Всем привет, друзья!
ПЕРЕДО мной пожелтевшие фотографии, сделанные в ноябре сорок четвёртого года. На них — «Моряк», «Смелый», «Знаток». Даже нам, их товарищам, бойцам отряда особого назначения Северного флота, не было известно тогда, какое задание выполняли много месяцев подряд эти трое в глубоком гитлеровском тылу. «Моряк» — Владимир Ляндэ до войны работал бригадиром электриков на заводе «Ростсельмаш»; «Смелый» — Анатолий Игнатьев был токарем на вагоностроительном заводе в Калинине, а «Знаток» — Михаил Костин — радистом треста «Мурманскрыба». Февральской ночью 1944-го автомашина увезла их из отряда на аэродром...
Недавно я приехал по делам службы в Ростов-на-Дону. И неожиданно для себя оказался на улице имени Ляндэ. «Однофамилец? Не может быть!..»
К вечеру я знал, что мой товарищ по отряду Владимир Ляндэ, демобилизовавшись, стал работать после войны в ростовской милиции, сменив матросский бушлат на синюю милицейскую шинель. Он погиб в первых числах января 1949 года, преследуя группу особо опасных преступников.
И ещё я узнал, что пионеры одной из школ города собирают для Уголка славы документы об отважном милиционере. Мне захотелось помочь им в этом благородном деле.
...Самолёт летел низко над сопками. Внизу лежала занятая гитлеровцами Северная Норвегия. В последний раз, перед прыжком. Ляндэ и Игнатьев поправили на себе автоматы и рюкзаки с продовольствием, Костин проверил, плотно ли привязана к груди рация.
Спускаясь, они увидели взлетевшую с земли белую ракету. «Фашисты! Нас обнаружили!..» Ещё в воздухе приготовились к бою. Был сильный ветер, и, приземляясь, командир группы Ляндэ повредил ногу. Долго лежали среди валунов, вслушиваясь в ночную тишину. Никого...
Часа через три послышался гул самолёта. Так и должно быть. Сейчас сбросят им основные запасы продовольствия.
Из-за сопки взвилась зелёная ракета. Там были фашисты. Снова все трое долго-долго лежали, затаившись среди холодных камней...
Груз, сброшенный самолётом во второй раз, так и не удалась обнаружить. Искали его десять дней.
Снегу в горах выпало мало, и крышу первой снежной избушки сделали из парашюта. Но нужно было выходить на побережье. Место для постоянной работы облюбовали километров за двадцать пять, недалеко от точки, отмеченной в задании. Стали переносить туда снаряжение. Первый рейс прошёл благополучно. Но вот, возвращаясь к своей избушке, километрах в трёх от неё, едва не столкнулись с гитлеровцами. Было их человек одиннадцать.
Затаившиеся среди камней разведчики поняли — гитлеровцы наткнулись на их лыжню, проложенную утром. Метров сорок отделяло теперь фашистов от приготовившихся к бою моряков. Быстро темнело. О чём-то посовещавшись, фашисты стали подниматься на сопку, где стояли землянки. На этот раз обошлось!
Сделав небольшой крюк, трое моряков быстро добрались до своей избушки из снега. Взяв радиостанцию и наполнив рюкзаки, взвалили лыжи на плечо и стали уходить по сопкам, прыгая с камня на камень.
Днём из жилья, построенного на новом месте, старались совсем не выходить. За морем наблюдали в бинокль и перископ разведчика...
Ежедневно в штабе Северного флота с нетерпением ждали радиограмм от группы Владимира Ляндэ, обосновавшейся на юго-восточном берегу полуострова Варангер. Ежедневно радист Михаил Костин передавал оттуда метеосводку, данные о движении транспортов и военных кораблей гитлеровцев, а также результаты ударов нашего флота и авиации по морским конвоям и другим военным объектам фашистов.
С высокой сопки разведчикам хорошо были видны проходящие вдоль берега караваны судов противника. В полумраке ночи, под покровом тумана ползли танкеры и гружённые различной техникой транспорты, самоходные баржи, буксиры. Шли миноносцы, сторожевые корабли, тральщики, морские охотники, торпедные катера. С воздуха их охраняли самолёты. Обо всём этом нужно было регулярно сообщать на Большую землю. Очень переживали, когда Большая земля порой не слышала их по ночам. Зато сколько радости было, когда эскадрильи самолётов с красными звёздами на крыльях начинали сбрасывать бомбы на караваны судов в Киркенесе или Вадсе!
Жить в снежной норе было нелегко, воду для чая кипятили на небольшом костре из сухого спирта. Рукавицы, носки, портянки сушили своим телом: для этого прятали их между нижней рубашкой и лыжной курткой.
В апреле продукты стали подходить к концу. Погода стояла нелётная. В начале мая моряки отправили на Большую землю радиограмму: «С 26 апреля без продуктов. О сухарях забыли. Духом не падаем».
Теперь они съедали в день лишь одну плитку шоколада на троих.
Седьмого мая в штабе Северного флота получили от группы Ляндэ скупую радиограмму: «Чувствуем себя плохо. Сил нет. Просим быстрой помощи». Он и не сообщали, что обморозились, что болеют цингой, что кончился сульфидин, а командир группы жестоко страдает от фурункулов. Но в штабе Северного флота поняли: «Действовать надо немедленно!» Обратились за помощью к морским лётчикам. И десятого мая пилот-доброволец, пробив низкую облачность над сопками и лишь каким-то чудом не врезавшись в них, сбросил отважным разведчикам со своего истребителя мешки с продуктами.
Самолёт встречали Ляндэ и Игнатьев. Им пришлось пройти до места, где истребитель сбросил продукты, около десяти километров.
Проходили недели. Как в раньше, не спускали глаз с моря. Теперь моряки хорошо знали: если рыскают над водой гитлеровские гидросамолёты — жди каравана фашистских кораблей.
После крупных атак на гитлеровские транспорты советских торпедных катеров фашисты поняли, что охрана их конвоев несовершенна. В конце июля — начале августа три советских разведчика внимательно наблюдали за учениями, которые гитлеровцы проводили у них на глазах, тренируясь в отражении атак.
Миноносцы и тральщики действовали как транспортные суда. Их окружали сторожевики и морение охотники. Другие морские охотники и торпедные катера изображали нападающих. Разведчики видели, что корабли охранения создавали теперь впереди конвоя мощную ударную группу. Такая же группа эскортных кораблей замыкала колонну транспортов. Нужно ли говорить о том, что новая тактика гитлеровцев тут же стала известна в штабе Северного флота.
В общей сложности о передвижении около 600 транспортных судов и военных кораблей противника сообщила группа Ляндэ командованию к середине августа. Были переданы на Большую землю и подробные сведения об обороне юго-восточного побережья полуострова Варангер. Гитлеровцы поняли, что у них в тылу действуют советские разведчики, и ожесточённо напали их разыскивать.
Был конец августа. В то раннее утро группа только что передала радиограмму о караване судов, проплывавших мимо. Почему-то не спалось. Курили, лёжа на камнях. Неожиданно увидели большую группу вражеских солдат, поднимающуюся на соседнюю сопку из лощины. До фашистов было километра полтора. Моряки скрытно наблюдали за ними, пока те не исчезли. И тут Владимир Ляндэ сказал, что пойдёт взглянет, нет ли чего подозрительного за сопкой. Вернулся через несколько минут бегом: «Окружают нашу горку. Собаки там. В нашу сторону рвутся!»
На сборы ушло несколько минут. Прежде всего нужно было спасать рацию. Но сухие батареи к ней пришлось бросить: они были тяжелы. Побежали в сторону Вадсе. Забрались на сопку. И как раз в этот момент эскадрильи советских штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков обрушили свой смертоносный груз на гитлеровские суда.
Внизу, среди валунов, там, где несколько месяцев скрывались разведчики, уже хозяйничали фашисты. Моряки видели, как один из гитлеровцев поднял и со злостью переломил о колено лыжную палку.
Спустившись в долину, моряки продолжали отходить. Бежали по руслу широкого ручья. Чтобы сбить со следа собак, то прыгали с камня на камень, то брели по колено в холодной воде. И так — до темноты.
Передохнув, стали советоваться: «Что делать?». Первая группа гитлеровцев ушла в сторону, где были спрятаны запасные батареи. Без них работать дальше группа не могла. Поэтому решили далеко не уходить.
Утром Анатолий Игнатьев поднялся на сопку, чтобы ещё раз проверить всё кругом. Через несколько минут позвал товарищей: «Ребята, кажется мне, что того камня утром не было...». И точно, теперь все трое увидели, как камень зашевелился: фашисты в пятистах метрах!
И снова прыгали с камня на камень по руслу ручья. Снова брели по колено в холодной воде. С рассветом оказались на высоком крутом берегу реки. К воде спускались по камням. Круглые, величиной с голову человека, они с грохотом катились вниз. Через реку переправлялись, привязавшись друг к другу. Едва не потеряли рацию. А потом медленно-медленно взбирались на почти отвесную гору из предательских камней. А когда взобрались, ноги подгибались, в глазах плавали чёрные круги. Упали около небольшого озера и долго-долго молча пили, припав потрескавшимися губами к поверхности воды. Потом огляделись. Ну и хороша же гора! И Варангер-фиорд с неё видно, и море на севере.
Вахту решили стоить по два часа. Первым отдежурил радист Костин. Вторым заступил Игнатьев. И минут через пятнадцать разбудил остальных: «Друзья, не может быть снега в это время на сопках!..».
Это был не снег, а парашют с грузом, сброшенным для группы Ляндэ в день её высадки: продовольствие, батареи для рации. Как же он пришёлся кстати теперь!
Сообщили о своём положении на Большую Землю. Через некоторое время получили приказ: «Двигаться в точку пересечения моря с сушей в районе Босфиорда».
На северное побережье Варангера шли несколько суток под моросящим дождём. Увидев море, каждый в душе подумал, что через несколько дней все они будут на Большой земле. Но так важна была для Большой земли их информация, что штаб Северного флота, даже зная, насколько группа Ляндэ измучена, всё-таки приказал ей продолжать разведывательную работу.
Лишь в конце октября с Большой земли пришла радиограмма: «Укажите точку для снятия вас». В тот же день моряки передали в штаб координаты залива, удобного для подхода с моря. Быстро получили ответ: «Ждите плавсредства каждую ночь». Спустились с горы и стали ждать. На радостях перестали беречь продукты. Но жестокий шторм внёс свою поправку в намеченные планы. Пришлось целую неделю сидеть без крошки хлеба...
Катера доставили их на базу опухшими от голода. Но все так же ярко блестели у каждого глаза, всё так же крепка была сила их духа. Пробыв восемь с половиной месяцев в глубоком тылу врага, Владимир Ляндэ, Анатолий Игнатьев и Михаил Костин образцово выполнили задание командования Северного флота.
О дальнейшей судьбе командира группы В. Ляндэ читателю уже известно. Его боевой товарищ А. Игнатьев недавно умер и похоронен в Ленинграде — тяготы войны, ранения укоротили его жизнь. А радист М. Костин и по сей день трудится там же, на Севере, он живёт в Мурманске, заканчивает учёбу на заочном факультете института связи.
...В середине июля впервые после войны соберутся в Мурманске те, кто сражался против гитлеровцев в отряде особого назначения Северного флота. Многое вспомнят моряки, многое расскажут молодым. Мне кажется, что из этих рассказов может быть создана прекрасная книга о мужестве, отваге и великой силе духа советских людей.
Макар БАБИКОВ, Герой Советского Союза (1967)
★ ★ ★
За отличное выполнение ответственного задания в глубоком тылу противника и проявленный при этом героизм и мужество, старшина 1-й статьи Ляндэ Владимир Николаевич, краснофлотцы Костин Михаил Николаевич и Игнатьев Анатолий Васильевич были награждены орденами Красного Знамени.
★ ★ ★
Капитан 3-го ранга Кондрашков Василий Иванович, временно исполнявший обязанности начальника разведотдела штаба Северного флота, представил троих разведчиков к присвоению звания Героя Советского Союза. Ходатайство поддержал командующий Северным флотом адмирал Головко Арсений Григорьевич... Но моряков так и не наградили «Золотой Звездой». Возможно потому, что «за один подвиг нельзя наградить дважды».
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!