Июльское солнце безжалостно палило, превращая салон старенькой "Лады Гранты" в раскаленную печь. Марина с тревогой поглядывала на датчик температуры двигателя, стрелка которого неумолимо ползла к красной зоне.
"Мам, можно я сниму футболку? Мне жарко," – в который раз захныкала шестилетняя Алиса с заднего сидения.
Марина вздохнула. "Нет, солнышко. Ты же знаешь, папа не любит, когда ты раздеваешься в машине."
Сергей дремал на пассажирском сидении, изредка похрапывая. Его массивная фигура расплывалась в кресле, а футболка пропиталась потом.
Семья Прохоровых выехала из Москвы рано утром, надеясь добраться до Сочи к вечеру следующего дня. Сергей настоял, уверяя, что так выйдет дешевле. Марина сомневалась, но спорить с мужем не стала – последняя ссора еще свежа была в памяти.
Раскаленный асфальт трассы М4 "Дон" расстилался впереди, словно река из черного масла. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались выжженные солнцем поля. Ни единой машины не было видно ни спереди, ни сзади.
Внезапно двигатель издал странный звук, и Лада начала терять скорость.
"Черт возьми!" – выругалась Марина, выруливая на обочину.
Сергей проснулся от резкого торможения. "Что за... Что случилось?" – пробормотал он спросонья.
"Кажется, двигатель перегрелся," – ответила Марина, выключая зажигание. Посмотрела на часы на приборной панели – 11:50.
Они вышли из машины. Горячий воздух обжег легкие, словно в сауне. Сергей открыл капот, и клубы пара вырвались наружу.
"Да, точно перегрев," – сказал он, вытирая пот со лба. – "Надо подождать, пока остынет. Час, может больше."
Марина достала телефон – сети не было. Она попыталась скрыть панику в голосе: "И что нам теперь делать?"
Сергей пожал плечами. "Ждать. Что еще остается?"
Алиса выбралась из машины, жмурясь от яркого солнца, и сразу заныла: "Мам, я хочу пить, пить, пить..."
Марина, поморщившись, подняла раскаленную крышку багажника, достала бутылку воды. Они экономили воду, зная, что впереди долгий путь, но сейчас было не до экономии.
Пока Алиса жадно пила, Марина осмотрелась. Пустая трасса, бесконечные поля, раскаленный воздух, дрожащий над асфальтом. Жуткое ощущение изоляции накрыло ее.
"Мама, папа, смотрите! Там тетя!" – вдруг закричала Алиса, указывая куда-то в поле.
Марина обернулась. Вдалеке, среди пожелтевших колосьев, стояла женская фигура в белом. Она не двигалась, просто стояла и, казалось, смотрела прямо на них.
"Что за черт," – пробормотал Сергей. – "Откуда она взялась?"
По спине Марины пробежал холодок, несмотря на жару.
Часы показывали 11:58.
"Может, попросить помощи?" – предложил Сергей, делая шаг в сторону поля.
"Стой," – Марина схватила его за руку. – "Давай лучше подождем, вдруг кто-нибудь проедет мимо." И сразу пожалела — конечно, муж теперь из принципа не послушает, ему всегда надо решать самому, чертова жара, невозможно думать, в городе она нашла бы правильную интонацию.
Сергей высвободил руку и направился к незнакомке.
"Сережа, вернись!" – испуганно и раздраженно крикнула Марина. Но было поздно. Часы на телефоне показали 12:00, и мир вокруг них начал меняться…
Воздух сгустился, став вязким и тяжелым, как прозрачное желе. Каждый вдох давался Марине с трудом, будто она пыталась дышать под водой. Звуки исказились до неузнаваемости: шелест колосьев превратился в зловещий шепот, словно тысячи невидимых существ перешептывались вокруг. Отдаленный гул машин на трассе трансформировался в протяжный, полный боли стон.
Марина ощутила, как по коже пробежали мурашки, несмотря на палящий зной. Каждый волосок на теле встал дыбом, а в желудке образовался ледяной ком страха. Она чувствовала, как реальность вокруг искажается, словно мир сходит с ума.
Сергей, успевший отойти метров на десять в сторону поля, вдруг застыл на месте. Его тело напряглось, мышцы под пропитанной потом футболкой, вздулись. Он резко вскинул руки к голове, пальцы впились в волосы с такой силой, что вырвали несколько прядей. Из его горла вырвался крик - не человеческий вопль, а животный рев, полный невыносимой боли и ужаса.
"Сережа!" - Марина рванулась к мужу. Ноги словно приросли к земле. Она в панике посмотрела вниз - никаких видимых преград, но каждая попытка сдвинуться с места вызывала острую боль, пронзающую все тело от ступней до макушки. Ощущение было такое, будто тысячи раскаленных игл вонзались в ее плоть при каждом движении.
Сергей рухнул на колени, продолжая сжимать голову руками, с искаженным от боли лицом. Марина с ужасом увидела, как из его носа потекла струйка крови, ярко-красная на фоне бледной от шока кожи.
"Мамочка, что происходит? Почему папе больно?" - всхлипнула Алиса, вцепившись в юбку матери. Ее голубые глаза расширились от ужаса. Нижняя губа девочки дрожала, а по щекам катились крупные слезы.
Марина хотела обнять дочь, защитить ее от этого кошмара, но не могла даже пошевелить рукой. Она чувствовала себя беспомощной, как муха, попавшая в паутину. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
И тут она увидела ЭТО. Фигура в белом начала приближаться к ним, плавно скользя над пшеничным полем. Теперь Марина могла разглядеть ее во всех пугающих деталях.
Существо имело форму молодой женщины, но его красота была настолько нечеловеческой, что вызывала не восхищение, а первобытный ужас. Кожа создания была белой и казалась полупрозрачной - Марина могла поклясться, что видит голубые вены, пульсирующие под ней. Длинные светлые волосы развевались, хотя ветра не было, каждая прядь двигалась, словно живое существо.
Но самыми страшными были глаза - огромные, занимающие большую часть лица, ярко-синие, светящиеся неземным светом. В них не было ни зрачков, ни белков - только бездонная синева, затягивающая, как водоворот. Марина почувствовала, как ее сознание начинает тонуть в этих глазах, теряя связь с реальностью.
Полуденица не шла - она словно плыла над землей, не касаясь колосьев. Белое платье колыхалось, будто под водой, открывая временами участки тела, напоминавшие скорее сгустки тумана, чем плоть.
"О-она зовет меня," - прохрипел Сергей, поднимая голову. Его глаза остекленели, взгляд стал пустым и безжизненным. На губах выступила розоватая пена. "Она обещает... покой. Прохладу. Забвение."
"Сережа, очнись!" - голос Марины сорвался на визг, царапая горло. "Это не человек! Это чудовище! Оно убьет тебя!"
Но муж не реагировал. Он медленно поднялся на ноги, покачиваясь, как тряпичная кукла на ниточках. Его взгляд был прикован к полуденице, в глазах отражалось синее сияние ее глаз.
Призрачная женщина приблизилась к Сергею. Ее губы не двигались, но воздух наполнился тихим, манящим голосом:
"Идем со мной, Сереженька. Я избавлю тебя от жары, от забот, от тяжести жизни. Со мной ты познаешь блаженство вечного сна. Ты больше никогда не будешь страдать, не будешь чувствовать боли или усталости. Только вечный покой и прохлада."
Голос был подобен журчанию ручья, он обволакивал сознание, заставляя забыть обо всем. Марина чувствовала, как ее собственная воля начинает ослабевать под его воздействием. Часть ее хотела поддаться этому голосу, отдаться обещанному покою.
Сергей сделал шаг. Потом еще один. Движения были механическими, как у сломанного робота. С каждым шагом его тело, казалось, теряло плотность, становясь все более прозрачным.
"Нет, Сережа, остановись!" - Марина кричала, срывая голос, но ее слова вязли в густом воздухе, не долетая до мужа.
Внезапно Алиса вырвалась из ее хватки. Девочка начала напевать - тихую, жуткую мелодию, от которой у Марины волосы встали дыбом. Это была не детская песенка, а что-то древнее, нечеловеческое. Каждая нота, казалось, разрывала саму ткань реальности, создавая в воздухе видимые глазом вибрации.
"Алиса, прекрати!" - в ужасе воскликнула Марина, но дочь не слышала ее. Глаза девочки остекленели, став похожими на глаза отца. Зрачки расширились настолько, что радужки почти исчезли. Она медленно пошла к полуденице, вытянув вперед руки, словно слепая, ищущая путь в темноте.
Призрачная женщина улыбнулась, и у Марины перехватило дыхание от ужаса. Рот полуденицы растянулся неестественно широко, почти до ушей, обнажив ряды острых, как иглы, зубов. Ее глаза вспыхнули ярче, став похожими на два сапфира, горящих адским огнем.
Она протянула одну руку к Сергею, другую - к Алисе. Пальцы удлинились, превратившись в когти, острые и прозрачные, как сосульки. Воздух заискрился, словно от статического электричества.
Марина рыдала, из последних сил пытаясь освободиться от невидимых пут. Она чувствовала, как что-то рвется внутри от отчаяния и беспомощности. Каждая клеточка тела кричала от боли и ужаса.
"Пожалуйста," - прошептала она, глотая слезы и кровь - она прикусила губу до крови в попытках освободиться. - "Возьми меня вместо них. Только оставь моего мужа и дочь в покое. Я сделаю все, что угодно!"
Полуденица медленно повернула голову. Марина почувствовала, как холод распространяется по телу, начиная от сердца.
"О нет, дорогая," - прошелестел голос в голове Марины. Он был подобен шуршанию сухих листьев на кладбище, скрежету ногтей по стеклу, шепоту умирающего. - "Твои страдания будут моим величайшим наслаждением. Я буду питаться твоим горем долгие годы. Каждую ночь ты будешь слышать их голоса, зовущие тебя, но никогда не сможешь до них дотянуться."
С этими словами полуденица коснулась Сергея и Алисы своими когтями. В то же мгновение яркая вспышка ослепила Марину. Свет был настолько ярким, что она почувствовала, как глаза буквально горят в орбитах.
Когда зрение медленно вернулось, ее семьи уже не было. Они растворились в воздухе, оставив после себя лишь легкое марево над полем и запах озона, как после грозы. В воздухе кружились несколько волосков - все, что осталось от ее любимых.
Марина почувствовала, как невидимые путы спали. Она рухнула на колени, ударившись о раскаленный асфальт. Боль от ожога смешалась с душевной агонией. Из ее горла вырвался крик - нечеловеческий вопль, полный отчаяния и безумия. Она кричала и кричала, пока голос не сорвался окончательно, превратившись в хриплый шепот.
Но вокруг не было никого, кто мог бы услышать ее. Только бескрайнее поле пшеницы тихо шелестело под полуденным солнцем, храня свою страшную тайну…
________________________________________________________________________________
Марина сидела в кабинете психиатра. За окном моросил осенний дождь, капли стекали по стеклу, искажая вид на больничный двор.
"Марина, сегодня у нас особенный сеанс," - начал доктор Соколов, высокий сероглазый мужчина средних лет с роскошными русыми волосами - "Я думаю, вы готовы узнать правду."
Марина напряглась. "Какую правду? О полуденице?"
Доктор Соколов покачал головой и достал из ящика стола толстую папку. "Нет, Марина. Правду о вас."
Он открыл папку и начал читать: "Марина Прохорова, 35 лет. Диагноз: параноидная шизофрения с выраженными слуховыми и зрительными галлюцинациями. Поступила в клинику три года назад после совершения двойного убийства в состоянии острого психоза."
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. "Что... что вы такое говорите?"
"Той поездки никогда не было, Марина," - мягко сказал доктор. "Вы создали эту историю, чтобы справиться с чувством вины. Женщина в белом - это ваше альтер-эго, та часть вас, которая совершила это ужасное деяние."
Он достал из папки несколько фотографий и разложил их перед Мариной. Она с ужасом узнала свою квартиру, залитую кровью. На одном из снимков она сама, с безумным взглядом, в белой ночной рубашке, вся в крови, стоит над телами мужа и дочери.
"Нет... нет, это не может быть правдой," - прошептала Марина, чувствуя подступающую тошноту.
"Позвольте мне объяснить," - продолжил доктор. "Три года назад у вас случился острый психотический эпизод. Вы убили своего мужа Сергея и дочь Алису, веря, что спасаете их от чего-то ужасного. Когда вас нашли, вы были в состоянии кататонического ступора."
Он достал еще один документ. "Вот заключение судебно-психиатрической экспертизы. Вас признали невменяемой и направили на принудительное лечение."
Марина слушала, чувствуя, как ее мир рушится. Воспоминания, которые она считала реальными, начали распадаться, уступая место ужасающей правде.
"Но как... как я могла придумать всю эту историю?" - спросила она дрожащим голосом.
"Ваш мозг создал сложную систему защиты," - объяснил доктор. "Трасса М4 - это метафора вашего жизненного пути. Жара и поломка машины символизируют стресс и нарастающий психоз. Полуденица - это проекция вашего альтер-эго, той части вас, которая совершила убийства."
Он взял Марину за руку. "Последние три месяца мы постепенно снижали дозу антипсихотических препаратов, чтобы вы могли встретиться с реальностью. Это часть вашей терапии."
Марина закрыла глаза, пытаясь осознать услышанное. Внезапно в ее голове зазвучал знакомый голос: "Ну что, Мариночка, неужели ты поверила этому шарлатану? Мы же с тобой знаем правду, верно?"
Она в ужасе открыла глаза и увидела, что доктор Соколов исчез. На его месте сидела она сама, но в белом платье и с яркими синими глазами.
"Пора просыпаться, дорогая," - сказала ее двойник с жуткой улыбкой. "Нас ждут новые игры."
Марина закричала, но ее крик потонул в шуме дождя за окном. Медсестра, услышав шум, заглянула в кабинет. Она увидела женщину, одиноко сидящую в кресле.
"Доктор!" - позвала медсестра. "Кажется, у пациентки снова обострение."
Доктор Соколов, пожилой, низенький, лысеющий мужчина, подошел к дверям, вздохнул и сделал пометку в истории болезни: "Препараты не дают желаемого эффекта. Рекомендуется увеличить дозу."