оглавление канала, часть 1-я
Плотный дым, застилал понизу все обозримое пространство, был похож на густой туман, который вылазил перед рассветом из ближайших болот. Сквозь эту сизую завесу проступали, словно лапы-когти невиданных чудищ, обгорелые ветки искореженных деревьев. Под ногами хрустела сухая выжженная почва. И запах… Горьковато-тошнотворный запах горелой плоти, запах смерти. Я с трудом проглотила тошнотворный комок, застрявший в горле, изо всех сил стараясь сдержать яростное отчаянье, готовое своей болью и неизбежностью разорвать меня изнутри. Не в силах больше вдыхать этот тошнотворный запах, сорвала с головы узорчатый платок, и замотала лицо так, что остались видны только глаза. Шаг, и замерла неподвижно, прислушиваясь к звукам, зажав в руке единственное свое оружие – охотничий нож. Мертвая тишина, среди которой слышно только негромкое потрескивание догорающих деревьев. Красновато-оранжевое пламя все еще дожирало последние остатки некогда живого леса, чавкая, словно голодный зверь над поверженной тушей убитой жертвы.
Не нужно было быть особо опытным разведчиком, чтобы понять, что я опоздала. Даже не применяя своей способности к мысленному поиску, я знала, что все мертвы. В этой битве мои Родичи не выстояли. Напавшие не оставили в живых никого, ни стариков, ни женщин, ни детей. И идти в разоренное городище не было никакого смысла. Но, подчиняясь неслышному зову своего сердца, я продолжала упорно двигаться вперед, сдерживая дыхание, стараясь не наглотаться горького дыма.
Корявую старую иву, стоявшую над самым обрывом, я увидела издалека. Только вот сразу не поняла, что это такое на ее почерневшем от огня стволе белеется. И только подойдя поближе, замерла в ужасе. Прибитый по рукам и ногам огромными кованными гвоздями, на нем висел молодой волхв, оставленный для охранения тайного хода, ведущего в подземелье с заветными ларцами, хранящих накопленную за тысячелетия мудрость и знания наших Предков. Он не знал всех хитростей и ловушек прохода, но знал, где сам вход. Его истерзанное тело говорило, что пытки, примененные к нему, были за гранью человеческого, да и звериного понимания. Не было у человека таких сил, чтобы выдержать подобное.
От увиденного, я закричала, срывая голос, словно это не его, а меня в этот миг пытали, распяв на старой обгорелой иве. А в следующее мгновение, спазм в желудке скрутил меня, бросив на колени на серую от пепла землю. Немного отдышавшись, я с трудом поднялась на ноги. Постояла еще несколько мгновений на трясущихся от слабости ногах, и медленно побрела прочь.
Я проснулась от чьего-то осторожного прикосновения. Лицо Егора, склоненное надо мной, было испуганным и тревожным. Он все время тихонько повторял:
- Полина, проснись… Слышишь меня? Полина… - В глазах его застыл страх, словно у того мальца, что прибежал за нашими воинами от соседей-горшечников. Если бы мы не пошли тогда им на выручку, оставаясь в собственном городище, то не случилось бы тогда того ужаса, и той проклятой ивы, на которой висел окровавленный труп волхва, не было бы…
Господи! Что это со мной?! Какой малец?! Какие горшечники?! Какая ива?! Я – Полина! В моем мире нет ничего подобного и быть не может! А внутренний голос хриплым шепотом прошелестел мне на ухо эхом: «Еще как может, может, может…» Я рывком села на кровати, и только тогда почувствовала, что мои щеки мокрые от слез. Вытерла их неловко ладонью, и поспешно проговорила:
- Все в порядке, Егор… Просто сон… - И добавила, чтобы как-то отвлечь его внимание от меня. - Как ты? Тебе уже лучше?
Он сел рядом на кровати и с грустной усмешкой, ответил:
- Ну… Судя по тому, что я видел и слышал, я себя чувствую намного лучше твоего… Что… Что тебе приснилось? Ты кричала во сне… Опять другой мир?
Я нехотя кивнула. Отпираться не было смысла, особенно после того, что я ему сама рассказывала. Сочувствие в его голосе, почему-то, вызывало у меня раздражение, но я постаралась сдержаться, чтобы не ответить ему резко. Ведь Егор не виноват, что я такая…мягко говоря, необычная. Он поднялся с кровати, держась за бок рукой, и, доковыляв до тумбочки, взял стакан с водой и принес его мне.
- Выпей, тебе легче будет…
Двумя большими глотками я осушила стакан, и коротко поблагодарила Егора:
- Спасибо… Не волнуйся, все нормально… - А потом заговорила, будто бы сама с собой, пытаясь объяснить собственные виденья. – Понимаешь, враги во все времена пытались найти этот зал, в который мы с Валькой попали. И попали, я думаю, совсем неслучайно. Только вот замысла провидения я пока разгадать не могу. Для чего нас туда привели? – И тут же сама себе ответила: - Если бы мы не прошли туда, то эта тайна так бы еще и оставалась тайной до скончания времен. А с нашим появлением… - Я, от едва сдерживаемой досады, скрипнула зубами. - Мы словно выпустили джина из бутылки, причем, очень злобного джина, а вовсе не того, что исполняет желания!
Егор серьезно глянул на меня и задумчиво проговорил:
- Но, если я правильно помню, вас бы убили, не скройся вы в том подземелье вовремя. Значит, у судьбы на тебя свои планы… - Он грустно усмехнулся. Воспоминания о тех событиях еще мучали его, не давая забыть, чей он сын.
А я вспылила. Соскочила с кровати и забегала по спальне, словно ужаленная, размахивая стаканом, который все еще держала в руке, словно шашкой, раздраженно проговорив:
- Не плохо было бы, если бы этими планами поделились со мной! Ну так, на всякий случай! Вдруг, меня они не будут устраивать!!! - Тут мысль, внезапно пришедшая мне в голову, заставила меня замереть на месте. И совершенно другим тоном, подрастеряв весь свой пыл, я проговорила: – Кажется, я поняла… Все эти сны… Они показывают мне какими-то кусками разные события, на первый взгляд, не связанные между собой. Но, так или иначе, все сводится к одному, что в той жизни, что в этой. Мне надлежит защитить то, что хранится в овальном зале! Только сейчас враги не в железных латах, и у них нет луков и стрел, но опасность от этого не стала меньше! – И я с горечью закончила: - Да и я сейчас, вовсе, не та дева-воительница, которую мне показывают в моих снах.
Егор посмотрел на меня с ласковой усмешкой.
- Думаю, ты не права… Иначе, тебе бы сейчас это не пришло. Да и потом, в этой жизни не нужно размахивать огромным мечом. Для этого у нас есть другие средства. Но, все же, я думаю, главное даже не это…
Я с любопытством посмотрела на любимого.
- А что, по твоему мнению главное?
Он усмехнулся:
- Мне кажется, ты и сама знаешь ответ на этот вопрос. Главное – это твоя душа, сила духа, если хочешь, твое сердце. Это то, что во все времена у людей остается неизменным. Есть люди с пустыми душами, и всегда, в любое время и в любом мире, они становились предателями, а есть другие, например, как твой дед Иван. Их можно убить, но сломить и тем самым победить их нельзя. А ты его внучка, и я вижу, что в полной мере ты унаследовала от него все эти качества.
В другое бы время, я восприняла бы подобные слова, как некий незаслуженный комплимент. Но сейчас, его речь заставила меня задуматься. Я вспомнила слова своего деда, когда однажды, он рассказывал мне о войне, что бывало крайне редко. Не любил он вспоминать свои подвиги. Помню, он тогда сказал: «За всеми нами стоят наши Предки. И сила Рода в нашей крови не дает нам посрамить их память». В тот момент мне его слова показались несколько пафосными, особенно выражение «сила Рода». А теперь, в свете всего произошедшего со мной и до сих пор происходящего, я совсем иначе осмыслила эту фразу.
Не замечая, что говорю вслух, пробормотала тихо:
- Сила Рода… - И опять повторила, - сила Рода…, - Будто пробовала эти слова на вкус, ощущая при этом легкую полынную горечь на губах.
Егор молча смотрел на меня, словно ожидая каких-либо объяснений сказанному мной, но я заговорила о другом.
- Знаешь, я почти уверена, что те, кто тебя избил, охотятся именно за теми сундуками, которые мы видели в овальном зале. Им не нужен Веревкинский клад. Слишком мелко для такой серьезной организации. А вот сундуки, забитые древними манускриптами, хранящими в себе знания наших Предков – это цель вполне достойна их внимания. Но я знаю, что не должна позволить, кому бы то ни было прикоснуться к этим сокровищам. Это все равно, что позволить открыть ящик Пандоры. Помнишь эту легенду?
Егор усмехнулся:
- Конечно, помню. Но, скажи мне, ты так уверена, что то, что там хранится принесет людям несчастье? Ведь там же сокрыты величайшие знания. А это – дальнейшее развитие человечества, взлет цивилизации…
Я задумалась на мгновение, будто что-то пытаясь вспомнить, а потом медленно проговорила:
- Ты помнишь, что сталось с Хиросимой и Нагасаки? Не думаю, что, когда Резерфорд делал свое величайшее открытие по расщеплению атома, он видел именно такой результат своих трудов. И подобных примеров в истории человечества множество. Наши Предки считали, что только тогда, когда человечество вновь обретет чистые помыслы, возможно будет открыть эти сундуки. – Грустно усмехнувшись, я добавила: - По крайней мере, те, кто тебя избивал, находятся еще очень и очень далеко от подобного состояния души и разума. Следовательно, эти сундуки я не должна позволить найти никому.
Егор согласно покивал головой, а потом спросил:
- А что, если прикинуться вениками? Мол, стоим в углу, знать ничего не знаем, ведать не ведаем?
Я покачала головой:
- Вряд ли так получится. Хотя… Все будет зависеть от информации, которую, я надеюсь, добудет Николай.