Отношение публики и критики к скульптору Антокольскому - это какой-то феномен: равнодушных не было, а восторженных почитателей и яростных противников примерно поровну.
Объяснил эту странность критик Стасов: "Скульптура у нас... спит непробудным сном. И в своём сне пребывает где-то за сто или сто пятьдесят лет назад". Если скульпторы решались изобразить не Амуров, Психей и крылатых гениев - всё равно даже конкретные, живые люди получались в незыблемых традициях классицизма. Можно ли рвать с традицией? А, собственно, зачем, если в её русле тоже рождаются шедевры... иногда?
Вот, например, скульптура "Первый шаг" Фёдора Каменского. Такое противоречие между тем, что видим - и тем, что имел ввиду автор! Видим ребёнка, только что вставшего на ножки, и маму, которая пытается его подстраховать. Автор же изобразил... технический прогресс России!
А надо видеть на "полу" игрушечный паровозик и циркуль!
Матвей Чижов с его скульптурой "Крестьянин в беде" (Погорелец) вызвал недоумение: заслуживает ли рядовое событие увековечения в мраморе?
Анималист Пётр Клодт занял свою нишу, став бесспорным классиком при жизни. Его кони оказались более "живыми", чем настоящие, а люди... люди возражений не вызывали. Привычно - идеальные.
Лучшее достижение русской скульптуры - портрет. Конечно, он мог быть только реалистичным, и авторы здесь были почти свободны от канона. Но ведь даже в этом жанре могли пожертвовать портретным сходством, идеализировать! Суворов в исполнении Козловского - самый яркий тому пример. Приходится верить на слово, что это именно Суворов Александр Васильевич, а не бог войны Марс!
А русская живопись - одно из вершинных достижений человечества. И взяла она эту высоту именно во второй половине девятнадцатого века. Скульптуре же ещё только предстояло пройти путь от застывшего канона к живой жизни. Найти буквально другой язык для передачи всей гаммы человеческих чувств и мыслей.
И вот тогда, в 1862 году, впервые переступил порог Академии художеств Марк МАтвеевич Антокольский. Привёз рекомендательное письмо от баронессы Риден и собственноручную копию картины Ван Дейка "Христос и богоматерь"... вырезанную из дерева! Заведующий скульптурным классом Пименов был удивлён, попытался выяснить, у кого девятнадцатилетний абитуриент учился, что ещё знает и умеет, но оказалось, юноша почти не говорит по-русски! Зато глина в его руках оживала на глазах...
В скульптурном классе занималось всего шесть человек, и Марк сделал быстрые успехи в языке. Первый год он мало занимался скульптурой - навёрстывал упущенное в рисунке, а потом случился "бунт четырнадцати". Начинающий студент не участвовал в бунте выпускников, но задумался: а в самом деле, почему состоявшимся художникам нельзя изображать то, что видят, то, что помнят? А что если попробовать прямо сейчас?
И появляются две небольшие, камерные вещицы: "Еврей портной" и "Еврей скупой".
Это и есть живые впечатления детства?! Да, начинающий скульптор иногда рассказывал о своём детстве в Вильно. Родители держали маленькую харчевню, и он сам, сколько себя помнит, был бесплатной прислугой. Официантом, уборщиком. А как же - старший из семи детей! Вот так отец и считал каждый грош, и раздражался, когда сын отвлекался на "пустяки". "Раздражался" - это мягко сказано: порол нещадно за каждый рисунок! Как матери удалось сохранить не только здравый рассудок, но и доброту, щедрость, жизнелюбие? Всегда готова была поддержать тех, кому ещё хуже. Единственный человек из "прошлой жизни", кого Марк вспоминал с любовью.
Ближе к концу курса, в 1866 году, состоялось знакомство с Репиным, которое переросло в дружбу. Вот как Илья Ефимович изобразил своего нового друга:
Вместе они пытались противостоять нигилистам, утверждавшим, что искусство - пустая забава для сытых, и оба чувствовали, что в теоретических спорах проигрывают. Обоим, увы, не хватало общего образования. Антокольский едва не разочаровался в избранном пути: для кого, в самом деле, он готов работать? Для тех, кто заплатит, для горстки богатых? Передвижником ему не стать: невозможно возить по стране скульптуры.
Не станет ли выходом национальная тема? В горельефе "Спор о Талмуде" два еврея готовы вцепиться друг другу в бороды. Но те, кто не готов спорить о духе и букве, просто посмеются.
А вот если изобразить ужас последних минут - это будет понятно всем. Инквизиторы в жутких безликих капюшонах уже пришли...
Совершенствуя замысел, для второго варианта этой сцены Антокольский создаёт центральный образ: "Натан Мудрый". Символ племени, растоптанного, но несломленного.
Репин был поражён этой работой: небывалым образом нарушены все законы горельефа - а в результате он воспринимается как живописное полотно, настолько поразительна здесь игра света и тени! А между тем скульптор всё ещё жил на стипендию - 12 рублей в месяц. И рассчитывать на премию (а то и на поездку) можно было, лишь создав то, что заслужит "высочайшее одобрение". Как это сделать, не расходясь с собственными взглядами? Изобразив Вольнодумца и Предателя!
К сожалению, горельеф "Поцелуй Иуды" не сохранился, но найденный образ Христа был повторён позже в скульптуре "Перед судом народа". Не всегда народ прав...
Поездка в Германию разочаровала: скульптурная школа абсолютно такая же, музеи беднее петербургских, Но занятия у немецкого скульптора Бегаса навели на мысль... В новейшем искусстве почти исчезла тема ИСТОРИИ. Если живописцы обращаются к ней от случая к случаю, то скульпторы - почти никогда. А где же, если не в преданьях старины, крупные, цельные, сильные характеры? Именно образы предков могут стать прямым обращением к современникам и потомкам.
Иван Грозный. Неуёмная страсть, могучий темперамент, ум и воля в сочетании с жестокостью и деспотизмом... "Мучитель и мученик". Или Идеал правителя?
Пожалуй... ДА. Ведь у него в руках символ прогресса - печатная книга. Только что из типографии Ивана Фёдорова.
Окончание здесь: