"Иван Грозный" Антокольского возмутил многих: "Это что же, русский сам не живёт, и другим не даёт? Людей мучает и мучается сам?! Да еврей просто не способен понять русскую душу!" Но восторженных отзывов было куда больше. Молодой Шаляпин уверял, что нашёл сценический образ царя именно благодаря скульптуре Антокольского!
Но признание ещё не означало денег. Марк Матвеевич воскликнул тогда: "Никому не завидую, кроме богатых! Право, последнюю рубашку отдал бы, чтобы стать богатым - не пришлось бы брать дурацкие частные заказы"...
Причина такой "зависти" была весьма уважительна: пошатнувшееся здоровье требовало перемены климата, врачи настаивали на Италии. В конце концов удалось собрать нужную сумму, благодаря меценатам. Выручили Третьяков и Мамонтов.
В Риме Антокольский становится центром притяжения для русских художников. Кружок людей творческих и увлеченных спорил, конечно же, о судьбах России. И здесь, вдали от родины, Антокольский создаёт монументальную скульптуру, которой суждено быть растиражированной для нескольких городов. "Пётр Великий".
Ни одна другая вещь не давалась скульптору так тяжело. При внешней, казалось бы, простоте. Общая концепция не вызывала никаких сомнений: после Ивана Грозного это - ещё одна грань русского характера: воля, энергия, несокрушимость. Устремлённость в будущее. "Необыкновенный во всех отношениях... рост, сила, ум... Как администратор, как полководец - он тоже был из ряда вон... И страсти, и жестокость его были необыкновенны. Семейством его была Россия, её одну он любил. Он защищал её, как орёл... выставляющий грудь свою против опасности. Без сомнения, Пётр у нас единственный".
В чём же трудность? Стремясь к абсолютной достоверности, автор не пошёл по пути Фальконе, не стал изобретать для героя наряд фантастический, зато красивый. Одел Петра в его обычный преображенский мундир. И нашёл этот мундир "безобразным", абсолютно невыигрышным, "нескульптурным". Несколько раз переделывал, добиваясь хоть какого-то эффекта света и тени, и всё же сам счёл "Петра" своей неудачей...
Тогда же, в Риме, у Антокольского созрел замысел целой серии скульптур под общим названием "Друзья человечества". Мыслители, бесстрашные и бескорыстные. Те, чьи идеи сформировали духовный облик потомков.
Для начала - Сократ, Христос, Спиноза. Сократ задолго до Христа взывал к человеческому в человеке, опираясь на силу разума, и не обещая никакого загробного воздаяния. Будь достоин звания человека здесь и сейчас! О "благодарности" его современников мы все знаем. Но какой покой в лице, в позе почившего мыслителя!
Образ Христа, найденный однажды, использован в нескольких работах. "Перед судом народа", "Последний вздох"...
А Спиноза - это "после Христа", философ Нового времени. Убедительно доказал, что Священное писание считается священным лишь по традиции - эти книги написаны людьми. Разными людьми в разное время. Задача человека - искать опору в себе самом.
С такими взглядами ни одна церковь не признала бы Спинозу своим, но он и не пытался понравиться какой бы то ни было, не принадлежал ни к какой. Первый официальный атеист. Человек кристальной чистоты и подвижничества, не боявшийся в этой жизни ничего.
Скульптор изобразил момент, когда уже очень больному мыслителю принесли весть: его сочинения осуждены и церковью, и синагогой. Приговорены к сожжению. Философ ответил фразой из Писания: "Не ведают, что творят!"
Вот так. Сил для борьбы уже нет - но достоинство сохранено. Это главное.
Скульптору казалось, что логичным продолжением темы будут образы идеальных людей, воспитанных "друзьями человечества". Но когда он познакомил друзей со своими замыслами, друзья ужаснулись: "Возвращение к классицизму?! Ваш путь - история в бронзе и граните!"
И Антокольский оставил эти планы. "Идеальных людей" у него немного. Самый известный образ - христианская мученица. Девушка, ослеплённая - но не отрекшаяся.
Интересен эскиз к теме ранних христиан: "В темнице".
А вот и сила, противостоящая Свету. Мефистофель. Менее всего он похож на падшего ангела. Поза мыслителя, наблюдателя.
Но только поза. Первое впечатление обманчиво. Настоящая сущность - в лице.
Духовному совершенству может противостоять только абсолютная духовная пустота.
"Мой Мефистофель - это чума, гниль. Это неутолимая злоба, злоба без дна, беспощадная, отвратительная... он бессилен духом, но сильна его зависть, самолюбие и сознание своего бессилия. Мы... чувствуем его дыхание, чувствуем своё бессилие кричать, одним словом, чувствуем кошмар". Кошмар жизни в обществе, где ты не можешь повлиять ни на что...
Но если те, кто скульптора любит, ценит, понимает, ждут от него продолжения исторической темы... Да, наверное, это именно то, что нужно для пробуждения самосознания соотечественников. Вот только сам Антокольский считал, что лучшее место для скульптуры - музей, а Репин, Стасов, Мамонтов, Третьяков буквально уговаривали его работать "для всех" - создавать монументы. Для площадей.
И "музейный" Нестор - летописец соседствует с монументальным Ермаком.
А "Ярослав мудрый" выполнен в "народной" технике майолики. Можно использовать в качестве изразца на печку!
Но мечта скульптора о свободном творчестве без заказов оказалась несбыточной. Зарабатывал именно заказами. Портреты и надгробья. Эта часть его наследия (огромная!) редко удостаивается внимания и обсуждения, и не потому что бездарно (работать плохо Антокольский просто не умел), а потому что это не приносило радости самому художнику. Добротно, профессионально, красиво - и только...
А силы были на исходе, мало помогал климат Средиземноморья и Франции. Замыслов и эскизов не на одну жизнь, в плане грандиозный цикл "человеческая трагедия".
Вот Диоген днём с огнём "ищет Человека"...
Микеланджело уверен, что может "высечь статую из целой горы". Да не найти тех, кому это нужно.
Курорт Бад-Гомбург, рекомендованный врачами, оказался последним. Умер скульптор в 1902 году. Как Самсон на его последнем эскизе: поверженный победитель.
Победитель. Ведь итог, подведённый им самим, таков, что потомство с ним совершенно согласно: "Всё, что вдохновляло меня, что создано мной - всё это от России и для России!"
Начало рассказа здесь: