― Ну что, дорогие гости, дорогие мои дети... Я, на правах самой старшей из присутствующих, пожалуй, скажу первый тост. Сергей! Дорогой мой сынок! Я тебя поздравляю с такой серьезной покупкой. Я очень рада, что Сережа, наконец-то, обзавелся собственной квартирой. Да еще и такой ― большой, светлой, просторной, в новом доме. Для многих это просто несбыточная мечта. А ты, сынок, к тридцати годам добился уже очень многого. Я очень горда, что воспитала такого достойного сына. Инна, я считаю, что тебе с Сергеем очень повезло.
Тамара Петровна договорила и, довольная собой, села.
Дослушав пламенную речь свекрови до конца, Инна со стуком поставила бокал с шампанским на стол и аж взвизгнула:
― Знаете что, Тамара Петровна! Я очень долго молчала, терпела, старалась не портить отношения с вами и с Сережей. Но больше не собираюсь! ― Инна даже покраснела, а гости и родственники, собравшиеся на новоселье, притихли и с любопытством смотрели на разыгрывающийся скандал.
Мама Инны, Ольга Петровна, дернула ее за рукав, но Инну было уже не остановить.
Тамара Петровна округлила глаза:
― Ты что такое говоришь, Инночка? Разве я тебе когда-то запрещала высказывать свое мнение? Почему ты это все сейчас говоришь мне?
― Тамара Петровна, вы прекрасно знаете, о чем я. Видит бог, я пыталась по-хорошему. Но вы же не слышите никого вокруг, у вас два мнения ― ваше и неправильное. Третьего не дано.
― Инн, да успокойся ты! Какая муха тебя укусила? Мы разве сегодня тут собрались, чтобы ругаться? Тем более, при посторонних, ― муж тоже, как мог, пытался остановить жену.
― А ты вообще помалкивай! Сколько раз я тебя просила поговорить наконец-то со своей матерью? Попросить ее не совать нос в нашу семью, в наши дела, не судить меня и не давать мне ненужные советы! Ты хоть раз это сделал? Молчишь? Правильно, потому что надо было раньше думать. У тебя уже давно своя семья, а ты все от мамкиной юбки оторваться никак не можешь! Если ты не можешь сам этого сделать, то я тебе помогу!
― Ну, все, Виталик, ― прошептала на ухо своему мужу Света, подруга Инны, ― готовь попкорн. Кажись, прорвало наконец-то Инку нашу. Столько лет она молчала. Эх, давно ей надо было поставить на место эту наглую старуху. Теперь-то ее уже не остановить.
― Тамара Петровна, вы сейчас на полном серьезе сказали, что Сережа у нас такой молодец, и он сам добился всего, и сам купил дорогую квартиру? А мне просто с ним повезло?
― А что, Инночка, разве это не так?
― Вы, может быть, забыли, что мы с ним откладывали три года, чтобы накопить на первоначальный взнос, пока жили на съемной? А про те деньги, которые нам отдала моя мама? Вы, наверное, тоже забыли упомянуть?
Свекровь упорно молчала.
― Видимо, у вас язык не повернется сказать, что это не только Сережа молодец, а что мы оба работали, как проклятые, чтобы хоть что-то накопить. Или сказать «спасибо» моей маме, ведь она, получив в наследство от бабушки огромный дом, тут же его продала и все вырученные деньги отдала нам. И еще теперь у нас ипотека на десять лет, которую, между прочим, мы с мужем будем выплачивать вместе. Что? Не нравится вам правда? Вот всегда вы такая! Не можете ни спасибо сказать, ни отблагодарить людей, которые вашему сыну помогают. Только и можете, что себя восхвалять да говорить всем, какого вы сыночка хорошего вырастили. А кто на самом деле ему помог на ноги встать ― забываете всегда!
Свекровь, конечно, была в шоке от услышанного. Всегда спокойная и приветливая сноха раньше ей и слова плохого не говорила, а тут такой скандал. Да еще и при гостях. Да уж, давно Тамара Петровна такого позора не испытывала. Она молча встала и поспешила удалиться.
Все гости были в шоке. Они притихли и молчали. Никто не понимал, что делать дальше. Не то вечеринка окончена и пора по домам, то ли, наоборот, праздник только начинается. Сергей вообще готов был сквозь землю провалиться со стыда.
И только Инна светилась от удовольствия. Наконец-то она почувствовала себя победительницей в этой войне и настоящей хозяйкой в своем доме.
― Значит так, ― Света включила музыку погромче и, разливая шампанское, громко произнесла, ― праздник продолжается. Ура! С новосельем!
Вечер прошел чудесно. Сергей перестал наконец-то думать о перепалке Инны и своей мамы, друзья и родственники поздравляли ребят и дарили подарки.
Уже вечером уставшая, но необыкновенно счастливая, Инна решила сама поговорить с мужем.
― Сереж, я надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем я трындела тебе все эти годы? Ты же видишь сам, что твоя мама просто невыносима. Я хочу, чтобы ты знал: я больше не дам в обиду ни себя, ни своих близких. Либо пусть она учится уважать меня и мою семью, либо наше с ней общение окончено. Пусть сама решает!
Сергей лишь тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что жена права, но портить отношения с матерью ох как не хотелось.
* * *
А Тамара Петровна, действительно, с самой первой встречи почему-то решила, что Инна совсем не пара ее драгоценному сыночку. И выглядит неопрятно, и семья у нее самая обычная, и работает простым кассиром в банке. А ей, видимо, была нужна только принцесса для единственного и дорогого наследника.
Она даже не пыталась скрывать пренебрежительное отношение к избраннице своего сына. И самое главное ― считала, что имеет право обращаться с Инной так, как считает нужным.
― Сын у меня один, я его растила без отца, он ― единственное, что у меня есть. С чего это вдруг я должна делить его с какой-то проходимкой? Знаю я такую породу, охмурит сейчас моего Сереженьку и сразу под венец потащит, ― жаловалась она соседке на лавочке у подъезда.
― Тома, да ты что! Твоему Сереженьке уж двадцать пять лет. Ему давно пора жениться. И девушка его очень мне нравится. Приветливая такая, милая. Всегда поздоровается, улыбнется, даже сумку с продуктами мне как-то помогла донести. И чего только ты на нее взъелась? Что она тебе плохого сделала?
Но никто уже не мог остановить Тамару Петровну. Каждый раз она искала все новые и новые недостатки в Инне. Хотя та просто-напросто была влюблена в ее сына и хотела быть с ним счастливой.
Когда сын все-таки сделал предложение любимой, Тамара Петровна долго не могла принять тот факт, что Сережа скоро оставит ее. Мало того, она напрочь отказалась помогать молодым, не подарила сыну с невесткой ни копейки на свадьбу, хотя прекрасно знала, что у Сергея за душой нет абсолютно ничего.
― Как хотите ― так и живите. Я в этом участвовать не собираюсь, ― вот и все, что сказала она сыну, узнав новость о скором торжестве, ― мне вообще не нравится ни твоя Инна, ни идея вашей свадьбе. Сами так решили, сами и расхлебывайте.
Сергей, который на тот момент только-только окончил институт и искал работу, ушел из родительского дома с маленькой сумкой, в которой, кроме его одежды, и не было ничего.
Родители Инны тогда помогли молодым и со свадьбой, сняли им квартиру на первое время, даже денег всегда давали, пока ребята сами не встали на ноги. Зато, когда сын с женой как-то зашли в гости к свекрови, она тут же выдала:
― Вот, Сережа, молодец. Живет теперь самостоятельно. Все сам, все сам. Значит, все я правильно сделала, вложила в сыночка все, что могла. Повезло тебе, Инна, с ним, очень повезло. Ты с ним как за каменной стеной, не пропадешь.
У девушки аж дар речи пропал. Она с удивлением смотрела на Тамару Петровну и никак не могла понять: то ли она вообще не в себе, то ли ей так сложно признать, что родители Инны так много сделали для молодой семьи. Но перечить свекрови не стала, не так была воспитана.
Времена у молодой семьи бывали разные. Сережа и Инна оба много работали, всегда старались сами себя обеспечивать, копили деньги на квартиру. И как же они были счастливы, когда теща с тестем подарили им на третью годовщину свадьбы новую иномарку! А Тамара Петровна на это…
― Вот тебя муж-то теперь на какой машине будет возить, смотри-ка, как королеву. Ну, надо же, какой у меня сын молодец. И за какие, интересно, заслуги, тебе такой муж достался.
Инна с удивлением посмотрела на свекровь. Внутри у нее все кипело. Тамара Петровна ведь прекрасно знала, откуда у них появилась машина, Сережа всегда делился с мамой. Но переступить через свою гордость Тамаре Петровне, видимо, было уж очень сложно.
Невестка снова проглотила обиду. Она, конечно, жаловалась на мать мужа подругам и своим родителям. Но вот так взять и высказать все ей в глаза ― смелости не хватало. Очень тяжело Инне давалось общение со сварливой, вредной и нечестной свекровью. Но она, стараясь не испортить отношений с мужем, решила не раздувать скандал и быть умнее.
Спустя год молодую семью ждало еще одно очень важное и долгожданное событие ― они наконец-то снова с помощью родителей Инны смогли купить собственную квартиру. Да еще в новостройке, в отличном районе. Но даже тогда Тамара Петровна снова недовольно вертела носом и не сказала ни слова благодарности родителям невестки.
А ведь это именно они дали старт молодой семье и поддерживали их в самых сложных ситуациях, именно тесть помог Сергею устроиться на хорошую работу, они и машину подарили, и почти половину стоимости квартиры отдали просто так, лишь бы у Инны и Серея все было хорошо.
И вот долгожданное новоселье, самые близкие друзья и родственники собрались за большим столом. И даже в этот чудесный день Тамара Петровна умудрилась все испортить. Заявила, что ее сын сам всего добился, не упомянув ни Инну, ни ее маму и отца. Инна не смогла больше держать в себе обиду на свекровь.
И как же удивилась Тамара Петровна, получив отпор от всегда кроткой и тихой снохи!
С того дня они больше не общались. Инна не собиралась идти на примирение. Она была совершенно права, наглую свекровь давно пора было уже поставить на место.
А Тамара Петровна, видимо, была слишком уж гордая, чтобы извиниться и признать наконец-то что это Сергею повезло с Инной и ее прекрасными родителями, а не наоборот.
---
Автор: Ирина Родионова
---
Самые близкие
Нет, Ольга не плакала. Она вообще редко плакала. Слезы не для таких, как Ольга. Кукситься и рыдать могут другие, типа Юленьки. Мягкие, миленькие, беленькие и пушистые. Как комнатные собачки. Их очень любят, их часто тискают, берут на ручки и трепетно заботятся о них: покупают дорогую еду, дорогие игрушки, возят к врачу и повязывают бантики на шелковистую шерстку.
Юля всегда казалась Ольге слабой, беспомощной, наивной. Совсем не похожей на Ольгу. Та, в отличие от Юли, была типичной «бабой-конь». Или «бабой-бык». Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик… Она, высокая, как гренадер, широкоплечая, большая, не из-за лишнего жира, а из-за крепких костей и мышц, о «замуже» не смела даже мечтать. Такой вот уродилась лошадью. Мама страдала: вроде бы в семье таких богатырей отродясь не бывало – в кого? Отец ревновал маму: от кого девку прижила?
Ревновать ревновал, а потом присох к дочери. Относился к Ольге, как к… сыну. А что? Живут в селе, работы тяжкой хватает. Одних дров на две зимы вспотеешь заготавливать. А с Ольгой никаких проблем. Сильная, здоровая. Послушная и спокойная. Парень бы брыканул еще, не бате помогать, а с дружками смылся бы гонять на мотоциклах. А дочка никаких проблем не доставляла: в лес, так в лес. В огород, так в огород. Сарай новый строить – так строить.
- Ты что на девочку такие тяжести взваливаешь, ирод? – кричала в сердцах жена, - она же родить потом не сможет!
- Тяжести! Ты, Люба, как скажешь, так будто в воду п*рнешь! Да это не девка, а комбайн! Она тебе, если кто осмелится, танк родит и не заметит!
- Если кто осмелится… А кто осмелится? У нас в поселке и ребят таких нет, чтобы хоть до плеча Ольге доставали! – сомневалась мать.
- Россия большая. С чего бы ей в глуши нашей сидеть? Вон, пускай на будущий год в техникум поступает. Пойдет в спортсменки, в культуристки какие… А может, ее манекенщицей возьмут? Манекенщицы – дылды! – возражал отец.
- Манекенщицы – тощие дылды. А наша – в теле!
Разговоры заканчивались спорами и ссорами.
Ольга понимала тревогу родителей. Какая из нее манекенщица? В ней весу добрый центнер! И даже, если она будет на одной воде сидеть, так… Худая корова – это не газель. Да и не хотелось Оле идти в манекенщицы. Ерунда какая-то. Манекенщица… Кому она нужна? Вот если бы воспитателем стать в ясельках.
Оля обожала маленьких детей. От них вкусно пахло. И сами малыши – пухленькие, хорошенькие, беззащитные. Оля с малых лет с ребятней возилась, и они вечно липли к ней, как первоклассники к дяде Степе. Она давно лелеяла в себе мечту о поступлении в педучилище и старательно училась, хоть и давалось это ей нелегко. Как правило, большие и спокойные люди не отличаются быстротой ума. Они не глупы, просто до них дольше доходит. Им нужно чуть больше времени, чтобы решить задачку или написать сочинение.
Но окружающие считают их тугодумами, поэтому Ольга все никак не могла выпутаться из троек. Но если с успеваемостью у Ольги были проблемы, то с упорством – совсем наоборот. Она наметила себе цель и шла к ней. К девятому классу она выбилась в твердые хорошисты, благодаря упорному труду и прилежанию.
Несмотря на вопли родителей, она подала документы в районное педучилище. Ей не верили. Над ней посмеивались. Но Оля, толком не спав по ночам от бесконечной зубрежки, сдала экзамены на четверки и дотянула до нужного количества проходных баллов, благо, что педагогические училища не имели жестких рамок, это ведь не московские ВУЗы.
Осенью она без сожаления покинула родной поселок, закинув на плечи веревку с подвязанными тяжелыми баулами. Явившись в общежитие, поселилась в комнате, где уже обитали две девочки, настоящие заморыши, со страхом глядевшие на молчаливую богатыршу, по воле судьбы оказавшуюся еще и однокурсницей.