«А где у меня руки? Куда они девались? Это что, сон? Или на самом деле так?» — Андрей изумленно оборачивался вокруг: всё было до жути реалистично — он видел, как трепыхаются занавески на ветру, чувствовал тепло от солнечных лучей на своей щеке, скомканную простыню под боком. Сел. Машинально потянулся за телефоном, что лежал рядом на тумбочке… — а рук-то нет. Зато ноги шевелятся, двигаются, каждым пальцем можно пошевелить, каждой ногой подрыгать.
«Здорово! Сейчас штаны надену, да в кухню схожу, пить хочется».
Потянулся было за одеждой, и только сейчас дошло, со всеми пугающими и вытекающими последствиями — рук-то нет. Совсем, полностью, абсолютно. «И протез даже не сделать», — тут же пронеслось в голове. А окружающая действительность все больше, все сильнее давила на сознание: не одеться, не попить, по телефону не позвонить, ничего не сделать…
— Ааааа!!!!
Но, не успел Андрей по-настоящему впасть в панику, щелк — смена декораций — и он снова сидит в той самой лаборатории напротив той самой бабульки. Как её там? — Анафема Петровна, кажется? С руками сидит, в своем кресле инвалидном. И ноги есть, только вот не шевелятся. Всё, как раньше.
Андрей облегченно вздохнул.
— Ну что, как оно? Понравилось?
— Нет. Что это было?
Бабулька задумалась на пару секунд, потом сказала:
— Гипноз. Считай обычный гипноз, так тебя понятно будет.
— Жесть, — только и смог сказать Андрей. Продолжил лишь где-то через минуту, — А я ведь почти поверил, все так реалистично было, перепугался не на шутку.
— Вот вишь, а ты думал хуже не бывает. Бывает, еще как бывает. Можно ведь и без рук-ног остаться, тушкой одной, и такое бывает. Ладно, на сегодня хватит, думаю. А вот завтра… Завтра у меня выходной, ты, вроде как, тоже свободен, или планы какие-то есть?
— Нет…
— Вот и хорошо. Устрою я тебе завтра экскурсию, глядишь, мозги на место и встанут. Говори свой номер телефона, вечером тебе позвоню, скажу, во сколько завтра заеду.
— А…
— Не боись, автомобиль комфортабельный, сопровождающий тоже будет.
На том и расстались.
Анафема Петровна пришла домой, да первым делом взялась за телефонную книжку, чтобы полковнику одному знакомому позвонить, да еще в пару мест. Чтобы договориться, что она придет, да не одна. Чтобы ждали. Позвонить, конечно, можно было и генералу, был и такой в знакомых, но, Анафема подумала, что полковника будет достаточно, в самый раз. И машина у него подходящая найдется, и сопровождающего нужного да сообразительного выделит.
А то, ишь, что удумал, жизнь ему не мила. И пожить еще не успел, а туда же. Можно, конечно, и одним внушением обойтись, проняло парнишку вроде как, только ведь внушения надолго не хватит, повторять надо. А у него своя голова на плечах есть. Так что пусть лучше своими глазками посмотрит, увидит, поймет.
На следующий день Андрей без пяти минут девять уже был внизу — Анафема Петровна вчера позвонила, сказала, что к девяти подъедет.
Погода была хорошая, светило солнце, и Андрей сидел, ловил солнечные лучи, наблюдал за голубями, клюющими хлебные крошки, которые им кто-то насыпал, да радовался, что подъезд, да и дом у него такой, что он без проблем на своей коляске на улицу выбраться может. И лифт достаточно широкий, и пандусы нормальные, можно не бояться, что коляска не устоит, не удержится. Что вверх, что вниз без проблем ехать можно, без посторонней помощи.
И впервые в голову Андрея пришла мысль, что у некоторых и такого нет: кто-то в доме без лифта живет, у кого-то лифт узкий, не во всех же домах новые, современные лифты стоят, а у кого-то подъезды пандусами не оборудованы, и как тогда?..
Как они тогда справляются?
Тут как раз и автомобиль подъехал, оторвал Андрея от мыслей и размышлений. Из машины вышел молодой человек в форме полицейского, помог Андрею сесть в салон, устроил удобно тому ноги, а коляску убрал назад, особенность транспортного средства позволяла это сделать (обычно там, конечно, задержанных перевозили, а тут коляска Андрея поехала).
— И куда мы поедем?
— Приедем и узнаешь. Не буду же я тебе все раньше времени рассказывать, так неинтересно будет.
***
Остановились минут через сорок. «Собачий приют», — без всяких подсказок догадался Андрей.
Сержант снова помог Андрею, и кресло достал, и пересадил. Убедился, что тот нормально сидит, хорошо, только после этого обратился к Анафеме Петровне.
— Мне сейчас куда?
— Володя, а к тебе сейчас Леночка подойдет, вон она, уже идет, ты из машины возьми то, что я показывала, да помоги ей это все перенести.
— Хорошо.
Андрей ехал за бабулькой, да по сторонам оглядывался. Он даже не представлял, сколько собак, оказывается, в приютах.
И все они никому не нужны, получается, раз здесь оказались…
— Э, куда поехал, о чем задумался? — нам сюда, — и Анафема Петровна свернула на одну из дорожек, ведущих к какому-то одноэтажному строению.
Ступеньки были, но, был и пандус.
По пандусу заехать помогли Анафема Петровна и еще одна женщина, которая вышла им навстречу из этого здания. «Санитарный блок», — прочитал Андрей на дверях.
— Ну что, Оленька, давай знакомь нас со своими подопечными.
Здесь тоже были собаки. Каждая в отдельном небольшом боксе с чистой подстилкой и мисками для воды и еды. На каждом боксе была небольшая табличка – справка, с кличкой, возрастом и краткой историей.
- Мишка, 13 лет, слепой, нашли в лесу привязанным к дереву…
- Рита, 5 лет, эпилепсия, хозяева сами привезли…
- Черныш, 3 года, без лапы, попал в капкан…
— Ольга, а где Атос? Мы же в основном ради него приехали.
— Так гуляет, пойдемте покажу.
А Андрей все смотрел на собак, как они тянули к нему морды, виляли хвостами и улыбались. Улыбались, черт побери! Хромые, слепые, безногие, спинальники, они ему улыбались и виляли хвостами! Радовались новому человеку и общению с ним.
— Андрей, что завис, пошли.
Вышли наружу, Ольга свистнула, крикнула что-то, и Андрей аж дар речи потерял: навстречу, по одному из проходов, мчался на коляске пес. За счет передних лап бежал, задние находились в коляске, не двигались, колеса заменяли лапы. И такой этот пес счастливый бежал, заряжал всех вокруг своей энергией. Подбежал и чуть ли не с искрами из-под колес остановился. И ткнулся мордой в руку Андрею — что принес, типа, давай, я зря что ли бежал?
Ольга быстро насыпала лакомство в руку Андрею, он стал давать его псу да смотреть, как тот аккуратно его берет, хрустит и улыбается, улыбается.
— Это кто?
— А это, Андрюша, наш Атос. Машина его сбила. Две недели пес на обочине пролежал, прежде чем его заметили. А к ветеринару того позже попал, еще через две, если не через три недели. Врачи сделали все, что могли, но, шансов никаких не давали, слишком уж поздно обратились. А он, вишь, живет и радуется. Я тебе больше скажу, Андрюша, пес за это время на задних лапах стоять научился, а позвоночник сломан ведь был… Стоять научился, а ходить вот нет. А побегать-то хочется! — вот, коляску и освоил. Так и это еще не все: сейчас ему курс физиотерапии проводят, и есть надежда, маленькая такая, но, есть — что ходить сможет.
И Анафема Петровна замолчала, задумалась о чем-то. Андрей же в это время наглаживал пса, общался с ним и даже обещал, что приедет. Вот лично к нему приедет.
— Наобщался?
— А?
— Наобщался, говорю? А то нас еще в одном месте ждут.
И они снова поехали. До следующего пункта ехали, наверно, час.
***
«Какая-то больница», — подумал Андрей.
Здесь помощь Володи, сержанта не требовалась: пандусы, лифты, поручни, всё было — так что он помог только из машины выбраться, внутрь не пошел.
— Где это мы? Зачем сюда приехали?
— А это, Андрюша, центр реабилитации и хоспис для детей. Но, в хоспис мы не пойдем, он в отдельном здании. А вот в центре я тебя с одной девочкой хочу познакомить. Впрочем, сам сейчас увидишь, — Анафема Петровна хотела было уже дальше идти, да вдруг остановилась, наклонилась к самому уху Андрея и прошептала, — Только не вздумай ничего ляпнуть, девочка уже достаточно большая.
Вскоре они оказались в холле. Или в комнате для занятий, досуга, этого Андрей не понял. Кто-то из детей сидел, читал, играл в шахматы, кто-то лепил что-то, а несколько человек сидели за одним столом, рисовали. За этим же столом была и девочка в коляске, как Андрей.
Наверно, с ней и хотят меня познакомить. Сколько ей? — четырнадцать, пятнадцать? — старше остальных выглядит.
— Здравствуй, Настенька!
— Ой, Анафема Петровна, здравствуйте!
— Держи, Настенька, я тут тебе краски, кисти, альбомы привезла, — и Анафема Петровна передала девочке сумку.
— Спасибо большое!
Настя стала рассказывать, как они тут рисуют, показывать работы ребят, показала и свои.
Листайте.
И все работы были такие светлые, добрые, будто девочка и не прикована к коляске, никакой грусти или печали в работах не было. И Андрей не выдержал:
— А вы тут лечитесь? Что врачи говорят?
— Нет, что вы, — тут девочка повернулась к Андрею, он увидел её лицо и понял, почему Анафема его предупреждала — почти вся левая половина лица была обожжена. И девочка оказалась старше, просто хрупкая, маленькая, — Я тут волонтером работаю.
— Волонтером? — Андрей от удивления чуть из кресла не выпал.
— Ну да, что в этом такого? В «художке» учусь, а сюда раз в неделю приезжаю, с ребятами занимаюсь, тут есть талантливые ребятишки и рисовать им нравится. А специалистов, кто бы умел рисовать, в штате нет, вот и приезжаю.
Вскоре пришла другая группа ребятишек и Настя занялась с ними. А Андрей и Анафема Петровна пошли на выход. И лишь в машине Анафема сказала:
— Насте девятнадцать лет. И врачи никаких шансов не дают. Она никогда не встанет. Лицо-то ей, конечно, поправят со временем, а вот ходить она не будет. Никогда. Пожар был. Ей на спину балка упала.
Дальше до самого дома ехали в молчании.
***
Виделся ли еще Андрей с Анафемой Петровной? — виделся: на работу устроился в тот самый институт, где она работает. Только не просто охранником, а в центр видеонаблюдения, где изображения со всех камер ВУЗа собираются. Он же в РТВ служил [РТВ — радиотехнические войска], не совсем то, конечно, но — взяли.
На следующий год поступил на заочное, чтобы получить гражданскую специальность. По квартире начал ходить с костылями. Ну, как ходить — опирался на костыли, а ноги подволакивал, просто чтобы спина и мышцы помнили, каково это быть в вертикальном положении. Пытался стоять на ногах. Плохо, но получалось. Без костылей совсем никак. Но, все равно стоял.
Настоял, чтобы во дворе оборудовали спортивную площадку с турниками, и каждый день занимался там. Чтобы руки помнили.
Ездил, когда раз в месяц, когда два раза, в собачий приют. Общался с Атосом. И не только с ним. Бывал регулярно и в детском реабилитационном центре. В шахматы играл с ребятами, в теннис, истории им разные рассказывал. И с Настей общался.
Возможно, когда-нибудь он и встанет на ноги, Андрей об этом не думал, но, работал над этим. Да и врачи инвалидность ему всего лишь продляли, пожизненную не давали. Значит, шанс есть? — ведь как сказала Анафема Петровна, — Лучше или хуже будет, от тебя самого зависит. А нужность — стань сам нужным, найди тех, кому ты нужен, и будешь нужным.
КОНЕЦ