Часть 10
Часть 10
Захар кинулся вон из кухни, но Маша его настигла, прыгнула на спину, схватила за волосы. Завязалась потасовка, с шумом упала тумбочка в коридоре. Из комнаты выскочил Сеня и принялся растаскивать родителей в разные стороны:
— Прекратите! – кричал он в отчаянье, - немедленно прекратите! Совсем с ума посходили!
Наконец, запыхавшиеся и красные, Мария с Захаром нехотя расцепились. Захар пригладил волосы и с ненавистью посмотрел на Марию. Куда исчезла та очаровательная девушка, которую он так страстно полюбил когда-то? Что это за дурно пахнущее, грязное чудовище живёт с ним рядом?
Мария с трудом поднялась на отекшие, негнущиеся ноги и грубо оттолкнув Арсения, побрела на кухню.
— Сеня, это край, я ухожу, – переводя дыхание, сообщил Захар, – у меня появилась женщина, и я хочу быть с ней. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять это, я так полагаю…
— Да. Я понимаю, – бесстрастно согласился Арсений, в глубине души давно ожидавший подобного.
Тяжело дыша, Захар зашел в ванну, умыл лицо холодной водой и снова вышел. Арсений продолжал стоять там же, где и стоял.
— Ну, - надевая пальто, - смутился Захар, - пойду я... За вещами приеду позже. А вы живите здесь. Я вас не гоню…куда же вам идти? А там уж видно будет, решим что-то со временем, не сейчас, не сию секунду.
В эту минуту из кухни словно разъяренная ведьма вылетела Мария и заорала дурным голосом, брызжа слюнями:
— Не гонишь?! Ты нас не гонишь?! Благородный какой! Сука! – не помня себя, она схватила с комода пепельницу и изо всех сил ударила Захара по лицу. Что-то хрустнуло, хлынула кровь.
— Мама! – охваченный страхом Арсений повис на руке матери, но справиться с ней было не так-то просто. Благодаря бушевавшему в крови адреналину, она без труда отшвырнула сына и вновь очутилась рядом с Захаром.
В ужасе от того, что может произойти, Захар, собрался с силами и толкнул Марию:
— Тварь! – вытирая лицо рукавом, проорал он не своим голосом, - омерзительная, тошнотворная, вонючая тварь!
Не дожидаясь следующей вспышки агрессии, Захар поспешил покинуть квартиру и некогда любимую, навсегда исчезнувшую женщину.
Чтобы отвлечься, унять сердцебиение, Арсений, по обыкновению, включил музыку, что унесла его в другой, куда более чистый, честный и привлекательный мир.
В доме на Филях началась новая жизнь. Узнав об уходе Захара, из Глубокого прикатила Бранислава. Она не могла оставить Арсения наедине с пьющей матерью, от Захара хоть мало было толку, а все же мужик, человек взрослый.
Захар тогда отделался сильным повреждением носа, синяками, ссадинами и изрядным пучком выдранных с корнем волос. Насилу усмирил Арсений беснующуюся Марию и вспоминал он ту сцену всегда с отвращением и гадливостью. Мария вырывалась, шипела и плевалась, как умалишенная.
Арсений много плавал в бассейне и уже три года как ходил на бокс, он был хорошо развит и физически силен, но, тем не менее, пятнадцатилетнему подростку нелегко было справиться с неистово рвущейся из рук взрослой женщиной.
После того как захлопнулась за Захаром дверь, Арсений сумел-таки затолкать брыкающуюся Марию в комнату.
— Все, мама, все. Все кончено. Посидишь здесь, пока в себя не придешь.
Мария долго еще не могла успокоиться, все рвалась куда-то, выкрикивала ругательства и оскорбления. Во избежание инцидентов, дверь пришлось запереть.
Безо всяких просьб со стороны Арсения, Захар не стал заявлять в милицию, а предпочел исчезнуть, испариться, позабыть пережитый кошмар последних лет. Арсений его не осуждал, более того, считал, что повел себя отец вполне благородно. Из дома не выгнал, засудить не пытался. Через день после скандала Захар встретил Арсения после школы:
— Привет, сын! Ты как? Звони, Сеня. Не пропадай. Все же ты мне сын. Встречаться будем на нейтральной территории. Идет?
Сеня послушно кивнул.
— Вот и ладно, - сжав руку Арсения, обрадовался Захар. – Ну, я поеду? Планы у нас… ничего? Не обидишься?
— Езжай, папа, конечно. Я все понимаю, - спокойно ответил Арсений.
Вставив наушники, он слушал Баха и смотрел, как садится в машину Захар. Смутное, неясное предчувствие на миг заставило Сеню поежиться, но отступило, исчезло бесследно.
Вскоре, стоило Марии, оглушив себя вином до состояния полной невменяемости, упасть на кровать и захрапеть, Арсений позвонил Захару и предложил приехать за вещами:
— Она до утра спать будет, – сообщил он отцу, - можешь спокойно приехать и собраться.
Предлагать дважды Захар не заставил, примчался уже через час, так не терпелось ему покончить со сборами. Все время пока Захар опустошал шкафы и ящики, Арсений сидел на кухне, тупо уставившись в окно. В голове его было гулко и пусто, хотелось плакать, но мужчины, как знал Арсений, не плачут. Приходилось сдерживаться. Уложив чемоданы, Захар обратился к Арсению:
— Ты на меня зла не держи… К себе я тебя позвать не могу, сам понимаешь.
— Я и не рассчитывал, – сухо ответил Сеня.
— Как ты тут будешь? Справишься? – пряча глаза, поинтересовался Захар, торопясь уйти и не умея этого скрыть.
— Я не один. Бабушка завтра приезжает. С нами будет жить, если ты не против.
— Это хорошо, это очень хорошо. Значит, я за тебя спокоен. А за деньги не переживай, я давать буду. Помогу, – с явным облегчением произнес Захар и сейчас же простился.
Больше Арсений его не видел.
Через неделю Захар разбился на машине, за рулем которой сидела его новая возлюбленная. Не справившись с управлением, она на полной скорости влетела в грузовик. Оба погибли на месте, толком не успев испугаться.
— Вот и не стало Захара, земля ему пухом, - забирая урну с прахом, печально произнесла Бранислава.
— Как жить будем, ба? Надо бы мне работать пойти… концы с концами не сведем.
— Это ты не дури, сведем мы концы. Сведем. Учебу бросать не вздумай. Жизнь впереди. Нельзя тебе неучем быть.
Вняв уговорам Браниславы, Аресений устроился санитаром в наркологический диспансер, совмещая работу с учебой. Дальнейший свой путь он давно наметил и следовал ему неукоснительно. Платили мало, но в больнице его полюбили, подкармливали и заботились о нем. Бесценный опыт приобретал Арсений, а трудности его никогда не пугали. Кроме того, парню нравилось то, чем он занимался.
Мария все чаще пропадала надолго, якшалась с непонятными, темными личностями без будущего, без лиц, без документов и без совести.
Бранислава вела хозяйство, уповала на то, что Арсений станет человеком, а перед сном молилась богу. Но не только. Мысленно она часто беседовала с Марылей, которую никогда не видела, но в существовании которой, не сомневалась.
— И почему ты не помогла мне, Марыля? Почему позволила упасть моей дочери? Ведь помогла же ты Яне, родственнице моей? Помогла... Как понять тебя? Как достучаться?
Янина, Яня – седьмая вода на киселе. Но виделись, общались. Бабушка Браниславы дружила с ней в юности, в одну школу ходили, одного парня любили. Вместе страдали, вместе слезы лили, но и космы друг другу рвали. Янина утонула в тот год, когда родился Арсений, непомерно раздувшееся тело обнаружили в зарослях осоки рыбаки. ЧТО случилось на берегу лесного озера? Как и зачем очутилась там Янина? Никто не знал. Серафим, муж ее, говорил, что рано поутру посадила Яня в телегу внучку Петру и тронулась в путь. Девочка тогда бесследно пропала. Сколько ни искали, не нашли. Очень убивался Серафим по жене и внучке, а последнюю упорно искал многие годы, не оставлял надежды. Высох весь, потухли глаза, ввалились щеки. На все попытки урезонить, убедить прекратить поиски, отвечал Серафим:
- Чувствую я, сердцем чувствую – жива Петра. Жива.
Надежда Ровицкая