Часть 3
Блаватская материализует
Но есть свидетельства, которым лично я склонен верить значительно больше (и даже полностью), чем чрезмерно восторженным рассказам поклонников Саи Бабы.
И сейчас я их приведу здесь.
Осенью 1875 года в Нью-Йорке, т.е через месяц - два после создания там Теософского общества, Олькотт и Блаватская сняли два гостиничных номера на 34-й стрит, она на втором, а он на третьем этаже, и с этого времени работа над рукописью "Разоблаченной Изиды" продолжалась без перерывов или отвлечения до самого ее завершения в 1877 году.
«Я не знаю ни одного журналиста, пишущего ежедневно, который мог бы сравниться с нею (ЕПБ) по выносливости и неиссякаемости рабочей энергии, - писал Олькотт в своих дневниках. - Всегда после раннего обеда мы садились вместе за наш большой письменный стол и работали так, будто это был вопрос жизни и смерти, до тех пор, пока усталость тела не принуждала нас остановиться».
Интересно и показательно, что вся «Изида» насыщена материалами, происхождение которых невозможно проследить до каких-либо первоисточников, доступных для свободного цитирования. Откуда же тогда ЕПБ брала их? Ответ: из т.н. «астрального света» , т.е Тонкого мира, посредством своего ясновидения и не без помощи своих Учителей – Братьев (Адептов, Мудрецов, Мастеров) Шамбалы.
Об этом свидетельствует Генри Олькотт, ее верный сподвижник, на основании своей двухлетней совместной работы с ней над двухтомником "Разоблаченной Изиды" и еще многих лет другого литературного труда.
«Ее перо летало над страницей, - описывает он работу Блаватской, - и вдруг она неожиданно останавливалась, смотрела в пространство ничего не выражающими глазами ясновидящей на что-то невидимое, находившееся в воздухе перед ней, и начинала переписывать на бумагу то, что она там видела. По окончании цитаты ее глаза принимали прежнее естественное выражение, и она продолжала писать до тех пор, пока у нее вновь не возникала потребность для подобного перерыва».
Сам же Олькотт выполнял при этом различную вспомогательную работу: корректировал рукопись, помогал в поиске цитат…
И вот что рассказывает Олькотт о материализации:
- Я хорошо помню два случая, когда я тоже мог видеть и даже трогать книги, чьи астральные дубликаты она услужливо материализовала для меня, чтобы я мог рассмотреть их, проверяя гранки, поскольку я отказался отдавать страницы в готовый материал до тех пор, пока не будут устранены мои сомнения относительно правильности их воспроизведения...
Это произошло тогда, когда он и ЕПБ жили на 47-й стрит – в знаменитом в свое время ламаистском монастыре, который был главной штаб-квартирой Теософского общества.
- Я не могу не проверить эту цитату, поскольку уверен, что в таком виде, как вы ее приводите, она совершенно непонятна – сказал Олькотт.
- Ах, отстаньте; она правильна; оставьте ее как есть – отмахнулась Блаватская.
Но Олькотт не отступал, и тогда ЕПБ сказала:
- Ладно, потерпите минуту - я попробую получить ее.
Отрешенное выражение появилось у нее в глазах, и вот она указала на дальний угол комнаты, на этажерку, где стояли всякие безделушки, и раскатистым голосом сказала: "Там!", а затем снова пришла в себя.
И, видя, что ее помощник в замешательстве, повторила:
- Там, там; пойди посмотри – это там.
И тогда Олькотт, подойдя к указанному месту, с изумлением и скрытым восторгом обнаружил там два нужных ему тома, которых, насколько он знал, никогда раньше не было в этом доме.
Далее он сравнил текст с цитатой Е.П.Б., показал ей, что был прав, когда подозревал в ее рукописи ошибку, и, сделав исправления в гранках, по ее просьбе вернул эти два тома обратно на этажерку - на то место, откуда и взял их.
А возвратившись в свое кресло и продолжив работу, через некоторое время обнаружил что книги исчезли!
- Точно такой же случай – добавляет Олькотт - произошел и с появлением другой книги, но на этот раз она не исчезла и до сих пор находится у нас.
А вот как в другой раз «Блаватская» (почему в кавычках – будет ясно ниже) вполне в духе Саи Бабы однажды «из ничего» просто мановением руки сотворила горсть мелких предметов.
«Однажды вечером я получил урок, - пишет Олькотт. - Незадолго до этого я принес домой два замечательных мягких карандаша, именно таких, которые лучше всего подходили для нашей работы; один я отдал Е.П.Б., а другой оставил себе. У нее была отвратительная привычка брать взаймы перочинные ножи, карандаши... и всякие другие мелкие вещи и забывать о том, что их нужно возвратить; если что-то однажды попадало в ее ящик или на ее стол, то оно там и оставалось, независимо от того, как горячо вы протестовали против подобных действий».
Здесь необходимо заметить, что, как следует из дневников Олькотта, «Разоблаченная Изида» писалась не только лично Блаватской, но зачастую и самими Учителями ее, т.е. непосредственно Махатмами Шамбалы. И происходило это посредством, как ни невероятно это звучит, временной «аренды» тем или иным Учителем ее физического тела. Блаватская (в своем тонком теле) покидала его, а Учитель (тоже в своем тонком теле) входил в него, и писал затем, находясь в нем, целые страницы, а то и главы, для «Изиды» пользуясь руками, глазами, мозгом Е.П. Блаватской.
Вот одного из таких «арендаторов» и называет в своих «Дневниках» Олькотт «артистическим Некто».
- В этот конкретный вечер артистичный Некто делал зарисовки... – продолжает свой рассказ Олькотт - на листе обычной бумаги, о чем-то со мной беседуя, а потом попросил дать ему на время другой карандаш. Я подумал: "Если я сейчас отдам мой замечательный карандаш, то он попадет в ее ящик навсегда, и мне самому будет нечем работать". Я не сказал этого вслух, но этот Некто саркастически взглянул на меня, придвинул к себе карандашницу, которая стояла между нами, положил в нее карандаш, что-то мгновенно проделал с нею руками, и вдруг! – появились десятки карандашей совершенно такого же вида и качества! Он не сказал мне ни слова, даже не посмотрел на меня, но кровь прихлынула к моим щекам, и я почувствовал себя более стесненно, чем когда-либо в жизни! Как бы то ни было, я едва ли думаю, что заслужил подобный упрек, если принять во внимание то, насколько часто Е.П.Б. забывала возвращать эти мелочи!
Учителей, писавших посредством физической оболочки Блаватской книгу «Разоблаченная Изида», было несколько. И, работая, они сменяли друг друга. Так что Олькотт вскоре даже научился различать их Индивидуальности - как по внешним привычкам, так и по почерку.
Что до «артистического Некто», то Он, как описывает его Олькотт, «настолько ненавидел английский язык, что никогда не разговаривал со мной иначе, чем по-французски. У него был тонкий артистический талант и страсть к разным приспособлениям».
Вот этот «Некто», будучи в теле Блаватской, и материализовал на глазах у Олькотта горсть прекрасных карандашей, лишь саркастически усмехнувшись при творении такого «чуда».
Читайте также:
------------------------------------------------------------------------------------
Уважаемые читатели!
Свое мнение о прочитанном здесь вы можете высказывать в комментариях.
Если публикации канала вы считаете для себя полезными или просто интересными - можете завизировать это лайком.
А чтобы оперативно узнавать о появлении новых материалов на канале и поддержать автора - подписывайтесь на канал
"Кто мы? Откуда? Куда идем?"