– Какого Нечистого ты забыла в моем доме?Единственным отпечатком прошедших лет, оставшимся на его лице, стала новая, едва заметная горькая складка у губ.
Он много мог добиться от меня этими губами.
– Мне нужно было узнать, не ты ли сжег заживо десяток человек.
– И как успехи?
Улыбка, которую он выдал в ответ, оказалась настолько злой, а взгляд – холодным и темным, как зимняя вода, что вместе с весельем во мне начала подниматься острая злость.
– Полюбовалась на крестьянский быт. Осталась впечатлена.
Он смотрел, все еще не веря до конца, – на самом деле поверив в то, что я могла разыскивать его, – и я отвернулась, возвращаясь в комнату.
– Тогда почему нельзя было прийти и просто спросить?
– Как я могла нарушить идиллию. Прекрасная Жизель наверняка бы расстроилась. Милая девственница, дочь… Кого? Сапожника?
– Гончара, – его губы все же тронула кривая знакомая улыбка.
– Очаровательно, – я тряхнула головой, чтобы отбросить волосы на спину. – Рада, что ты нашел кого-то по себе.
– Кого-то кто умеет готовить и держать рот на замке, – он дернул плечом, почти копируя мой жест. – Что еще нужно мужчине?
Надо было собраться.
– Зачем ты приехала?
Он не обращался ко мне по имени, будто и вовсе его забыл, и где-то в глубине души это уязвляло.
– Одиннадцать трупов. Тебя правда это не волнует?
От него пахло так же – опасностью, кровью, страстью, костром и ветром. Теперь – совсем немного сеном.
– Могло быть хуже. Они сделали это сами, пусть платят.
Что еще, в конце концов, он мог мне сказать?
Кайл отвернулся первым, качнув на прощание головой, направился к выходу.
– Не приближайся к моему дому впредь.
– А я как раз планировала еще раз тебя навестить, – идея была спонтанной, но я бросила это ему в спину легко и весело.
Он развернулся, снова улыбнулся мне зло, холодно и так любезно, что с кем-то другим моя рука уже потянулась бы к пистолету:
– Леди из Совета угодно нагрянуть ко мне с обыском?
