Вадим лежал на диване, без всяких эмоций глядя в потолок, несколько часов назад ему сообщили, что его отец Владимир Иванович умер в больнице после тяжелого сердечного приступа. Вадим не мог понять, как его отец, такой энергичный, веселый и активный мог умереть.
-Он же никогда не жаловался на здоровье, и, тем более, на сердце,- повторял он тупо в телефон,- может быть, это не он, не папа. Может быть, это какой-то другой человек? Вы точно знаете, что это был Владимир Иванович Сухоруков?
НО когда его уверили, что это точно его отец, что его старший брат и мать уже были в больнице и распорядились насчет похорон, Вадим поверил, но никак не мог справиться собой и пойти к матери, чтобы утешить ее в эту страшную минуту.
-Боже, что же теперь будет с бедной мамой? они прожили с отцом почти сорок лет, и всегда были так дружны. Как она справится с этой бедой? Как ей будет тяжело? А как мы без отца?
Слезы текли по лицу мужчины, но он их не замечал, перед глазами, как живо стоял отец, который любил спорт, неизменно бегал по утрам, своими руками построил большой дом на даче, любил путешествовать, никогда не пользовался лифтом, излучал здоровье и силу и вдруг умер, да еще так неожиданно!
-Как же так? Папа, как же так?
В комнату вошла жена Влада Ирина:
-Владик, бедный, ты так переживаешь. НО возьми себя в руки. Сейчас из школы ввернется Наташа, она еще не знает о смерти дедушки. Нужно ей тоже как-то сообщить поаккуратнее. И нужно нам всем вместе поехать к маме. Ей, наверняка, нужна помощь.
-Ярик сказал, что они все дела поручили ритуальному агентству. А поминки будут в ближайшем кафе, его отец любил. Они с мамой часто там ужинали, это был такой ритуал по субботам. Там они и друзей встречали.
-Все равно нужно поехать к маме, Ярик со Светланой уже там, с самого утра. Вполне возможно, что деньги нужны. И потом маме одной тяжело, представь каково это потерять близкого человека, с которым прожила почти сорок лет. Мне даже представить такое страшно!
Ирина зябко передернула плечами:
-Боже мой, бедный Владимир Иванович, как это могло случиться? ОН был такой жизнерадостный, такой энергичный, от него так и веяло силой. НЕ верится, что он может умереть. Он же всегда был в движении. Все-таки ужасно, что человек может тык неожиданно уйти в мир иной.
Следующие два дня были наполнены печальными хлопотами. Владимира Ивановича похоронили, пришло много родственников, друзей, коллег, все говорили о нем только хорошее, вспоминали его жизнелюбие, энергию, умение радоваться каждому дню.
Время шло, острая скорбь сменилась горечью, затем чувством сожаления и на сороковинах только Марина Васильевна, мать Влада и Ярослава, лила слезы. Ярослав разливал по рюмкам водку и вино, приглашал всех присутствующих выпить за помин души, помогал жене убирать грязную посуду со стола, а Вадим сидел с отсутствующим видом и думал, что теперь мать будет делать с машиной, гаражом и дачей, которую отец перестраивал, но немного не закончил.
-Машина у отца хорошая, брали они ее три года назад из салона, гараж тоже капитальный и рядом с домом. Мама сама не водит, значит, ей машина точно не нужна. А дача? Ее же даже дачей нельзя назвать. Это полноценный коттедж. Там уже почти все сделано. Остались сущие пустяки. И земля там хорошая, и участок большой. Сейчас как раз застраивается, наверное, цена сильно повысилась. А как отец мечтал, что они будут все вместе собираться в этом доме, для каждого из нас комнату соорудил.
Вдруг Вадим так ясно увидел отца, смеющегося, стоящего на высокой лестнице, с развивающимися волосами, с молотком в руках и весело кричащего:
-Ребята, вот скоро дом закончу, погуляем! Сейчас флюгер установлю, будет он крутиться и нам направление ветра указывать. Я всегда хотел железный кованый флюгер!
И слезы против воли покатились по лицу, острая боль пронзила сердце, он вдруг понял, что никогда больше не увидит отца и никогда тот не закончит дом своей мечты.
К нему подошла мать, она увидела, что младший сын плачет и ей стало легче, что есть хоть один, кроме нее, человек, который страдает от потери Владимира Ивановича.
-Сынок, она нежно погладила Влада по голове,- сынок, не плачь, папа навсегда останется в нашем сердце. Нам плохо без него, но мы можем сохранить прекрасные воспоминания.
-Да-да, мама, все правильно,- он прижал материнскую руку к щеке,- трудно смириться с этой потерей, тем более, что мы не ожидали. Ведь папа никогда не жаловался на сердце и вообще на здоровье.
-Он не любил никого напрягать, всегда все старался сделать сам.
Влад и Марина Васильевна еще немного посидели на диване, тесно прижавшись друг к другу. В это время присутствующие начали расходиться, они подходили к хозяйке дома со скорбным лицом, говорили приличествующие слова и прощались. Скоро в квартире остались лишь Ярик о Светланой и Влад с Ириной. Женщины занялись мытьем посуды, а братья нашли себе еще по рюмке, чтобы без помех поговорить об отце.
-А ты помнишь, как папа учил нас молотком работать?- невесело усмехнулся Вадим,- у папы все в руках горело, а я, пока хоть немного научился, себе чуть не все пальцы отбил.
-Да, отец у нас был- мастер на все руки,- подтвердил Ярослав,- вот дача осталась недостроенной.
-Да, что там осталось –то, совсем немного. Отец почти все успел. Отличный коттедж получился и, главное, он обо всем подумал.
-Слушай, конечно, неудобно об этом говорить, но нужно же открывать наследственное дело.
-Ну да,- нерешительно протянул Вадим,- машина, гараж, дача, квартира да и деньги, наверняка, у отца были. Он всегда очень неплохо зарабатывал.
-ДА, нужно маме сказать, она имеет право на супружескую долю. НО вот что ей делать с машиной и гаражом, а главное, с дачей?
Марина Васильевна, которая в этот момент вошла в комнату с чистыми тарелками в руках,- вступила в разговор:
-Да, ребята, дача еще немного не достроена, но мне она не нужна. Как туда ездить? И потом отец сам всегда за всем следил, у него были золотые руки. А я? Боже, как я без него? Забирайте эту дачу, там и домик огромный, и участок большой, ухоженный. Хотите, достраивайте и живите вместе, отдыхайте, а хотите- продайте и деньги поделите. Мне она не нужна. А с документами разберемся потом.
Влад с интересом посмотрел на брата:
-Ну, что ты думаешь? Достроим, что там было недоделано и будем отдыхать. Ам же отличное место! Всегда на праздниках шашлыки жарили, самовар у веранды ставили, а сколько ягод мама собирала.
-Слушай, и ты, и я, и наши жены всегда на работе. У нас просто нет столько времени, чтобы заниматься дачей. А деньги вкладывать в общее имущество как-то глупо…,- Ярослав искательно посмотрел на брата,- может быть, лучше продать ее. Наверняка, за нее можно выручить хорошие деньги. Сейчас в этом поселке цены на участки очень поднялись да и дом огромный отец соорудил.
-Да, можно, продать. Тогда нужно посоветоваться с риелторами, сколько можно попросить за эту дачу, а деньги поделим поровну.
-Почему это поровну,- неожиданно возмутился Ярослав,- ты, что, не помнишь, что отец говорил. ОН, когда надумал строить второй этаж, так прямо и сказал, что на первом этаже каждой семье по комнате, то есть им с мамой, вам с Ирой и нам со Светой. А когда решил строить второй этаж, то сказал, что каждому внуку устроит отдельную комнату и там сделал четыре комнаты.
-И что?- не совсем понял брата Вадим.
-А то, что у тебя одна дочь Наташка, а у меня трое детей, поэтому на втором этаже тебе принадлежит одна комната, а мне- три. НА первом этаже три большие комнаты, но мама отдает нам свою, поэтому и нужно делить в соответствии с тем, что и кому принадлежит.
-И как ты предлагаешь делить?- раздраженно спросил Вадим, он никак не ожидал от брата такой меркантильности. Когда мать сказала, что не претендует на дачу, он обрадовался, потому что им катастрофически не хватало денег. ОН выплачивал ипотеку, жена взяла кредит на мебель, и на жизнь оставалось совсем немного. А тут такой куш! А теперь родной брат хочет оттяпать у него кусок собственности! Он никак этого не ожидал!
-НУ мне принадлежит четыре с половиной комнаты, а тебе всего две с половиной, вот исходя из таких долей и нужно поделить деньги за дачу. Мне больше положенои я считаю, что это честно и это не только моё мнение, а воля отца.
-Честно?!- почти закричал Вадим,- честно?! ДА ты вообще с ума сходишь! Мы оба родные дети нашего отца, при чем тут сколько кого детей, папа просто так сказал, а если бы у меня еще дети родились, то, что, он бы еще и третий этаж начал строить?
-Если бы родились, тогда бы мы о них и говорили. А сейчас мы говорим о том, что есть на самом деле,- парировал Ярослав.
НА шум и крики братьев из кухни пришли женщины.
-Что тут у вас?- недовольно спросила Светлана,- вы, что, так расшумелись?- но когда она узнала, в чем дело, то сразу же встала на сторону мужа.
-Конечно, почему это вам нужно отдавать больше денег? Это несправедливо! Нужно делить поровну, тогда и будет честно.
Ирина благоразумно промолчала, она знала, что языкатую Светлан не перекричишь, но при этом женщина была уверена в своем муже, что он точно своего не упустит.
Марина Васильевна бессильно опустилась на диван:
-Ребята, вам не стыдно. Сегодня ровно сорок дней, как отца не стало, а вы ссоритесь из-за денег. Делите эту несчастную дачу. Я-о думала, что вы ее захотите сохранить в память об отце, достроите, что он не успел, и мы будем все вместе туда приезжать, как раньше. А вы уже через пять минут готовы горло друг другу перегрызть.
-Мама,- раздраженно ответил Вадим,- я не думал, что у меня брат такой крохобор, комнаты считает, и деньги предлагает поделить по количеству комнат. Он сам первый забыл, что мы родные братья. Готов у меня из горла деньги вырвать, я с ним никаких дел отныне иметь не хочу.
-Я и сам с тобой, нытик, никаких дел иметь не хочу. Но, мама, папа ведь строил каждому внуку по комнате, а у меня трое детей, поэтому мне принадлежат три комнаты на втором этаже, а ему только она. В чем несправедливость?
-Ребята, раз вы не можете без ссор чем-то распорядиться, я сама все решу. Я имею право на супружескую долю. Завтра пойдем к нотариусу, откроем наследственное дело, вы напишете отказные в мою пользу, всё оценю, по справедливости, дачу продам и выплачу вам все, что полагается по моему разумению. Но, извините, ни копейкой больше. Раз вы деньги цените больше, чем память о родителях, то получайте то, что вам положено. Идите, я устала.
Сыновья еще пытались с ней поговорить, объяснить свою позицию, но она только повторяла:
-Идите, оставьте меня, я устала.
Проводив сыновей с невестками, Марина Васильевна села у стола, на котором еще остались несколько неубранных приборов и тарелок, обвела безнадежным взглядом комнату и залилась горькими слезами. Только в этот момент она поняла, что стала по-настоящему одинокой.