— Если бы ты только знал, Макар, как сильно я презираю твою жену, — сказала Лена. — Если бы ты только знал. И чем больше я презираю её, тем больше люблю тебя.
— Забавно, — задумчиво и рассеянно произнёс Макар. — Чем сильнее презрение, тем больше любовь. Очень забавно.
— А вот скажи мне, Макар, ты сам кого больше любишь, — спросила Лена, — меня или свою жену?
— Мне трудно ответить на этот вопрос, Лена.
— Почему?
— Потому что он некорректный.
— В чём некорректность?
— Как в чём, Лена? Это то же самое, как спросить вегетарианца, что он больше любит, рыбу или мясо.
— Макар, я серьёзно.
— И я серьёзно, Лена. Я ведь, как тебе известно, мужчина. А мужчины не способны любить. В принципе.
— А на что способен мужчина, по-твоему?
— Мужчина, если, конечно, он настоящий мужчина, в отношениях с женщинами способен только хотеть с кем-то проводить время или не хотеть. В той или иной степени, в зависимости от того, с какой женщиной имеет дело. Больше всего мужчин раздражают их жёны.
— Поняла. Тогда я сформулирую свой вопрос иначе. С кем больше всего ты хочешь проводить досуг, со мной или с женой?
— Зачем ты спрашиваешь? Ну, конечно же, не с моей женой. Мы вместе уже три года. И два года женаты. А тебя я знаю всего три месяца, и поэтому меня к тебе всё ещё тянет.
— А когда ты был ещё не женат на Ольге, с ней было так же? Как и сейчас со мной?
— Если честно, уже и не помню. Но мне кажется, что с тобой это проявляется сильнее, чем тогда с Ольгой.
— А зачем же ты на ней женился? Что заставило?
— Всему виной моё воспитание, — сказав это, Макар тяжело вздохнул. — И, как результат, моя высокая нравственность и моё гипертрофированное чувство ответственности не позволили мне спрятать голову в песок, когда Ольга сказала, что ждёт ребёнка. Но, чтобы ты знала, я ей сразу заявил, что хочу сына.
— А Ольга что?
— А что Ольга? — Макар снова тяжело вздохнул. — Ольга ответила, что постарается сделать всё возможное. И я, как честный человек, был уверен, что она выполнит своё обещание и подарит мне сына. И поэтому женился. А она вместо этого зачем-то родила дочь. Вот такая грустная история.
— Но это же подло с её стороны! Так тебя обмануть!
— Ещё бы не подло. Конечно, подло.
— Значит, дочку свою ты тоже не любишь?
— Что касается детей, то они у меня вызывают или недовольство, или равнодушие.
— А к своей дочери ты что испытываешь?
— Разумеется, я ею недоволен! Как же по-другому? Ведь я ждал сына! А на её матери женился только потому, что был уверен, что у меня будет сын.
— Тогда я не понимаю.
— Чего ты не понимаешь?
— А почему до сих пор твоя жена и дочь ещё с тобой? Почему ты с ней не развёлся? Почему жена и дочь до сих пор живут в твоей квартире, если жена тебя раздражает, а дочерью недоволен? Почему...
— Почему, почему, почему! Немного ли этих самых «почему»? Потому. Есть причина.
— Что за причина? Мне нужно знать.
— Какая ты любопытная. Вот всё-то тебе нужно знать.
— Не всё, а это нужно. Я не любопытная. Просто я возмущена. Вместо того чтобы наслаждаться счастьем в квартире любимого, я вынуждена принимать его у себя на съёмной квартире.
— Кого его? — не понял Макар.
— Тебя! Кого же ещё-то?
— А-а.
— Надо мной и так все смеются.
— Ну кто, кто над тобой смеётся? Глупенькая. Ведь мне хорошо с тобой. Что же здесь смешного? Выдумаешь тоже.
— Ничего не выдумываю. Все смеются. Мама моя смеётся. Говорит, что если у меня в 20 лет ума нет, то и не будет. Считает меня недалёкой. Уверена, что ты промурыжишь меня лет до 25 и бросишь, когда стану тебя раздражать. Как бросил её мой папочка.
— Во-первых, ты не будешь меня раздражать. А во-вторых, не обращай ты на свою маму внимание. Поменьше слушай её. А лучше вообще не слушай. Она просто завидует тебе.
— Чему?
— Твоей молодости. Тому, что с тобой хотят проводить время, а с ней нет.
— А на подруг тоже не обращать внимания? Или подруги тоже завидуют моей молодости?
— А что подруги?
— Подруги тоже смеются. Не понимают, чего я нашла в тебе.
— А ты что?
— А что я? Говорю, что люблю тебя.
— Правильно говоришь. И дальше так всем и отвечай, кто станет над тобой смеяться. Любовь женщины к мужчине, Лена, она всё объясняет и оправдывает. Любую женскую глупость. И даже любое преступление. Чего бы ни совершила женщина, если это всё сделано ради любви, во имя любви, под воздействием любви, то ей всё простится.
— Я так и отвечаю. А им всё равно непонятно, почему ты до сих пор со своей женой, которая тебя раздражает, и её дочерью, которой недоволен, а не со мной. И поэтому я требую объяснений. И не отстану от тебя, пока не узнаю всей правды. И пока я всего не узнаю, между нами больше ничего не будет. Так и знай.
— Скажи, что ты пошутила, Лена, потому что твои слова пугают меня.
— Нет! Всё очень серьёзно. Никаких шуток. С этой минуты между нами только общение и ничего больше: кино, театры, цирк, кафе, прогулки по ночной Москве и разговоры.
— Но, Лена! Как же так можно? Цирк, кафе и разговоры? И это всё, на что я могу рассчитывать?
— Всё.
— Это жестоко по отношению к твоей любви.
— Жестоко. Но другого способа добиться от тебя правды у меня нет.
Прежде чем продолжить, Макар немного подумал. По тому, каким сосредоточенным в этот момент было выражение его лица, Лене стало понятно, что в душе её любимого происходит непростая и тяжёлая борьба противоречивых желаний.
— Ну хорошо! — сказал Макар, когда пришёл к непростому решению. — Хорошо! Так и быть. Я тебе скажу, Лена!
— Говори скорее, потому что сил терпеть больше нет.
— Но только ты обещай, что никому не расскажешь. Договорились?
— Договорились.
— Обещаешь не болтать?
— Клянусь.
— Маме и подругам ни слова. Поняла?
— Буду молчать как рыба.
— Потому что это секретная коммерческая информация. И если кто-то узнает, я потеряю много денег.
— Говори быстрее, я вся в нетерпении. Вся аж горю. Так хочется поскорее узнать, что за секретная информация.
— В такие мгновения, Лена, когда ты так волнуешься, ты мне особенно нравишься. Я сразу начинаю мечтать о тебе ещё больше.
— Это после! Прежде скажи, что за информация.
— В общем, так. Я не хочу отпускать жену даром. Мы ведь уже два года женаты. Понимаешь? И вот так просто взять и расстаться? Нет уж. Пусть сперва рассчитается со мной сполна. Вернёт мне всё, что я ей предоставил.
— А что ты ей предоставил? Оплачивал её проживание?
— Боже упаси. Этого только не хватало. За кого ты меня принимаешь? Наоборот, я всё время жил за её счёт. Она даже не знает, сколько я зарабатываю.
— Тогда мне непонятно, что ты ей предоставил.
— Как что предоставил? Лена! Ты ещё спрашиваешь. Я предоставил ей главное, что есть в жизни каждого человека!
— Возможность быть с тобой рядом и любить тебя, ничего не требуя взамен? Ты это имеешь в виду?
— Слушай, Лена, вот ты можешь хоть иногда думать о чём-то другом, кроме как о женской любви? Или у тебя для этого мозгов не хватает? Хотя... Мог бы и не спрашивать.
— А если не возможность проявлять к тебе бескорыстную и безусловную любовь, то что? — спросила Лена. — Что такого ты ей предоставил, за что теперь она должна с тобой расплатиться? Тем более, что всё это время ты жил за её счёт!
— Я предоставил ей и её дочери крышу над головой. Два года, Лена! Целых два года она жила в моей трёхкомнатной квартире бесплатно. А через год после свадьбы ещё и ребёнок появился. А ведь всё это время я мог бы квартиру сдавать. Посуточно! Пусть не всю квартиру, а только две комнаты. Но ты представляешь, сколько бы я заработал за два года? У меня ведь квартира рядом с тремя вокзалами. Миллионы приезжих ежедневно. Представляешь, какие деньжищи мог бы заработать.
— Представляю.
— Вот то-то и оно. А ты говоришь, взять и отпустить Ольгу. Нет уж! Пусть прежде компенсирует мне мои потери.
— А как она может тебе их компенсировать?
— Вот! Отличный вопрос! В самую, как говорится, точку. Как?! Точно такой же вопрос задал я и себе. Она ведь не выдающаяся писательница, чьи книги продаются миллионными тиражами. И сценарии популярных сериалов она тоже не сочиняет. И она не та художница, чьи картины уходят за сотни тысяч долларов на международных аукционах. И не та успешная бизнес-леди, чьи кондитерские, расположенные на каждом углу в центре Москвы, приносят сказочную прибыль своей владелице. Ничего этого нет, Лена.
— Кстати! Всё время забываю у тебя спросить. А кем работает твоя жена?
— Оля-то? Она обычный инженер в строительной компании. И, решая там вопросы санитарно-технических устройств зданий, звёзд с неба не хватает. Хватает только на квартплату, на еду и мне на одежду.
— М-да, — грустно согласилась Лена, — тяжёлый случай.
— Ещё бы не тяжёлый.
— Но ты, наверное, что-то придумал, да?
— Придумал.
— Я так и знала, — радостно закричала Лена. — Иначе бы ты не говорил, что это секретная информация.
— Послушай, Лена, ты мне сейчас кажешься какой-то несерьёзной. Соберись.
— Просто я очень взволнована.
— А я тебя ещё раз предупреждаю, что это не просто секретная информация. Речь идёт о коммерческой тайне. Понимаешь? Коммерческой! О миллионах речь идёт!
— Да всё я понимаю, говори скорее, что ты придумал, потому что сил больше терпеть нет. Господи, я так разволновалась, что даже есть захотела. Подожди, я сейчас. Я быстро.
И Макар ждал, пока Лена ела шоколадную конфету.
— Говори, — сказала она, когда прожевала. — Что ты придумал?
— Я решил заставить Ольгу сделать ремонт в своей квартире, — ответил Макар. — Но не простой ремонт! А самый что ни на есть дорогой! Тем самым она вернёт мне всё, что я недополучил за последние два года, которые мы провели вместе, как муж и жена. А когда дорогой ремонт будет завершён, я укажу ей на дверь.
— Но как? — воскликнула Лена. — Как тебе удастся её заставить?
— Конечно же, хитростью. Чем же ещё можно заставить вас, женщин, совершать глупости.
— А какой хитростью?
— А тебе так хочется это знать?
— Хочется.
— Но это наша мужская тайна.
— В таком случае, — обиженно ответила Лена, — между мной и тобой теперь только общение и ничего больше.
— Ну хорошо, хорошо. Я скажу. Если ты так хочешь. Но прежде ты должна будешь ответить мне на один вопрос.
— Я отвечу. Спрашивай.
— Только честно, Лена.
— Честно отвечу.
— Скажи, что больше всего тебе во мне нравится?
— Мне нравится, когда ты говоришь мне красивые и нежные слова.
— Вот то же самое нравится и Ольге.
— Ты будешь ей говорить красивые и нежные слова и таким образом заставишь её сделать в своей квартире дорогой ремонт? В этом и заключается хитрость?
— Теперь ты сама видишь, как всё это просто. Красивыми и нежными словами мужчина может добиться от любящей женщины чего угодно.
— И ты не боишься мне об этом говорить?
— Нисколько. А чего мне бояться?
— Зная о тебе правду, я не буду верить в искренность твоих ласковых и нежных слов.
— В том-то и дело, что, даже зная правду, ты будешь верить любым моим словам.
— Почему?
— Потому что ты меня любишь.
— А почему, если женщина любит, то она верит всему, что говорит тот, кого она любит?
— Этого никто не знает. Необъяснимая загадка женской природы.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Если хочешь, могу доказать.
— Докажи.
И Макар начал говорить Лене очень красивые и нежные слова. Говорил долго, потому что слов было очень много. И все они были очень красивые и нежные.
— Ну? — спросил Макар, когда понял, что Лена готова. — Как? Есть сомнения?
— Никаких сомнений! — восторженно произнесла Лена, глубоко и часто дыша. — Я тебя люблю. Люблю ещё больше. И сделаю для тебя всё, что ты попросишь.
— Теперь-то, я надеюсь, мы снова будем вместе? — спросил Макар.
— Ты ещё спрашиваешь. Конечно, — глубоко и часто дыша, ответила Лена и схватила Макара за руку. — Пошли. Быстрее. Туда.
И Лена увела Макара из кухни в комнату.
Прошло три дня.
— Что нового? — спросила маникюрша Виктория, когда к ней за столик села следующая посетительница.
«Виктория мне не подруга и не мать, — подумала Лена, — поэтому ей можно и нужно рассказать всё. Иначе я не выдержу. Потому что переполнена эмоциями. И меня просто разорвёт, если я в ближайшие часы с кем-нибудь не поделюсь и не расскажу всё, что вот уже три дня ношу в себе».
Делясь сокровенным со своей маникюршей, Лена не знала, что рядом за другим столиком у другой маникюрши сидела жена Макара, Оля.
«Вот, значит, как оно всё обстоит на самом деле, — думала Ольга, выходя через час из салона, в котором поправляла причёску и приводила в порядок ногти на руках и ногах. — И все его ласковые и нежные слова — это хитрость. А ремонт ему нужен вовсе не потому, что лучше меня нет и любит он только меня и нашу дочь, а чтобы окупить затраты. А когда ремонт будет закончен, меня вышвырнут на улицу вместе с дочерью. Потому что я его раздражаю, а дочерью он недоволен. В его голове только Лена.
Ремонт, говоришь? Считай, что ты заставил меня сделать тебе ремонт. Будет тебе ремонт. Такой, что надолго запомнишь».
Прошло два дня.
Ольга показала дизайн-проект ремонта квартиры мужу.
— Тебе нравится? — нежно спросила она.
— Я в восторге, любимая, — ответил Макар.
— Но всё же тебя что-то смущает? Да?
— Смущает предварительная стоимость, любимая. Тридцать миллионов! У меня нет таких денег!
— Ремонт будет производить фирма, в которой я работаю. А мне, как сотруднице, полагается большая скидка. Поэтому заплатить придётся всего десять миллионов.
— Но у меня и десяти нет.
«У меня есть только шесть миллионов, — думал Макар, — которые я сумел накопить за последние два года».
— Но ты мог бы у кого-нибудь их одолжить, — сказала Ольга.
«Например, у Лены, — подумала она, — ведь Лена тоже заинтересована в этом ремонте, поскольку собирается после меня жить в этой квартире».
— Нет, Оля, нет. И не уговаривай. Мне не у кого взять такие деньги.
— В таком случае мы можем подождать, пока ты накопишь. Правильно? Нас ведь никто не торопит. Сделаем ремонт через пять лет. Через десять. Когда-нибудь мы ведь накопим нужную сумму. Другое дело, что тогда, наверное, и цены станут в несколько раз выше. И нам придётся заплатить больше. Но я думаю, что в этом нет ничего страшного.
— А может твоя фирма сделать нам ремонт за шесть миллионов?
Макар был готов даже на то, чтобы потратить на дорогой ремонт и те деньги, которые он скопил втайне от жены и считал своими.
— Ольга ответила, что это невозможно, и десять миллионов — это самая низкая цена.
— Там одни материалы обойдутся фирме вдвое дороже, — сказала она. — А ещё и работа. Нет, Макар, дешевле никак нельзя.
— Тогда мне нужно кое с кем встретиться, — сказал Макар. — С друзьями. Может быть, удастся кого-нибудь из них уговорить дать мне денег.
— Но обещай мне, Макар, что если тебе не удастся кого-нибудь уговорить, ты не станешь сильно расстраиваться. Договорились? Потому что для меня самое главное — это твоё спокойствие. А ремонт за тридцать миллионов — это всё ерунда. Главное — это здоровье нашей семьи. Правильно?
— Не знаю, не знаю, — взволнованно отвечал Макар, одеваясь в прихожей. — Не уверен, что одним здоровьем можно обойтись. Ремонт, Оленька, тем более когда он такой шикарный и дорогой, тоже важен. Для здоровья семьи!
— Ты прав, любимый, как всегда прав, — сказала Ольга, закрывая за мужем дверь. — Главное — это шикарный и дорогой ремонт.
Полчаса, всего полчаса понадобилось Макару, чтобы убедить Лену одолжить ему четыре миллиона на ремонт.
— И скоро я буду жить в отремонтированной сталинской трёшке, — хвасталась на следующий день Лена своей маникюрше.
— Рада за вас, — ответила маникюрша. — Но непонятно другое. Почему же вы с него расписку не взяли? Четыре миллиона дали, а расписку не взяли? Странно это.
— В тот момент я была так взволнована, что обо всём позабыла, — ответила Лена. — Но я уверена, что Макар меня не обманет. Если бы ты только знала, какие нежные, какие красивые слова он мне говорил. Такие мужчины, как Макар, не способны на подлость.
— Счастливая вы, — с завистью произнесла маникюрша.
— Что есть, то есть, — согласилась Лена.
«Почему мне её не жалко? — думала сидящая рядом Ольга. — Неужели моя мама права, и я эгоистка, которая думает только о себе и о своём счастье, а о других людях не думает? Какой ужас. Впрочем, может, уже завтра моя мама так думать про меня не будет. Ведь я куплю ей трёхкомнатную квартиру в Сочи. И мама переедет туда, а мы с дочкой переедем в Питер, в мамину малогабаритную двушку рядом с метро Академическая. А летом мы с дочкой будем приезжать к ней в гости. И всё у нас будет хорошо». ©Михаил Лекс