часть 9
Часть 9
Мария все еще пребывала во власти вредных иллюзий, не отдавала себе отчет в том, как сильно изменилась не только она сама, но и те, кто рядом.
На самом деле все обстояло несколько иначе, чем она себе представляла. Погрузившись в собственный мир, где царили запахи вина и хмельные тяжелые грезы, Мария не замечала того, что Захар все чаще приходит поздно, а то и вовсе не ночует дома.
Мария, в свою очередь, обзавелась компанией собутыльников и частенько не появлялась по нескольку дней. Возвращалась она всегда разбитая, грязная, нередко в синяках и кровоподтеках, не сняв обуви, заваливалась на кровать и отрубалась. Арсений разувал ее, накрывал, проветривал в комнате, предусмотрительно ставил рядом с кроватью тазик и бутылку воды.
Поначалу, когда Мария только начала исчезать, Арсений искал ее по всему району, находил, приводил домой. Она удирала снова. Так повторялось от раза к разу.
Вернувшись с работы, Захар больше не спрашивал, дома ли благоверная, ужинал, хвалил сына за вкусную еду и запирался у себя в комнате, где включал телевизор и тем самым отгораживался от всего, что происходило в доме. Однажды Сеня позвонил бабушке и сказал:
— Все, ба, нет у меня больше сил. Пусть живет, как хочет. Я умываю руки.
Бранислава помолчала недолго, а затем ответила с грустью в голосе:
— Ты прав, Арсюша, пусть сама…ничего мы уже не сделаем… Мы давно ее потеряли.
После этого разговора Арсений никогда больше не искал мать, не старался вытащить ее оттуда, откуда возвращаться она не хотела.
Тихоня-Захар, между тем, уже полтора года встречался с другой но, будучи человеком нерешительным, вялым, просто не мог заставить себя признаться жене. Он оттягивал разговор, убеждая себя в том, что нужно найти подходящий момент и с каждым разом с тоской понимал, что такого момента никогда не настанет. В тот "знаменательный" день его коллега, та самая "другая", с которой Захар встречался, и которой клялся в самых, что ни на есть серьезных намерениях, поставила ему условие:
— Либо ты сегодня же говоришь с женой, либо наши отношения на этом заканчиваются. В мои планы не входит состариться, пока ты принимаешь решение.
Коллега не знала о том, что семья, как таковая у Захара давно уже кончилась. Остались одни осколки, обломки, огрызки - иначе она подняла бы эту тему гораздо раньше.
Всю дорогу до дома, Захар обдумывал речь, представлял себе самые разные реакции Марии, готовился к грандиозному скандалу.
Но Мария опередила его, объявив о беременности, как только он перешагнул порог. Складывалось впечатление, что она специально стерегла его. Мария была уверена – узнав о ребенке, а затем, услышав о принятом уже решении сделать аборт, Захар будет раздавлен, растоптан, повержен и размазан. Спроси ее кто-нибудь, за что она так жаждала наказать мужа? Она не смогла бы ответить…
— Че? Ты рад? – криво улыбаясь гнилыми зубами, спросила Мария.
Не ответив, Захар отодвинул Марию в сторону, зашел в ванну и долго, слишком долго мыл руки, стараясь переварить услышанное. Мария стояла тут же, на пороге, ждала реакции и глупо улыбалась. Закончив, наконец, Захар протиснулся мимо жены и прошел в кухню.
На столе красовалась квашеная капуста, пяток огурцов, шпроты и початая бутылка самодельного портвейна. Пойло изготовляла на продажу соседка с нижнего этажа. У нее можно было разжиться в любое время дня и ночи.
— Видишь, пирую, праздную, – Мария обвела рукой стол.
Захар содрогнулся, упал на диван и закрыл руками лицо. Он сидел неподвижно и не произносил ни звука. Мучаясь от стыда, Захар вспоминал ту ночь, когда, хорошенько выпив с друзьями, он впервые за долгое время вдруг почувствовал непреодолимое влечение к Марии… Наутро он горько сожалел о случившемся, испытывал неловкость, омерзение и раскаяние. Он вспомнил, как тщательно мылся тогда, как яростно чистил зубы, а уже днем выбросил это "событие" из головы.
— Че? Так обрадовался, что дар речи потерял, малахольный? – тешась мнимой, безвозвратно утраченной властью, усмехнулась Мария.
— Маша, - глухо произнес Захар, отняв от лица руки, - тебе придется сделать аборт. Ты не можешь рожать этого ребенка. Это немыслимо, невозможно, преступно. Он родится больным, а ты... Ты не мать...
— Че, че? – Мария скривилась, приблизилась к мужу, - ну, повтори, че ты там сейчас протявкал?
— Я сказал, – неожиданно ровным и сильным голосом повторил Захар, шалея от собственной смелости, - что тебе придется сделать аборт. Я больше не люблю тебя, и жить с тобой в любом случае не буду. Ребенок этот не нужен ни тебе, ни мне. Кого, скажи мне, Мария, кого ты можешь родить?
Маша открыла и снова закрыла рот. На лице ее появилось выражение тупого недоумения.
— Понимаю, ты ожидала другого, но рано или поздно это должно было произойти. Я должен был давно поговорить с тобой. Последние годы ты слишком много пьешь… Ты же почти не бываешь трезвой! Вот и сейчас…
Мария не дала ему закончить, охваченная обидой, разочарованием и гневом, она бросилась на Захара с кулаками.
Надежда Ровицкая