поет. Майк Терри вступает по отмашке и умолкает без оваций.
Долгое эхо коротких соло. Соблазн повторить эту емкую фразу десять раз, проиллюстрировав её смысл разными песнями, чрезвычайно велик. Соло Майка Терри действительно коротки. Каждое проносится как название полустанка в окне электрички, где тоже кипит своя интенсивная жизнь.
В This Old Heart of Mine оно звучит считанные секунды, но без него эта чудесная вещь была бы не такой. И посвященный слушатель помнит о нем и ждет момент, когда вступит саксофон. В отличие от гитарных риффов, воспроизвести пассажи Майка Терри своим голосом довольно сложно, и это еще одна причина их незаменимости, они постоянно воспринимаются по-новому. Тем не менее, иногда кажется, что их мурлычет какое-то дружелюбное сказочное создание, а иногда напротив - подзуживает басовитый бес.
У саксофониста несколько тактов, чтобы показать класс. А учитывая уровень вокалистов "Мотауна", такой творческий жест требует сверхчеловеческих усилий. Тем не менее, Майк Терри неизменно выступает на равных с голосами The Four Tops, Марты Ривс, Братьев Айсли. И, само собой, в Love is Like an Itchin'in My Heart, одной из самых рискованных эротических аллегорий The Supremes!
In My Lonely Room, заглянув в этот магический уголок, можно обнаружить все витамины "Мотауна". которыми напитан британский бит 1964. Включая старомодное якобы банджо - цимес лирики Кинкс и Herman's Hermits.
Баритон-сакс в арсенале британских комбо Sounds Incorporated и Dave Clark Five, важный компонент характерного саунда обеих неповторимых групп.
Особый колорит, созвучный Кларкам, создает баритон-сакс Майка Терри в классической версии Boom Boom. Выписывая виражи на заднем плане, он не вторгается в "черную мессу", где священнодействует Джон Ли Хукер.
В числе других работ Майка Терри "на стороне" необходимо назвать нетленную Just Like Romeo and Juliet и не меркнущий Cool Jerk. Как нам кажется, в "Ромео и Джульетте" мистер Терри скупо и метко цитирует полкуплета Oh No, Not My Baby. Или наоборот, перед нами еще один пример, когда "прежде слов родился шепот". Но мне лично отчетливо слышится when my friends told me, как только саксофонист на миг выходит из тени...
Так иногда вычитанные в романе одного автора чужие слова становятся афоризмом.
Cool Jerk - здесь Майк Терри присутствует в качестве аранжировщика-хореографа эпохи, которую молодежные танцы отображают точнее кинохроники протестных маршей.
Важнейшая фишка этой вещи - характерное (1 мин. 52 сек.) Come on, People! солиста, которое явно расслышали Крис Фарлоу, Стив Мэрриотт и Роберт Плант. Один из певческих маньеризмов, которые, прозвучав в нужный момент, знаменуют начало новой эры. В том, разумеется, случае, если их так же свое временно уловили подходящие люди.
Страх перед бормашиной и баритон удаляющий боль, как только вступает Майк Терри - песня становится иной, оставаясь прежней. Исцеление возможно, остальное в твоих руках.
You've Lost The Sweetest Boy - на фоне восторженных "йе-йе" Cюпримз и Темптейшенс, сакс Майка Терри одобрительно бурчит от радости за героиню Мэри Уэллс, отвоевавшую у соперницы "милейшего парня". В этом студийном ликовании нет ни капли злорадства, хотя солирует инструмент выражения сумрачных. блюзовых эмоций.
"В night club хрипит протяжно саксофон, как будто этим криком подавился...", подмечено классиком советской поэзии. Инструмент Майка Терри не захлебывается от тоски, не рычит от ревности, не воет от раскаяния.
В каждой вещи нас подстерегает тактичная реплика музыканта, точно отражающая настроение слушателя.
Более изощренно Майк Терри иллюстрирует девичий переполох в "Кошмаре" трио The Andantes - незаменимых мастериц бэк-вокальной пиротехники "Мотауна". Эту динамичную пьесу, требующую от исполнителей слаженности цирковых акробатов, можно считать эскизом манеры ранних Jackson 5.
Popcorn Wylie – Funky Rubber Band, будучи продюсером этой чисто танцевальной пьесы, Майк Терри в ней не солирует, ограничиваясь парой бесценных вкраплений, как, например вот это (1 мин. 44 сек.), за которым звучит призыв shake your gizmo!
И лучшим примером математической точности попаданий, на которые был так щедр снайпер-минималист Майк Терри есть и будет этот монументальный "Конь" - пульсирующее звено перманентной эволюции соула и фанка.
Andrew Alexander "Mike" Terry (18. VII. 1940 – 30. X. 2008)
